В поисках правосудия: Арест активов - Браудер Билл - Страница 59

Мы обсудили ряд возможных действий после неизбежного ответа от Минюста, который, как мы оба понимали, рано или поздно придет и будет весьма лаконичным: «Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть». Он пообещал, что в таком случае вызовет их на слушания в Судебный комитет Сената и добьется от них конкретного, а не формального ответа. Грассли поинтересовался, буду ли я готов дать показания.

— Конечно, — ответил я.

К вечеру у меня разыгралась уже настоящая свирепая простуда. Было не до ужина, и, рухнув в постель в половине восьмого, я забылся сном.

С утра меня бил сильный озноб, а футболку можно было выжимать. Непохоже на простуду. Позвонив на ресепшен, я попросил принести градусник. Температура зашкаливала. Отель прислал врача. Тест на грипп был положительным. Врач прописал парацетамол, пить много жидкости и оставаться в постели. Пришлось отменить все встречи. Я проспал весь день.

Температура вечером была 39,7 °C. Даже думать о поездке в Нью-Йорк было невозможно: я с трудом доползал от кровати до ванной. Но если предположить, что я всё-таки смогу добраться до города на Гудзоне, как выстоять в суде целую неделю? К сожалению, просто взять больничный я не мог. Это серьезный процесс в федеральном суде с десятками адвокатов, свидетелей, присяжных, судьей — всё было расписано, все готовились, и я был главным действующим лицом на открытии процесса.

Я содрогался от самой мысли, что могу подвести семью Магнитского, Николая, моих коллег и американское правосудие после четырех лет борьбы. Выпив «Колдрекс» и свернувшись калачиком, я молился, чтобы к утру температура спала.

Но этого не произошло.

Проснулся я рано, до рассвета. Чувствовал себя отвратно. Голова раскалывалась, футболка снова промокла. Делать нечего — я смирился и решил сообщить Полу, что в таком состоянии я физически не смогу появиться в суде в понедельник. Я дотянулся до телефона и хотел было отправить ему имейл, когда заметил его сообщение, пришедшее в 2:35 ночи.

Оказалось, что пока я был в гриппозном забытьи, Денис Кацыв предложил урегулировать дело в досудебном порядке с выплатой 5,9 миллиона долларов правительству США. Мне было так плохо, что я не мог об этом думать, но почувствовал огромное облегчение и, поставив телефон в режим «Не беспокоить», провалился в сон еще на несколько часов.

Проснувшись и выбравшись из постели, я налил себе чаю и позвонил Ивану и Вадиму. Мы были едины в своем отношении к последним событиям и сожалели, что американский суд не вынесет обвинительный приговор «Превезону», но всё же результат был не так уж и плох. В процессе расследования американская прокуратура обнаружила еще 1 миллион долларов, которые получил «Превезон» из украденных 230 миллионов, и вместе с первоначальной найденной нами суммой в 857 764 доллара получилось почти 1,9 миллиона. Сумма досудебного соглашения в три раза превышала эту сумму.

На мой взгляд, честные люди не платят 5,9 миллиона долларов за то, чтобы избавиться от проблемы, к тому же еще 15 миллионов долларов, по моим оценкам, «Превезон» заплатил своим юристам. Цена сокрытия происхождения 1,9 миллиона долларов предполагаемых грязных денег была очень высока.

Во вторник жар наконец-то спал, и ко мне вернулись силы. Я позвонил Патрику из офиса сенатора Грассли, чтобы поделиться новостью о досудебном урегулировании дела «Превезона», но он уже был в курсе. Как и мы, они были озадачены, но произошедшее не имело прямого отношения к нашей жалобе по ФАРА, и они продолжали двигаться вперед полным ходом. Патрик сообщил мне, что только что пришел ответ из Минюста. Как и ожидалось, сенатор получил отписку: «Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть».

Патрик сказал, что слушания назначены на 16 июля в Судебном комитете Сената, и спросил, смогу ли я присутствовать. Несмотря на мои планы побыть с семьей в Колорадо, я ответил, что обязательно приеду.

В Лондон я возвращался в приподнятом настроении. Я выздоровел, мне больше не надо было думать о деле «Превезона», наша жалоба по ФАРА принесла неожиданный результат в виде слушаний, и главное, намечался серьезный прорыв на другом фронте: всё шло к тому, что Канада в течение ближайших нескольких месяцев примет свой собственный закон Магнитского.

И всё это великолепие завершала планируемая теле­передача «Эн-Би-Си», в которой, как я надеялся, будет откровенно рассказана вся история дела Магнитского и всё, что с ним было связано позже. Я не знал, когда эфир, но надеялся, что передача выйдет до слушаний в судебном комитете.

И 7 июля, спустя месяц, передача вышла на канале «Эм-Эс-Эн-Би-Си». Мы с супругой как раз собирались отправиться в Колорадо. Ведущий передачи Ричард Энгель не просто рассказал историю Сергея и аферы с 230 миллионами долларов, но и добавил сюжеты об отравлении Владимира Кара-Мурзы, убийстве Бориса Немцова и «несчастном случае» с Николаем Гороховым. Передача получилась убойная.

На рассвете мы с Еленой погрузили детей в машину, а позже всей гурьбой прошли контроль в Хитроу и заняли свои места на рейсе «Юнайтед» в Чикаго, где планировали пересесть в самолет до Аспена. Впервые за долгое время я смог выдохнуть, а галдеж наших детей даже как-то успокаивал.

Я провалился в сон, а заботливая жена бережно охраняла его весь полет.

Ранним утром, после восьмичасового перелета в эконом-классе, мы приземлились в аэропорту О’Хара. Я прекрасно выспался, чего нельзя было сказать о детях. Они устали, проголодались и капризничали. Мы знали, что если не накормить наших четверых спиногрызов, то раздражение перерастет в бунт во время следующего перелета. Елена занимала детей, а я отправился на разведку в поисках закусочной, которая бы нам понравилась. В самом конце Терминала № 1 я нашел суши-бар «Викер Парк Сифуд». Схватив детей в охапку, мы дошли до бара, заняли столик и наконец-то сделали заказ.

Удивительно, но еду принесли быстро, и так же быстро детишки умяли калифорнийские роллы и креветки темпура. Настроение у всех явно улучшилось. Ух! Кризис миновал. Тут зазвонил телефон. Это была Джо Беккер — журналистка из «Нью-Йорк Таймс», дважды лауреат Пулитцеровской премии. Мы с ней как-то встречались в Лондоне.

С момента инаугурации Трампа скандал, связанный с его выборами и влиянием на них России, только разрастался и становился всё более захватывающим. Буквально накануне вечером Трамп провел импровизированную встречу с Путиным на саммите «Большой двадцатки» (G20) в Гамбурге. Я подумал, что Джо звонила именно по этому поводу, но она с ходу задала иной вектор.

 — Вам знакома некая адвокатесса Наталья Весельницкая? — спросила она.

— Знакома ли она мне?! — не веря своим ушам, ответил я.

Я отошел от нашего столика и присел в кресло в укромном местечке у огромного витража с видом на летное поле. Джо уже многое знала о Весельницкой, и ее интересовало то, что не на поверхности. Для простоты восприятия я отправил ей нашу презентацию о кремлевской дезе с участием Весельницкой — ту самую, которую безуспешно предлагал многим изданиям прошлой осенью, — и детально прошелся с Джо по всем пунктам.

Закончив, я поинтересовался:

— Откуда такой интерес?

Она ответила уклончиво:

— Поймете, прочитав сегодняшний номер.

Заинтригованный, я вернулся к своим за столик. Джо была первой, кто позвонил и поинтересовался персоной Весельницкой, и главное — она ведущий журналист «Нью-Йорк Таймс». Доедая суши, я то и дело обновлял приложение «Нью-Йорк Таймс» на телефоне, но ничего не появлялось. Объявили посадку на наш рейс. Самолет компании «Юнайтед Экспресс» был довольно маленький и в нем не было вайфая, поэтому я смог узнать, о чем написала Джо, только по прилете.

Через несколько часов шасси коснулись полосы, и я включил телефон. Вот оно! «Команда Трампа встречалась с юристом, связанным с Кремлем, во время предвыборной кампании».

Это была бомба! Статья рассказывала о том, как Наталья Весельницкая встречалась с сыном Трампа Дональдом Трампом-младшим, его зятем Джаредом Кушнером и руководителем его предвыборной кампании Полом Манафортом 9 июня 2016 года в Башне Трампа для обсуждения закона Магнитского. С начала скандала, связанного с Трампом и вмешательством России в выборы, это был первый подтвержденный контакт между российской гражданкой и ближайшим окружением Трампа в преддверии выборов.