«Гран-При» для убийцы - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 65

• Предыдущая
• 65/74
• Следующая

– Каким образом ты достал деньги? – улыбнулась она. – Ты ограбил банк?

– Нет. Я выбрал ювелирный магазин, узнал фамилию комиссара полиции этого района и, позвонив хозяину магазина, сообщил о том, что магазин скоро будет ограблен, но комиссар Барианни просит не волноваться и не вызывать полицию. Магазин все равно окружен, и когда преступники выйдут, они будут схвачены с поличным. Видела бы ты, с каким удовольствием хозяин магазина отдавал мне ценности и деньги, предвкушая, как меня арестуют на улице.

Она прыснула от смеха. Подвинулась к нему ближе.

– Тогда я был совсем другой, – закончил Дронго, – тогда все было иначе. Тогда мне еще нравились эти игры.

– А сейчас не нравятся?

– Не нравятся. Раньше я занимался джентльменами, сейчас занимаюсь подонками. Раньше я верил, что представляю великую страну. Сейчас от нее остались осколки. Раньше мне было интересно, сейчас противно.

– Твой отец выглядит моложе тебя, – вдруг сказала она, – ты знаешь, мне кажется, что в следующий раз я пойду к нему в номер.

– Я не страдаю эдиповыми комплексами, – засмеялся Дронго, – а он действительно сумел каким-то образом сохранить молодость в душе. До сих пор с удовольствием ухаживает за молодыми девушками. И я боюсь, что твоя неудачная шутка насчет его номера не совсем шутка. Просто он не отбивает женщину у сына, а то я давно сидел бы один в номере.

Она обняла его за шею. Прижала к себе.

– Тебе нужно заканчивать с этим делом, – прошептала она, – давай прекращай свои расследования. Мир обойдется без Дронго. Ты просто сильно устал.

– Только не сейчас, – возразил он, – сначала я найду Мула.

– А потом свалишься. Я ведь вижу, как ты все время держишься за сердце. Может, тебе лучше уехать?

– Не сейчас, – возразил он.

В дверь постучали.

Она сразу вскочила, потянулась за своей сумочкой, где у нее лежало оружие. Он встал, поправил рубашку, подошел к двери.

– Кто? – спросил он.

– Это я, – услышал он голос отца и сразу открыл дверь.

Отец вошел, даже не удивился, обнаружив в комнате Алису, словно ожидал увидеть ее именно здесь.

– Почему ты сидишь в номере? – спросил он сына. – Только половина девятого вечера. Мы могли бы пройтись по городу.

– Я столько раз бывал в этом городе, – устало ответил сын, усаживаясь в кресло и пододвигая другое кресло для отца. Алиса села на стоявший у стола стул. Отец опустился в кресло.

– Ты становишься меланхоликом, – покачал он головой, – а по-моему, все не так плохо. Ты сумел распутать такой клубок, смог просчитать все действия террористов. По-моему, уже это неплохо.

– Плохо, – сказал Дронго, – мы до сих пор не знаем, где они нанесут свой удар.

– А я знаю, – спокойно сказал отец.

Они говорили по-русски, и Алиса не понимала, о чем идет речь, но видела, как подскочил сын, уставившись на отца.

– Ты знаешь? – запинаясь, спросил он.

– Южное побережье Франции, – улыбнулся отец, – если бы ты не лежал отшельником, а прошелся по городу или иногда включал телевизор на французские каналы, то узнал бы, о чем сегодня говорит вся Франция и пишут все французские газеты.

– Ты ведь не знаешь французского, – напомнил сын.

– А для этого не обязательно знать язык, – отец встал, подошел к телевизору, включил его, тут же переключил на один из французских каналов. По телевизору показывали известных актеров Голливуда.

– Не понимаю, о чем ты.

– Через несколько дней начинается грандиозный пятидесятый юбилейный фестиваль в Каннах, – объяснил отец, – а ведь это, кажется, на южном побережье Франции.

– Откуда... – Дронго вскочил, ошеломленно глядя на отца.

– Я всю жизнь занимался преступниками и знаю их психологию, – объяснил отец, – в любом террористе всегда есть что-то от истерической женщины. Если бандит просто хочет получить свои деньги и сбежать с места преступления, то террорист хочет рекламы. Ему важно, чтобы его акт был не просто устрашающим, но еще и показательным. В террористы обычно идут истеричные фанатики. А судя по твоим рассказам, Ахмед Мурсал именно такой тип. Ему важно устроить грандиозный террористический акт, о котором будут помнить и говорить. А что может быть лучше, чем хорошо спланированный и осуществленный террористический акт, проведенный во время такого грандиозного события, как юбилейный кинофестиваль в Каннах? Об этом будет говорить весь мир. Поэтому я думаю, что он готовит свою акцию именно там.

Дронго бросился к телефону. Потом вспомнил про Алису и, посмотрев на нее, быстро сказал по-английски:

– Отец считает, что Мул готовит террористический акт в Каннах, во время кинофестиваля, который должен начаться через несколько дней.

– Какого кинофестиваля? – не поняла женщина.

– Мы слишком заняты своими проблемами, – ответил Дронго, – и слишком часто не обращаем внимания на то, что творится вокруг нас. А он сегодня вышел в город и обратил внимание на многочисленные афиши и праздничную атмосферу на всех телеканалах Франции. Звони быстрее. Нужно всех предупредить. Даже если он ошибается, то и тогда это самая лучшая версия, какую только можно было придумать. Одно дело травить обычных туристов на пляже или в отеле, другое – отличиться во время этого фестиваля. Ты представляешь, какой будет скандал? Представляешь, как об этом будут писать газеты?

Он вдруг вспомнил слова Светлицкого о контракте, разговор с Али Гадыром Тебризли в Иране о подписании контракта между российскими, французскими и иранскими компаниями.

– И я точно знаю, – добавил в заключение Дронго, – что он сознательно идет на этот скандал.

Он приехал на Монпарнас в это кафе задолго до назначенной встречи. И полчаса старательно делал вид, что не замечает сидевшую за соседним столиком Алису. Двое незнакомцев, расположившихся поближе ко входу, проявили некоторый интерес к Дронго, но Алиса спокойно сидела за своим кофе, и он решил не дергаться.

Нужный ему человек пришел в половине четвертого, когда на улице начал накрапывать дождь. Он отряхнул капли дождя со своей куртки и весело поздоровался с барменом, который сразу подал ему горячий кофе. Дронго узнал нужного ему человека и, поднявшись, подошел к стойке, сел рядом с ним.

– Еще один кофе, – попросил он по-английски. И подождав, пока бармен поставит перед ним чашечку кофе, тихо спросил: – Как ваши дела, Эррера?

Мужчина дернулся и оглянулся.

– Спокойнее, – посоветовал Дронго, – не нужно резких движений.

– Кто вы такой? – нервно спросил Эррера.

– Друг. Пока еще друг. И не нужно смотреть по сторонам. Никто не собирается стрелять вам в спину.

– Я вас не знаю, – сквозь зубы выдавил Эррера.

Его тонкие изогнутые накрашенные губы дрожали. Подведенные глаза затравленно смотрели на Дронго.

– Зато я вас знаю, Арман Эррера, – усмехнулся Дронго, – и хочу с вами поговорить. Возьмите свою чашечку и пойдемте за мой столик. Только без глупостей, иначе потом сами пожалеете.

Он взял свою чашку кофе и пошел к столу. Эррера подчинился. Сев за столик, он еще раз оглянулся и спросил:

– Что вам от меня нужно?

– У меня к вам деловое предложение, – сказал Дронго.

– Я не бизнесмен.

– Неизвестно. Думаю, на мое предложение вы можете согласиться. Я предлагаю вам двадцать пять тысяч долларов за пару ваших фраз.

– Сколько?

– Двадцать пять тысяч долларов. Или примерно сто пятьдесят тысяч франков.

– Хорошие деньги, – нагло заявил Эррера. Он уже пришел в себя и понял, что ему нечего опасаться.

– И вы получите их немедленно.

– Что я должен делать?

– Сказать, где находится Мул.

– Что?

– Мне нужна информация, за которую я готов заплатить. Скажите, где Мул, и сразу получите сто пятьдесят тысяч франков.

– Вы думаете, меня можно купить? – Он презрительно скривил губы.

– Абсолютно уверен. Во-первых, вы альфонс и живете за счет своих друзей. Во-вторых, Мул вам тоже платит, но гораздо меньше. И наконец, в-третьих, об этом просто никто не узнает.

• Предыдущая
• 65/74
• Следующая