За семью замками. Внутри (СИ) - Акулова Мария - Страница 52

— Задрала бояться своей тени уже, успокойся.

Костя бросил раздраженно, поднялся вверх со ступеньки, на которую успел встать, отцепил ее руку, забросил Агату на плечо… Вроде как уже привычно… Начал спускаться…

Вероятно, было не очень удобно — потому что Агату сковал ужас, она будто деревянной стала. Вероятно, они сейчас были во вполне реально рисковом положении — навернуться ведь здесь нефиг петь, но…

Костя — счастливчик.

Спустился, пронес по для Агаты совершенно непонятному, а для Кости очевидно знакомому коридору, щелкая включателями довольно тусклого света.

Поставил на пол только, когда они оказались в еще одном очень просторном помещении с особенной акустикой. И освещением. Потому что…

— Это… Пиздец…

Агата обернулась, окидывая взглядом, понимая, что у него еще и бассейн.

Потом снова на Костю, который успел стянуть футболку, теперь снимал джинсы.

Наклонился, поднял голову, ожидаемо самодовольно реагируя на удивление в Агатиных глазах.

— Это бассейн.

Съязвил, выпрямился, оставшись в одних боксерах. Сделал несколько шагов к Агате опять, пробегаясь взглядом по ней, горяча щеки и мысли, поддел майку, вверх потянул…

Поцеловал опять… Помял опять — на сей раз грудь, которая ещё в комнате так требовала его прикосновений…

Резким движением стянул шорты вместе с бельем, вырывая из девичьего горла вскрик неожиданности.

— Иди…

Кивнул в сторону воды, ясно давая понять, что сейчас не надо ни про отсутствие купальника, ни про отсутствие еще чего-то…

Надо делать, как говорит…

И чувствуя, что кровь бурлит, бабочки продолжают херачиться, а мысли носятся в голове, стучась о черепную коробку, получая каждая свое личное сотрясение, Агата делала. Шла уже босыми ногами по теплой мозаичной плитке, глядя, словно завороженная, на бликующую, еле-заметно волнующуюся воду глубокого изумрудного цвета. Не потому, что сама такая, а потому что такой цвет выбран для оформления помещения…

Агата остановилась у самого борта, посмотрела вниз…

Увидела свое слегка искаженное отражение. Через секунду — такое же мужское… Костя тоже был уже совершенно голым.

Почувствовала, что Костина рука вжимается между ее лопаток… Он начинает поглаживать, но ясно, что сейчас толкнет…

Агата готовится к этому… Но не получает. Костя скользит пальцами вниз, накрывает ягодицы, поглаживает и их — по очереди… Тянется к её щеке носом, ведет по скуле, задевает мочку…

— Ты хоть плавать-то умеешь?

— Умею…

— Доплывешь первая до противоположного борта — тачка твоя. Я — остается у меня. Плюсом бонусный минет. Погнали.

Костя сказал, чувствуя, как Агата расплывается в улыбке, а потом резко убрал руку, сложил обе над головой, прыгая раньше, чем даже гипотетически успела бы она.

Вынырнул ближе к центру бассейна, обеспечив себе непозволительную фору, обернулся, потряс мокрой головой, видя что Агата так и стоит, глядя на него ошалело…

Улыбнулся ей, подмигнул, ждал…

— Так нечестно! — вот этого писклявого и ждал.

А потом, смеясь, начал грести в сторону своей неизбежной нечестной победы, пока Агата, забыв на азарте о страхе, ныряет следом, чтобы героически ему честно просрать.

Агата безумно любила воду. А вода Агату. Возможно, потому что она по зодиаку почти что «водный» рак. А может дело вовсе не в этом. Но факт оставался фактом.

А Костин бассейн — местом счастья.

Естественно, он приплыл первым. Естественно, она была дико возмущена и пыталась оспорить победу. Но просрала и во второй раз, когда плыли обратно. И тут уж спорь или нет — придется делать.

Только она и не против. Если чуть позже.

Если можно наплаваться до состояния, когда сморщены все пальцы. Когда ноют руки…

В детстве они с мамой часто ходили на речку. Мать — Маргарита — учила Агату плавать. У нее начало получаться сходу и это показалось старшей Рамзиной чудом, а младшей стало поводом для гордости. Ей всегда нравилось, если мама ее хвалила. И когда мама была счастлива, улыбчива с ней — тоже очень нравилось.

Они через день ходили на речку летом. Когда в их жизни появился Сеня — продолжали ходить, но магия пропала. Агате в нагрузку всегда оставляли Каролину, которая плавать не умела, зато умела верещать, что Агашенька уплыла слишком далеко…

Речка стала одним из тех удовольствий, которые постепенно превратились в каторгу, а потом и вовсе пропали, но сейчас…

Агата чувствовала себя, как в детстве. Свободной и счастливой. И неважно, что на самом-то деле она ограничена — бортами. Важно, что никто не стоит на берегу, будто бы одергивая ее за поводок…

Костя проводил больше времени у борта, следя, как плавает она. С радостью позволял прижаться к себе, когда ей хотелось отдохнуть. Целовать позволял, трогать, тереться…

А потом убегать, улыбаясь, продлевая прелюдию.

Пока откладывать ему не надоело. Пока Агата, в очередной раз ушедшая немного в себя, не услышала размашистые гребки за спиной, пока не взвизгнула, пытаясь отплыть, но не смогла. Костя догнал, вжал в мозаичный кафель сначала грудью, дальше — спиной, сам развел ее ноги, забрасывая на свои бока…

Агата непроизвольно приоткрыла губы, он тут же проник между ними языком, открывая сильнее, сжал ягодицы, когда она — его плечи… Простонала тихонечко, чувствуя давление в промежности…

Нетерпеливо вдавила пятки, почувствовала, что Костя усмехается. Наверняка хотел спросить, зачем было визжать, если сейчас подгоняет, но не сделал этого. Зато сделал другое. Толкнулся, наполнил…

В бассейне было очень неудобно, но им привычно похуй. Не получится — вылезут, продолжат. Делов-то…

Но вроде бы все получалось…

Толкаться. Принимать. Постанывать на каждом движении, имитируя в поцелуе то, что он выиграл для члена. Подбираться к пику удовольствия… Понемногу растворяться, сливаясь с водой, которая расходится волнами от каждого его движения с тихим плеском, не обращать внимания на посторонние звуки до поры до времени, пока Костя не оторвется от ее губ, пока не повернет голову, бросая злое:

— Бой, блять… Место!

Заставившее Агату вернуться в реальность, впиться в плечи Кости ногтями, скользнуть взглядом над одним из них, понять, что Бой стоит на борту, как недавно стояла она… Смотрит на них и поскуливает, перебирая лапами…

Нервно… Перепугано…

А потом гавкает, поймав ее взгляд. Громко, раскатисто. Так, что даже мурашки по коже…

— Бой! — и ещё раз, когда Костя, по-прежнему находящийся в ней, кричит громче и еще более убедительно.

Достаточно, чтобы Агата, будь она на месте дога, уже побежала на свое место. Но он… Нет.

Снова скулит, перебирает лапами, гавкает…

— Что с ним…

И это почему-то внезапно смешит Агату. Достаточно сильно. Так, что она вжимается улыбкой в Костину шею… Шепчет, спрашивая… А потом стонет, потому что Костя делает микро-движение в ней, почему-то отозвавшееся очень сильно.

— Думает, что ты пытаешься меня грохнуть… Топишь… Он воды боится. Щенок тупой. Прямо, как ты, придумал себе, что опасно, вот и…

Костя вроде как поглумился — и над псом, и над ней, но Агате не стало обидно. Сложно обижаться, когда только и ждешь, что он возобновит движения, чтобы дать тебе кончить…

Вскинув голову, Агата поймала действительно испуганный собачий взгляд, крикнула:

— Я попозже его прикончу, Бой. Не бойся! Мы трахаемся просто…

Чувствовала, что ее висок, в который успел вжаться Костя, подаваясь бедрами немного назад, а потом резко входя сильнее, так, что Агате хочется выгнуться, закрыть глаза, простонать протяжно, щекочет усмешка.

Просто трахаются, да. Это вроде не смертельно. Или смертельно, но маловероятно…

Только Бой не хочет верить ей с первого раза… Продолжает постукивать когтями по кафелю, решаясь… То ли прыгнуть и спасать, то ли дать умереть смертью храбрых… Вероятно, он действительно очень верен Косте. Вероятно, прямо-таки любит…