Веселый Роджер - Вечная Ольга - Страница 12

Он делает шаг вперед, на Веру, и приходится отступить. Еще раз и еще, пока она не упирается спиной в стену. Его ладони опять слева и справа от ее головы. Вера привстает на цыпочки, чтобы ему было удобнее целовать ее, и Вику это нравится. По крайней мере, он одобрительно кивает и улыбается:

– Вкусная.

Постельное падает на пол, руки тянутся к плечам Вика, но он их тут же убирает и прижимает к стене. Вера пытается прильнуть к нему, но получается плохо. Хочется большего контакта. Она стонет прямо в его рот, пробегает поцелуями по щеке, пока Вик ласкает ее шею, ухо, область за ним.

– Точно уверена, что «нет»? – шепчет. – Я знаю так много способов заняться безопасным сексом, ты и представить себе не можешь. Просто скажи, что хочешь так же сильно, как я хочу тебя. Я все сделаю. Сам. Тебе ничего не придется. Я хочу тебя давно, Вера. Совершенно не могу оторваться.

И ей хочется разрешить ему. Просто закрыть глаза и расслабиться, довериться. Каким-то образом ее ладонь вырывается на свободу. Следуя порыву, распаленная его ласками и словами, впервые за долгое время чувствующая себя желанной и сексуальной, Вера опускает ее и сжимает его ширинку, проводит по ней, замирая от ощущения твердости его эрекции. Но затем все резко прекращается.

Вик отстраняется и отходит, отворачиваясь. От неожиданности Вера едва не падает на пол, хватается за стенку. Что случилось? Он передумал? Она сделала что-то не так? Наконец осознал, зачем ему ненужный риск?

Почему он молчит? Еще миг, и ее колотящееся сердце разорвется.

Наконец Вик поворачивается, улыбается, но уже не так, как раньше. Наигранно. Не по-настоящему. Когда Вера успела научиться разбираться в его мимике? Ей снова больно. Не физически, а морально. От его отказа. Но она с этим справится.

– Слушай, мне нужна минута. Ты расправь кровать пока, хорошо?

– Что-то не так? Ты скажи, я не обижусь. Хочешь, я уйду? – Она не будет плакать и раздражать Вика этим.

– Нет. Всё отлично. Просто ты еще не знаешь правила. Я сейчас пойду в душ, вернусь через несколько минут. И хочу, чтобы ты постелила нам, разделась и легла. Ладно? Вера. – Он подходит, берет ее руки, смотрит в глаза. – Я хочу увидеть тебя после того, как выйду из ванной. Не выдумывай себе проблем, я знаю, вы, женщины, это умеете. Хорошо? Мне правда нужно отойти.

Как только я закрываю за собой дверь ванной, тут же хватаюсь за живот и стону. Включаю холодную воду на максимум. Руки не слушаются, пуговиц на рубашке так много… Наконец, с ней покончено. Джинсы, белье прочь. Быстрый взгляд на себя, а кожа снова горит, чешется. Вот и она, верная подружка моя, Прорывная. Интенсивность растет с каждым импульсом, а импульсы все чаще. Я уже в душе, струя направлена на живот, грудь, ноги, паховую область. Тело горит под рубцами, хотя не должно. Боль фантомная, но отсюда не менее сильная. Руки шарят по тумбочке: за бритвой всегда лежит упаковка опиоидов на всякий случай. Я продуманный наркоман. К сожалению, не слишком – упаковка пустая. Мать вашу! Боль нарастает, я уже знаю, что скоро пик. Не закричать бы… До кухни добежать не успею при всем желании. Страх горячими каплями ползет вдоль позвоночника.

А нет, вот одна таблетка, не заметил. Глотаю и запиваю водой прямо из душа. Теперь остается ждать, пока она подействует. Мне так холодно… Как же холодно. А кожа горит. При всем этом член по-прежнему стоит колом, что абсолютно не вовремя.

Ладно, кажется, меня отпускает. Делаю воду чуть теплее, но все равно до комфортной температуры далеко.

Вера не виновата, сам потерял голову. Сначала правила, потом ласки. Никогда наоборот. Она так сильно завела меня, что забыл о главном. Интересно почему. Она, конечно, очень хорошенькая, но я встречал женщин и шикарнее, и вполне себя контролировал. Длительное воздержание? Две недели – бывало и намного дольше. Я так долго представлял ее в разных образах для фотосессии, даже зарисовал некоторые из них, вспомнив художественную школу. Может, в этом дело? Или в том, что Вера, здоровый, нормальный человек, завелась с пол-оборота от моих ласк? Казалось, я чувствовал аромат ее возбуждения. Я хотел бы проверить пальцами, как она там, но не успел.

Похоже, я здесь засиделся. Понятия не имею, что она подумала. Впрочем, скорее всего, в квартире я снова один. А вы бы на ее месте остались? Любая бы сбежала. Напал, притащил, приставал и ушел. Только, пожалуйста, Вера, не подумай, что это из-за непроверенного диагноза. Остается только надеяться, что она не мнительная. Полагаю, что хочу слишком многого.

В выдвижных ящиках ванной лежит запасная домашняя одежда. Я же не впервые в припадке бьюсь. Продуманный наркоман, вы помните?

Кожа все еще розовая, болит, но боль с Прорывной меняется на Фоновую. Это терпимо. С ней я могу работать, спать, есть – в общем, жить.

Надеваю штаны, футболку, носки, выхожу в коридор. Так тихо. Жаль, что Вера ушла. Куда только? Позвонить? Скорее всего, не ответит. Я правда хотел помочь, поддержать, надеюсь, в итоге не сделал хуже.

Подумав минуту, прихожу к выводу, что позвонить все же стоит. Напишу сообщение, если не ответит. Иду в комнату за телефоном и замираю – Вера в моей майке крепко спит в кровати. Осталась. Быть не может!

Я выключаю свет и подхожу ближе, несколько минут смотрю на нее, не веря глазам. Осознаю, что ей удалось сильно удивить меня. Теперь можно лечь рядом и расслабиться. Вера так и не узнала правила поведения на пиратском фрегате. Что ж, придется отложить их до завтра. Тем более в крайнем случае новая пачка опиоидов лежит на кухне, рядом с краном и стаканами. А еще одна – в портмоне. Транки тоже стратегически распиханы по всей квартире.

Я закрываю глаза и засыпаю рядом с невестой своего брата, которую еще недавно так отчаянно целовал. Поправочка: бывшей невестой брата. А с ним, кстати, предстоит скорая встреча и серьезный разговор.

Проснувшись, я первым делом, не открывая глаз, шарю рукой по простыне – Веры нет. Сажусь, оглядываюсь, отыскиваю сбоку от кровати сотовый – начало одиннадцатого.

В коридоре, ванной, на кухне моей гостьи тоже не оказывается. Зато на столе я нахожу записку: «Хотела приготовить тебе (и себе заодно) горячий завтрак, но из продуктов только хлеб, лимон и сыр». Точно, рукола закончилась. «Да и плита не работает». И ниже номер телефона. Вера думает, что у меня нет ее номера. На самом деле есть. Как-то, еще год назад, Артём звонил с ее телефона, и я зачем-то сохранил.

Но намек понят. Набираю эсэмэску, одновременно забивая кофейные зерна в кофемашину и запуская ее. «Куда убежала?»

Вера отвечает быстро: «Работаю».

Пью кофе, пишу: «Я тебя заберу» – и замираю, раздумывая, ставить точку или вопросительный знак. Во-первых, до двенадцати ночи я имею полное право ласкать Верины губы, так как сказал ей об этом накануне, и она не возразила. Во-вторых, записка с номером телефона на столе – ну не сигнал ли? Ставлю в итоге точку. В ответ приходит сообщение с адресом и пометкой: «Освобожусь в восемь».

Телефон Артёма недоступен, на работе брата нет, администратор сказал, что смена Кустова завтра. Мама и Арина тоже не знают, куда пропал, входную дверь квартиры мне никто не открывает. Что ж, подожду. Когда-то он появится.

Возвращаюсь домой и сажусь за проект. Вы, должно быть, помните, что в следующие выходные мне лететь в Сочи, сегодня уже воскресенье, а впереди еще море работы. Не стоит и мне забывать об этом. Вера-Вера-Вера. Что ж с ней делать-то? Она сейчас в таком беззащитном состоянии, что целиком и полностью зависит от мнения окружающих. Если захочет, я помогу скоротать время до результатов анализа. И когда он окажется отрицательным, уйду в сторону. Нужно ее предупредить, чтобы не строила никаких планов в отношении меня, но сделать это мягко. Не обидеть.

В семь двадцать я уже жду в припаркованной напротив ресторана «Веранда» машине, барабаня пальцами по рулю. Очень неплохое место, получить здесь работу официанта непросто, не говоря уж о поваре. Артём рассказывал, что Вера талантливая и не пройдет и десяти лет, как дослужится до шефа кухни, если, разумеется, научится быть жестче и требовательнее.