Вертел я ваши кланы! Том 1 и 2 (СИ) - Розальев Андрей - Страница 22

— И Вы единолично спустили с лестницы троих, а Вика с Лёней совместными усилиями сломали нос четвёртому, всё верно?

— Да, всё верно. По крайней мере, они так рассказали потом в такси, что нос сломали.

— Вы ведь тренировались в секциях боевых искусств?

— Да, с детства посещаю спортивные секции и боевыми искусствами занимаюсь.

— Михаил, а Вам не показалось… неспортивным бить трёх Ваших ровесников, явно уступающих Вам в подготовке?

— Так ведь мы не на ринге были, Дмитрий Евгеньевич. Сами начали, сами поплатились. Я сразу Вике с Лёней сказал одного взять на себя, а сам тремя занялся. Да и драться их никто не заставлял.

— Хорошо, мне всё понятно. Вы пока посидите немного, вон, чаю попейте, а я протокол подготовлю. Подпишите — и разойдёмся.

— Спасибо, Дмитрий Евгеньевич.

Я отправился к термопоту, возле которого в вазочке лежали пакетики с чаем и кубики сахара, а начальник занялся составлением протокола. Чай оказался тот же, что я пил в камере, вкусный, с какими-то травами. Где они такой берут?

Ждал я недолго, минут 15, отхлёбывая чаёк маленькими глотками.

Рики показалась мне на стуле напротив, одетая всё в те же шорты и майку. Какая она красивая! И секси…

«Рики, а я тебе говорил, что ты красивая?»

«Не помню, но можешь ещё раз сказать!» — девчонка кокетливо улыбнулась и похлопала длиннющими ресницами.

«Ты очень красивая! И секси»

«Я правда тебе нравлюсь?» — она вроде как даже покраснела, а у меня кровь отлила от головы и устремилась вниз.

«Слушай, Рики, а ведь несправедливо! Ты меня голым в душе видела, и вообще живёшь в моём теле, а я тебя только одетой вижу».

«Хочешь видеть меня голенькой?»

«Конечно! Ты такая красивая, любой на моём месте мечтал бы тебя раздеть!»

«Хочешь, я разденусь прямо здесь и сейчас?»

«О да! Конечно, хочу!»

— Молодой человек, с Вами всё хорошо? — начальник глянул мельком в мою сторону.

— Да, конечно, простите, просто замечтался.

Мы с Рики переглянулись. Она уже приспустила бретельки у майки, но после слов начальника замерла.

«Миша, что-то не то. Мне, конечно, приятно твоё внимание, но мы же на допросе. Мы должны сосредоточиться. И проверь, пожалуйста, консоль, меня что-то тревожит, но я не могу понять, что такое».

Я с сожалением взглянул на притихшую красавицу, и со вздохом вызвал консоль административного доступа.

> Внимание! В организме обнаружены психоактивные вещества!

«ТВОЮ Ж ЗА НОГУ!!!» — я постарался скрыть эмоции, насколько возможно.

«Что такое?» — Рики сразу забеспокоилась, почувствовав моё возмущение.

«Нас накачали чем-то! Вот и такая странная реакция! Прости, Рики, не так, реакция не странная, ты правда очень красивая, но совершенно не вовремя!»

«И что будем делать?» — Рики уже забыла про свою майку, и бретелька сползла ещё ниже… так! Стоп!

«Рики, исчезни или переоденься, пожалуйста!»

«Ой, прости!» — вместо шорт и майки появился деловой костюм. Уф! Так-то лучше!

«Так, всё! Как сказал дед, думаем, что говорим и тем более подписываем!»

— Ну всё, протокол готов, — начальник нажал на Enter, и древний лазерный принтер заскрипел, печатая бумагу. — Пожалуйста, подпишите.

— Да, конечно, — я принял из рук начальника бумагу и ручку, и погрузился в изучение документа.

С первых же строк я понял, что в протоколе написано совершенно не то. Из него следовало, что мы с Викой и Лёней имели предварительный сговор, договорились как будем Борину компанию мочить. Также я сознательно скрыл от пострадавших свою боевую и спортивную подготовку, с целью ввести их в заблуждение и добиться согласия на бой. Я беспощадно расправился с тремя подростками, а вот и мотив — чтобы отомстить за их с близнецами школьные разногласия. То есть Барлаковы меня едва не наняли, чтобы я жестоко расправился с ни в чём не повинными подростками. Во время драки я, с целью причинения тяжкого вреда здоровью, преднамеренно столкнул пострадавших с лестницы. А ещё я скрылся с места преступления, не дождавшись прибытия охраны и медиков, чем подверг жизнь и здоровье своих жертв дополнительной опасности. В содеянном раскаиваюсь и полностью признаю свою вину. С моих слов записано верно, мною прочитано…

«Рики, если бы не ты, я бы сейчас это подписал не глядя!»

«Сейчас-то что делать…»

— Дмитрий Евгеньевич, Вы в протоколе совершенно не то написали. Я Вам не это рассказывал!

— Ну как же! А три человека в коме, которые до утра могут не дожить? Это что, как-то иначе можно объяснить?

Я моргнул. Кома — это уже серьёзно. Это может быть тяжкий вред здоровью. То, что драка согласована, для тяжкого вреда не оправдание, хотя и смягчающий фактор. Во всяком случае, предварительный сговор и нападение на подростков они мне не пришьют.

— Простите, но я воспользуюсь своим правом на адвоката. У меня есть свой, и без его присутствия я больше не скажу ни слова.

— Ну как знаете, Михаил Кириллович, — начальник досадливо поморщился, отправляя распечатанный протокол в шредер. — Сейчас уже время позднее, Вас отведут обратно в изолятор, а вот утром мы Вашего адвоката пригласим на беседу. Советую Вам хорошенько подумать над своими показаниями, Михаил Кириллович. Явку с повинной мы Вам оформить не можем, Вы арестованы по решению суда, но сотрудничество со следствием зачтём. Вы ведь полностью дееспособный, а значит, и отвечать за свои действия будете по-взрослому, так что я бы на Вашем месте не упирался.

Я молча кивнул головой. Собраться!

«Что бы мне ни подсыпали, это что-то довольно слабое, но ослабляет внимание, зато усиливает возбуждение. Интересно, когда успели?»

«Чай, может быть?»

«Точно! И в камере, и у начальника — один и тот же чай с травками. И эти двое, такие добренькие, всё объяснили, рассказали, как себя вести подсказали. С начальником не спорь, бумаги подпиши и свободен. Ну, суки, держитесь!»

В изолятор я зашёл с широченной улыбкой. Там меня уже ждали.

— Ты чё, фраер, попутал чего? — от ласковости у хмырей не осталось и следа. — Ты зачем начальника расстраиваешь? Начальник к тебе со всей душой!

— Ну ничего, мы с тобой ночку побалакаем, а утром ты на исповеди как миленький зачирикаешь, — подключился второй, вставая рядом с первым и разминая кулаки.

— Мужики, вы совершаете серьёзную ошибку! — выставил я вперёд руку.

— Какую же? — ощерились они почти синхронно.

— Вы думаете, что меня заперли с вами. А на самом деле это вас заперли со мной!

Не дожидаясь реакции на своё пафосное заявление, я использовал телекинез, чтобы столкнуть мужиков головами. Треск вышел такой, что я испугался, не переборщил ли. Проверил у обмякших тушек пульс — вроде живы.

«Миша, а как же видеокамеры?» — Рики появилась рядом.

«Рики, у них было задание меня… убедить. Уверен, камеры сегодня неожиданно сломались, а к нам до утра никто не заглянет».

«Хм, ну да. Давай их на кровати положим, будто они спят. Мало ли кто зайдёт всё-таки».

Мы переложили мужиков на шконки, помогая себе телекинезом. Здоровые лоси! Заботливо накрыл каждого одеялом.

Осмотрел камеру. Ничего примечательного не обнаружил, только чай двух видов — уже знакомые квадратики «травяного» и обычные парные пакетики. Не перепутаешь. Но рисковать не стал. Попил воды из-под крана и лёг спать на верхнюю шконку.

Ночью я сквозь сон чувствовал, как Рики проверяет, на месте ли хмыри. А проснулся от ласкового похлопывания.

«Миша, у нас гости, просыпайся!»

Я услышал несвязное бормотание.

— Не знаю, что случилось, начальник. Мы только собрались его прессануть, как договаривались, и всё, ничего не помню, и тут вы заходите!

— Пошли вон, оба, — тихий голос начальника, как его там, Пономаренко, был похож на шипение. — Ты, во второй изолятор их. Вы двое! Знаете что делать. Подозреваемый должен всё подписать, с меня премия. И смотрите без следов!

Не, ну это уже беспредел! Видать сильно мамаша разозлилась.