Амсдамский гамбит (СИ) - Демченко Антон - Страница 25

Посверлив взглядом дверь, Рид мотнул головой и отдал мысленный приказ духу-в-вороне. Секунда, другая… и за хлипкой филёнкой послышался чей-то грубый голос.

— Деволова птица! Да уберёшься ты от моего окна или нет?! — И мат, мат, мат…

Пока ворон отвлекал стуком в окно хозяина «апартаментов», Рид осмотрел дверной замок и, беззвучно, но от этого не менее презрительно хмыкнув, извлёк из кармана обычный складной нож. Вытащив из рукоятки тонкое шило, Рид аккуратно ввёл его в личинку замка, поджал его плоскостью разложенного клинка… и через пару секунд дрянной замок сдался.

Прислушавшись и убедившись, что хозяин квартиры до сих пор пытается отогнать от окна доставучего ворона, ван Лоу осторожно приоткрыл дверь и проскользнул в тёмную прихожую. Шаг, другой… и аккуратный удар по затылку прыгающего у окна словно обезьяна, жильца. Крупное тело, наряженное лишь в трусы и линялую майку, грузно осело на грязный, давно не мытый пол, а Рид, наконец, получил возможность осмотреться вокруг. И нет, он не был беспечен. Если бы в квартире был ещё кто-то кроме хозяина, дух-в-вороне непременно предупредил бы своего призывателя. Потому-то ван Лоу действовал столь уверенно. Но оглядеться всё же необходимо, хотя бы ради того, чтобы оценить хозяина дома. Вещи, вообще, могут очень много рассказать о своём обладателе, уж кому как не запретнику это знать… Впрочем, сначала, лучше решить вопрос с самим «обладателем». А то очнётся не вовремя, начнёт орать, шуметь, угрожать. Оно кому-нибудь нужно? Вот-вот.

Сняв с руки тяжёлый кастет, Рид усадил бесчувственное тело жильца на стул, связал выуженной из саквояжа, предусмотрительно прихваченной «на дело» верёвкой и… затолкал в пасть пленника подобранный с пола старый носок. Вот теперь можно спокойно, не отвлекаясь на возможную истерику и ругань, заняться осмотром квартиры.

[1] Клош (баранчик) — крышка для блюда, служащая для защиты еды от попадания инородных предметов и/или для сохранения температуры.

[2] Вольные баронства Тулона — одно из названий Новоземья, бывших колоний Союза Северных Земель в Новом Свете, расположенных на Западном побережье материка.

[3] Рам — крепкий алкогольный напиток из сахарного тростника, изготавливающийся преимущественно на островных плантациях Огненного моря.

[4] Шуцман — полицейский. В данном случае, дознаватель городского полицейского управления.

Марка ди Бенья родился в Талоде, столице одноимённого княжества, входящего в Унию Городов Тиррена, государства раскинувшегося на восточном и южном берегах Лисского моря, северный берег которого безраздельно принадлежал Империи. Несмотря на столичный статус, Талод был маленьким небогатым городком, подавляющее большинство жителей которого, промышляло рыболовством и устричным фермерством. Схожая судьба ждала и самого Марку, но отпрыск оскудевшего древнего рода, когда-то правившего доброй половиной нынешнего княжества Талод, с детства возненавидел море, рыбу, устриц… и соль, сопровождавшую жизнь талодцев от первого младенческого крика до скрипа прибиваемой гробовой доски. Юный ди Бенья не желал тратить годы своей жизни на ненавистный труд рыбака, к которому его, с упорством достойным лучшего применения пытался приобщить старший брат — Йерима. Кто знает, может быть, у того, при посильной помощи их матери, и вышло бы переупрямить шебутного младшего братишку, да только перед глазами Марки всё время маячил пример отца, и он вовсе не способствовал принятию юнцом уготованной ему судьбы.

Арно, глава семьи Бенья, высокий, не по-тирренски массивный жгучий брюнет сам не терпел «просоленных голоногих вонючек», как он презрительно называл рыбаков и устричных фермеров, и воспитывал в том же духе Марку… ну, когда не был занят проворачиванием очередной аферы, призванной облегчить карманы гостей Талода. Слава Вечности, что из-за авантюрного характера и постоянных отлучек, взросление старшего сына и младших дочерей прошли без участия Арно, как говаривала матушка Марки. Но возникшие у главы семьи Бенья разногласия с некоторыми личностями за пределами княжества, однажды вынудили его вернуться в родной город на весьма долгий срок, и произошло это как раз в тот момент, когда его второй сын уже достаточно вырос, чтобы как губка впитывать любые знания, независимо от их источника. И Марка впитал, да… Кровь отца в юном шалопае и без того была сильна настолько, что если бы не рыжий цвет волос, доставшийся ему от матери, окружающие, скорее приняли бы Марку за младшего брата Арно, нежели за сына, настолько они были похожи лицами, повадками и характерами. Нужно ли удивляться, что едва Марка ди Бенья, с подачи отца, узнал о способах извлечения прибыли, не требующих каждодневного труда в море, то тут же сбежал с принадлежащего брату траулера, поклявшись больше никогда на не возвращаться на его палубу?

И ведь не вернулся же. Хотя помотало его по княжеству изрядно, а после, и по всему Тиррену. Результатом стало недолгое заключение в одной из тюрем, побег, обвинение в трёх вскрывшихся мошенничествах и повисший над головой заочный приговор, суливший бессрочную каторгу на Змеиных каменоломнях. А кроме того, Марка, не рассчитав своих сил и умений, перебежал дорогу весьма влиятельным в стране людям. В принципе, если бы не висящий на нём приговор, он мог бы укрыться в том же Талоде, как когда-то в схожей ситуации поступил его отец, но увы, старый князь, благоволивший Арно ди Бенье, давно помер, а наследник никаких дел с их семьёй не имел и иметь не желал, как бы не намекал отец на выгоду от сотрудничества. Не помогло. Пришлось Марке бежать за пределы границ унии прибрежных городов. Не в Империю, нет. Старый договор о выдаче коронных злодеев, некогда заключённый между Тирреном и Тавром, никто не отменял, а имперские шуцманы куда более проворны и умелы, чем ленивые карабинеры подавляющего большинства тирренских городов.

А вот в Новом Свете дела обстояли несколько иначе, по крайней мере, если судить по доходившим до Марки слухам и… речам отца, чуть постаревшего, но по-прежнему острого умом и пользующегося изрядным уважениям в тех кругах, что никак не могут прийти к мирному сосуществованию с карабинерами, жандармами и теми же шуцманами.

Иными словами, Марка принял совет отца, получил прощальный подзатыльник от матушки и, распрощавшись с прочей многочисленной роднёй, взошёл на палубу старого парохода, идущего в Амсдам. Океан оказался не так солён, как деволово Лисское море, зато работа кочегаром с лихвой отыгралась за эту маленькую радость. Вот когда Марка с ностальгией вспомнил работу на траулере брата. Но всё когда-то заканчивается, и рейс в Республику Нового Света не стал исключением из этого правила. На берег Марка ди Бенья сошёл чуть ли не вприпрыжку и, вселившись в нужный отель, с удовольствием завалился на кровать. И пусть постельное бельё было не ахти каким дорогим, но оно было чистым, да и… просто было!

Но долго отдыхать от тяжёлого океанского перехода, Марке не позволило фирменное семейное шило в афедроне. Так что уже через пару дней он принялся за исполнение порученного отцом дела. Письма «от друзей» находили своих получателей, и приносили самому Марке весьма полезные знакомства, а визиты в самые разные районы Амсдама позволили ему неплохо изучить город и разузнать обстановку в нём. Так, ди Бенья узнал, что вопреки когда-то слышанным в Тиррене слухам, жизнь криминального мира в Новом свете, по крайней мере, амсдамской его части, совсем не так проста и привольна. И дело вовсе не в особых умениях здешних законников, которые, стоит признать, кое в чём уступали даже ленивым взяточникам-карабинерам родного Талода. Но легче от этого не становилось. Криминальной вольницей, что, казалось бы, сама собой должна была взрасти в таких приятных условиях, даже не пахло. Теневой мир Амсдама был прочно поделен некими Семьями, жёстко контролировавшими свои «угодья», и крайне нервно реагировавшими на появление конкурентов.