В тени Рюджина (СИ) - Чудинов Халег - Страница 90

Молча выслушав мою тираду, Курама шумно вздохнул, прикрыв глаза. И только спустя минуту, вновь открыл их, несколько секунд посмотрев сначала на безмятежно медитирующую Отохиме в окружении мико, затем на ожидающее его тело, он с открытой неприязнью и нехотя все же произнес:

— Хорошо. Я готов.

— Отлично, — даже с некоторым облегчением ответил я.

Все-таки, несмотря на то, что я уже некоторое время общаюсь с Курамой через Отохиме, но все равно не могу полностью понять, что творится в его душе, и что он может учудить. С людьми такое тоже часто происходит, но у них хотя бы мысли можно прочитать, да и сам я, вроде, человек и могу прогнозировать поступки других людей. С биджу все сложнее. Они созданы человеком, но не рождены людьми, у них свое внутреннее устройство, полностью основанное на чакре, которое я не знаю как работает. Что они чувствуют, как думают, почему они вообще могут это делать? Хвостатые, конечно, воспитаны людьми и ведут себя более или менее по-человечески, но это совсем не значит, что они и думают, как люди.

Люди воспринимают мир на основе своего опыта и видят не сам мир, а свое представление о нем, выстроенную в сознании единую гипотезу о том, что их окружает. И человека в детстве долгое время учат выделять из этой целостной картины отдельные предметы: форму предметов, цвета, вкусы, запахи и прочее. Но опыт состоит не только из научения и получения прочей внешней информации, но и из внутренних переживаний. Даже из экспрессии определенных генов при развитии плода и биохимических процессов внутри нейронов.

И если биджу вообще имеют сознание, значит, в них есть некий аналог мозга, в котором существует аналог нейронных сетей со своими механизмами возбуждения. Они получают некий опыт в результате научения, и его можно понять, так как сами Хвостатые воспитывались в человеческой культуре. Но у них нет миллионов лет эволюции за спиной, в их мозгах нет таких же генетически обусловленных, образованных вследствие биохимических закономерностей нейронных групп, считай, инстинктов, которые уже и усложняются научением. У них есть свое основание для интеллекта и сознания, которое вообще непонятно как устроено и, скорее всего, получено от Десятихвостого. Или выстроено самим Хагоромо, но тогда он гений из гениев, и я готов при личной встрече расцеловать его в десны.

Вот только что ж он, зараза, инструкции по эксплуатации своих боевых машин с искусственным интеллектом не оставил, вместо этого понаписав всякую ахинею, которую без риннегана или хотя бы Мангеке шарингана и прочитать-то нельзя толком?

Тем временем процесс помещения Кьюби в новое тело не занял много времени. Без сопротивления биджу потребовалось лишь направить чакру в заранее подготовленную печать, и раскрывшаяся на животе девушки черная бездна, заключенная в кольцо слабо разборчивых письмен, поглотила превратившегося в чакру Кураму.

Еще через несколько секунд тело сделало первый вдох, и прикрытые веками глаза распахнулись, засияв алым огнем.

— Ну, — протянув руку к пытающемуся отдышаться и приспосабливающемуся к новым ощущениям Кураме, произнес я, — со вторым днем рождения, что ли, Курама.

Посмотрев на протянутую руку, Кьюби довольно уверенно схватил ее своей. Похоже, с моторными функциями у него все в порядке. Неплохо.

— Время для первой прогулки по нашей деревне, — сказал я, помогая новому, надеюсь, жителю Страны Звука.

28 октября 45 года от начала Эпохи Какурезато

Врезавшись в волну, доски обшивки и сам деревянный каркас джонки жалобно скрипнули. Облако соленых брызг взмыло в воздух, вода хлынула на палубу «Уранами», некоторые капли долетели даже до стоящего на юте Забузы. Мрачно смахнув со лба норовящие попасть в глаза брызги, Момочи вновь что есть сил вцепился в отполированную древесину румпеля.

— Лево на борт!!! — разнесся над палубой джонки сиплый рев капитана «Уранами».

— Есть, лево на борт! — таким же охрипшим голосом гаркнул в ответ Забуза, наваливаясь на румпель.

Несмотря на то, что корабль врезался в высокую волну и немного погасил скорость, он все равно двигался слишком быстро, руль поворачивался с трудом и скрипом. Жилы на руках Момочи вздулись, но, пыхтя от натуги, он все же вывернул рулевое перо до левого крайнего положения.

— Руль лево на борту! — сдавленно крикнул Забуза, докладывая капитану.

— На фалах! Паруса поднять! — раздался очередной приказ.

— Есть, паруса поднять! — почти синхронно отозвались Кисаме и Хакамадаре.

Два самых физически сильных шиноби в группе сноровисто потянули размокшие тяжелые джутовые канаты, поднимая паруса, сшитые из нескольких соединенных бамбуковыми латами полотнищ темно-синей ткани. Кисаме стоял недалеко от Забузы и тянул фал грот-мачты. Самый большой парус их небольшой джонки намок от влаги и даже нечеловечески сильному Хошигаки поднимать его было непросто, однако, так же прилипнув с помощью чакры к палубе, как и Момочи, Кисаме, тяжело дыша, тянул фал. Возле него осторожно травил тянущиеся к латам паруса шкоты Кёда, тревожно следя за тем, чтобы парус не скрутило ветром при повороте. На косой фок-мачте тем же занимались, работая в паре, Хакамадаре и Ороши.

Ложась на новый курс, с угрожающим треском «Уранами» под ногами кирининов накренился влево, разрезая воду. Со скрипом такелажа хлопнул мокрый парус, подхватив дующий с берега утренний бриз и ударившись латами о мачту. Скорость корабля резко упала, наполнивший паруса легкий ветерок с трудом справлялся с приливной волной, которая в устье одной из крупнейших рек Страны Горячих Источников выросла до метрового бора.

— Отводить! — поступил очередной приказ от капитана.

— Есть, отводить! — отозвался Забуза, постепенно выравнивая румпель, пока не получил следующий приказ:

— Прямо руль!

— Есть, прямо руль! Руль прямо!

К этому моменту джонка вышла на бакштаг, двигаясь под углом к дующему с берега ветру на северо-восток, в сторону от устья и начавшейся там битвы. Еще с десяток кораблей Кири с разным успехом повторили маневр «Уранами», ложась на новый курс и стремясь уйти из ловушки, в которой уже сгинуло несколько джонок небольшой флотилии Кири.

Пока капитан Мугецу активно обменивался сообщениями с командирами других кораблей, планируя дальнейшие действия, у Забузы с кормы «Уранами» открывался хороший вид на тот капкан, из которого они только что выбрались. Хотя низкие облака, обложившие все небо до горизонта, изливали вниз бесконечный поток мороси, но в утренних сумерках пока еще можно было разглядеть берег.

Устье Косакавы раздалось в ширь, вода затопила крохотный поселок на берегу. Утлые лачуги на сваях, не выдержав напора стихий, рухнули, и их обломки теперь смыло в море. Поднятый приливом бор встретился с волной, вызванной появившимся в реке гигантским телом Треххвостого, вызвав локальный катаклизм. И это было только начало: было сложно оценить силы противника за пеленой дождя, количество цепей молний и смутных мошек, окруживших виднеющийся сквозь серую хмарь темный силуэт Санби, было слишком велико.

— Кумо! — мрачно процедил Кисама, тоже оглянувшись назад. — Бесчестные ублюдки!

— Кто-то с «Бакуона» успел крикнуть, что там лично Райкаге, — вставил Кёда, нервно перебирая пальцами. И словно в ответ на его слова над ночным морем прогремел треск грома. — Какого демона он здесь забыл?

Забуза и сам успел заметить блеск черных молний, поэтому не сомневался, что несчастный с «Бакуона» был прав. Райкаге и правда был здесь, но зачем — пока никто не мог бы быть сказать. Да и ответ на этот вопрос, как и на многие другие, можно будет искать потом. Сейчас есть проблемы поважнее. И нужно хотя бы узнать, что делать дальше.

Забуза скривил губы, оценивающе разглядывая гигантскую тень Треххвостого в нескольких сотнях метров позади. При всей уверенности в своих силах, Момочи точно мог сказать, что не выживет в мясорубке, в которою вовлечен биджу и кто-то из Каге. И там еще не меньше полусотни джонинов с обеих сторон. Пусть Забуза всего месяц назад без особого труда вырезал несколько десятков одногодок, но девяти-восьмилетние бестолочи ни в какое сравнение с настоящими шиноби не идут.