В тени Рюджина (СИ) - Чудинов Халег - Страница 49

— Сальма, — серьезно произнес я, аккуратно обхватив ладони женщины своими, — во-первых, я живу в эпохе, которую создаю сам. Во-вторых… Любовь — это большое счастье, но она же приносит много страданий. Я уже принес тебе достаточно горя. Отныне, если ты мне не будешь мешать, я обещаю дарить тебе только радость.

— Верить обещаниям того, кто только сегодня утверждал, что не может раскрыть подробностей о своей миссии в Роуране из-за данных клятв, но выложил все не более получаса назад? Я похожа на дуру? — презрительно фыркнув, выпалила королева. — И, по-твоему, указывая на твою блудную и скотскую природу, я мешаю себе быть счастливой?! Да ты тот еще наглец!

— Я считаю, что, назвав меня нукенином, Коноха также освободила меня от клятв, — усмехнувшись, ответил я. — Указывать на мои недостатки ты можешь, и это даже необходимо. Но противиться любви из-за наличия у меня других женщин глупо, ты просто породишь себе лишние страдания. Ты можешь ненавидеть меня сейчас, но ты не можешь перестать меня любить. Потому что я знаю тебя, знаю, что тебе нужно. Я подарю тебе то, о чем ты мечтаешь. Я сделаю тебя счастливой, даже если ты сейчас сама будешь отпираться от этого.

— Самовлюбленный мерзавец, — поджав губы, брезгливо охарактеризовала меня Сальма. — Может, ты считаешь, что твои слова должны покорить меня, но пока добиваешься лишь обратного результата. Ты мой дракон и защитник, говоришь? Мне кажется, что ты все тот же змей. Очень извращенный змей. Что там в Рюджинкё говорят на счет прелюбодеяния? Не напомнишь, Рюджин?

— А при чем тут прелюбодеяние? — широко улыбнувшись, невинно спросил я. — Отношения мужа и жены касаются лишь их самих. Чем бы они ни занимались, это не прелюбодеяние. И, кстати, насколько мне известно, в Редаку до сих пор сохранилась милая традиция.

Одной из рук я ловко вытянул из потайного кармана давно припрятанное кольцо, доставая его на свет. Скромное платиновое украшение не выделялось ничем, кроме небольшого ромбика, покрытого переливчатой бирюзовой эмалью.

Отпустив ладони королевы и встав на одно колено, я уверенно попросил:

— Сальма, стань моей женой.

По крайней мере постарался, чтобы мои слова прозвучали уверенно. Хоть я достаточно изучил психологию Сальмы, но все же в критических ситуациях человек склонен поступать не так, как делает это обычно. Терять этого клона раньше времени мне бы не хотелось.

Судя по на миг вскипевшему покрову чакры вокруг женщины, у меня были все шансы лишиться Омушимару, но в следующую секунду иллюзорное пламя начало постепенно опадать. Сама же Сальма, запрокинув голову, горько рассмеялась.

— Ты безумец! — отсмеявшись, безапелляционно заявила Сальма и, схватившись за голову, слабо прошептала: — И ты заражаешь своим безумием меня. Откуда этот камень?

— Камень Гелела? Или, правильнее, камень Герел? — посмотрев на загадочно переливающийся в лучах света ромбик на кольце, уточнил я. — Для тебя он так важен? Конкретно этот добыт в местной шахте. Но я знаю, что на севере должна быть еще одна. Там, где есть еще одна жила дракона.

— Если ты о ней знаешь, — медленно и с расстановкой произнесла королева, — то должен быть в курсе, что она запечатана.

— Запечатана, — согласился я, — но пока я ее не нашел, поэтому не могу сказать, насколько надежна печать. Посмотрим, что об этом скажут специалисты из клана Узумаки, не зря же я их сюда привел. Но если и они не справятся, то лет через пятнадцать-двадцать с Микталампу приплывет наследник старой империи, его кровью можно будет снять печать.

— Мигуй-талам, — отстраненно произнесла Сальма.

— Что? — не понял я.

— Не Микталампу, а Мигуй-Талам. Так назывался соседний континент до того, как название извратили варвары. Страна Кошек, так можно перевести это название. Путешественник хотел обойти землю по морю и прибыть на противоположный край этого континента, в существовавшую тогда там Страну Кошек. Но открыл новый континент.

— Да, это, конечно, очень интересная история, — нетерпеливо сказал я. — Но не уходи от темы. Ты станешь моей женой?

— У тебя совсем нет совести? — опустив руки и неодобрительно покачав головой, спросила королева.

— Совести, может, тоже нет, но сейчас в первую очередь нет времени, — проворчал я. — Нельзя давать тебе время на раздумья. Иначе ты себя еще больше накрутишь, и жениться на тебе станет еще сложнее.

— Спасибо за честность, — с едкой усмешкой поблагодарила Сальма, не отводя взгляда от кольца.

— И все-таки тебе интересен этот камень, — проследив за взглядом королевы, прокомментировал я. — Что в нем такого?

— Ты шутишь? — вскинув брови, взглянула на меня Сальма. — Спроси себя, что интересного в биджу, и ты получишь ответ на свой вопрос.

— Источник чакры — это хорошо, но нужно иметь возможность его защитить. Сколько раз твой род едва не утратил Роуран и Рюмьяку? Ты хочешь обрести еще больше проблем?

— Я до сих пор у власти, — упрямо поджав губы, заявила Сальма.

— И благодаря кому? — с иронией спросил я ее. — Ты же прекрасно понимаешь, что Страна Песка существует не только благодаря твоим политическим талантам. Почему биджу владеют только Великие державы и те, кому они разрешили ими владеть? Потому что, чтобы получить большую силу, нужно уже иметь огромную мощь, с которой нельзя не считаться. Роуран жил под защитой Страны Ветра, пока в ее составе не стал слишком большой угрозой для других стран, и ты благоразумно предпочла объявить о независимости. Но это было временным решением. Мы оба это понимаем.

— Пока во мне не взыграют великодержавные амбиции, как в правителе Страны Неба, мне волноваться не о чем, — безэмоционально ответила королева. — Здесь край мира, если не тревожить больших соседей, можно жить без опаски быть уничтоженной.

— И ты, как будто, сейчас именно так живешь? — не удержался я от сарказма. — Собираешь вокруг себя самураев. Наращиваешь боевую мощь. И только за последний год моими людьми было предотвращено пять попыток твоего убийства. Это, по-твоему, спокойная жизнь?

— А какие предложения у тебя? — устало вздохнув, спросила Сальма. — Пока существуют Великие державы, жизнь малых стран спокойной не будет.

— Ты верно сказала, — довольно улыбнувшись, ответил я. — Пока существуют Великие державы.

В ответ на мои слова Сальма наградила меня долгим изучающим взглядом.

— Ты безумец, — заклеймила она меня после нескольких секунд раздумий. — Но мне нравится ход твоих мыслей. Не поделишься ли ты ими со мной еще?

Поняв, что пока королева не собирается принимать мое предложение, я опустил руку с кольцом, остальными же поправил платье королевы, расправляя едва заметные складки на нем.

— Почему бы и нет? — ответил я Сальме. — Великие державы мешают не только твоей Стране Песка, но и моей Стране Звука. Думаю, многие малые страны не рады соседству с крупными державами.

— Но военные силы этих малых держав никогда не сравняются по могуществу с какурезато, вроде Конохи или Кумо, — перебила меня Сальма. — И твоя Отогакуре не исключение, даже если в нее сбежали все Узумаки из Узушиогакуре, что невозможно в принципе.

— Надеюсь, Отогакуре все же способна удивить соседние деревни шиноби, — нехорошо усмехнувшись, сказал я. — Но речь не о том. В нашу эпоху Какурезато политическая система сильно изменилась. Сейчас в большинстве стран фактически существуют две независимых власти — гражданская и военная. Хотя дайме владеют широкими полномочиями, и теоретически именно по их воле создаются альянсы и начинаются войны, но на деле взаимодействие между дайме и шиноби тоньше и изощреннее.

— От страны к стране оно различается, — поправила меня Сальма. — Есть государства, где шиноби полностью подчиняются дайме.

— А есть те, где дайме и вовсе не осталось, — встав с пола, заметил я и начал неспешно вышагивать перед королевой, менторским тоном выкладывая ей свои мысли. — Но это уже частные случаи. Нам интересно то, что какурезато так или иначе зависят от гражданской власти. Шиноби получают финансирование из казны государства в обмен на военную защиту. И это очень существенные деньги. Из-за того, что какурезато съедают ощутимую долю бюджета, дайме перестали содержать большое количество обычных военных отрядов. Да и незачем это. Однако есть один нюанс. Среди общих для всех шиноби правил существует и такое, которое запрещает влезать в политику. Не только запрещает ею заниматься, но и устранять дайме, аристократию или вообще свергать правительства. Любой, кого заподозрят в подобном, неминуемо станет нукенином.