Возрождение Феникса. Том 1 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 67

Вот как раз об этом и говорю. Об обиде.

— Я не буду отвечать, — качаю головой. — Если ты все-таки решишь, что тебе нужен ответ, отдай снова конверт. И я отвечу. Но в тогда какая речь может идти о чемпионстве? А, Лесь? — она молчит, я протягиваю раскрытую ладонь. — Вместе в чемпионы?

Алеся сжимает мою руку.

— Вместе, — отзывается и пытается улыбнуться. Но не получилось, она просто-напросто расплакалась.

— Молодец, Лесь, — одной рукой обнимаю девушку за плечо. — Не стесняешься реветь при своем товарище. Горжусь тобой, флангист.

Улыбка всё же проступает сквозь слезы на ее мордашке.

— Сень, ты даже в любви отказываешь как-то, правильно что ли, — говорит она. — И сердечку почти не больно.

Опыт, едва не брякаю. Но вовремя прикусываю язык. От такого она может и в челюсть заехать.

— Просто рано об этом думать, — оглаживаю девушку по шелковистым волосам. Она подается навстречу моим касаниям. — Вот станем чемпионами, в тот же день я тебе сам такой же конверт принесу.

Она удивленно оглядывается.

— Обещаешь?

— Обещаю, — серьезно говорю. Почему бы нет? Если девушка пройдет со мной бок о бок все бои за чемпионский кубок, она достойна не то, что признания в любви — обручального кольца.

— Тогда ладно, — успокаивается она и опускает голову на мое плечо. — Тогда подожду.

Вызываюсь проводить барышню до ее комнаты. На прощание у двери еще раз обнимаемся. На этом, считай, отбился. С минимальными потерями.

По дороге сталкиваюсь с Агафьей, розовощекой, счастливой. Исцелованные пунцовые губы горят в полумраке.

— Как у вас с Алесей? — заговорщически подмигивает.

Меня озаряет догадка.

— Не ты ли уговорила рыжего пустить ее в мою комнату?

— Ну а кто ж еще, — гордо подбоченивается.

— Надеюсь, награду за предательство он получил достойную, — хмыкаю.

— Ему понравилось, — барышня облизывает нижнюю губу.

В комнате застаю Богдана, такого же розовощекого.

— Командный дух, значит? — несерьезно предъявляю претензию. Что взять с этого влюбленного подростка?

— Злишься? — спрашивает он, мигом посуровев.

— Если еще раз так подставишь, буду злиться, — предупреждаю, доставая альбом с рунами.

— Больше не повторится! — хлопает он себя по груди. — Сварогом клянусь!

Ну-ну, конечно, не повторится — до первого поцелуя Агафьи. Вскоре Богдан засыпает, улыбаясь во сне, а я, включив прикроватную лампу, изучаю руны.

До битвы с Гончей я соединил Чернобога с Крадой и получил Огненного Змея. Будучи предрасположенным к огненным фантазмам, другие мне и не вызвать. Поэтому Крада всегда будет присутствовать. Хотелось бы соединить ее с руной Сила. Название говорит само за себя — она означает вызов Божественных и стихийных сил. Хотелось бы призвать фантазм огненных богов — Ярилы или крылатого пса Семаргла. До Золотого меча, конечно, не дотянуло бы по мощи, и все же… Но хватит ли частиц жар-эфира? Слишком мало их просачивается из Анреалиума.

До полуночи кроплю над рунами, написанными кровью. Пытаюсь ощутить их ментальные слепки в Океане Душ. Тяжело, очень тяжело. Нет, найти их нашел, но перенести мифические образы в реальный мир не хватает мощности. Может, нужно больше крови? Или эмоционального сброса?

Бросаю задумчивый взгляд в сторону посапывающего Богдана. Сволочь Бемижар уже вскрыл бы парня ради эксперимента. Но жертвы ради силы — не мой путь.

Отложив в сторону рукописи, принимаюсь за медитации. Разогреваю меридианы, укрепляю доспех, структурирую энергопотоки… Словом, есть чем заняться до утра.

Только перед самым рассветом голова наконец касается подушки. Но уже спустя два часа я просыпаюсь от сдавленного крика за окном.

Будят меня громкие звуки, доносящиеся из окна. Хлопки ударов, надсадные выдохи, звонкие окрики. Резко вскакиваю с постели, мимоходом заметив пустую кровать Богдана, и выглядываю во двор. И только тогда выдыхаю. Всего лишь ребятня резвится.

Агафья с Алесей пытаются свалить Богдана. А рыжий не промах. Раз за разом уходит в сторону. Атаман как-никак. Если бы он не умел быстро двигаться, его бы постоянно захватывали защитники при забросе. Главное требование к атаманам в игре — оперативно перемещаться от центра в заднюю часть поля, чтобы быстро получить выгодную позицию для очередного паса. Иначе розыгрыша и не будет. Навык маневрирования тоже важен.

Пикантность ситуации добавляет, что девушки атакуют в майках и шортиках. Взглянул раз на стройные тела — сразу ощущаешь прилив бодрости. Неудивительно, что рядом на газоне уселись все парни ватаги. Ухмыляются, любуются прекрасным. Руслана тоже тут, смотрит без интереса с видом заправского профи в боях. Между уклонами Богдан пытается еще подшучивать над противницами:

— Ха, даже не вспотел. Похоже мне надо сменить противников …Аррр, — из-за чего проворонил хук от своей девушки. Оглушенный атаман падает задницей на траву.

— Нет, тебе надо прилечь, — Агафья довольно потирает кулак.

Такого издевательства над своим атаманом, лидером и цветом команды, я уже не мог стерпеть. Да и возбужденное состояние сбросить как-то надо. Кати ведь нет под рукой. Пока барышни глумятся над рыжим, шустро натягиваю футболку с шортами и сигаю в окно.

— Смена, — кричу на бегу.

Девушки успевают только оглянуться, как сметаю сразу обеих. Они как раз рядом стоят. Прыжок навстречу — не успевают даже дернуться. В полете наклоняюсь, каждую обхватываю одной рукой вокруг талии. Сношу их бедра плечами. Девушек не отпускаю, наоборот крепче прижимаю к себе. Визг и писк пойманных красавиц ударяет в уши. Распрямляюсь, перекидывая обеих спортсменок выше, себе на плечи. Головы их свисают мне за спину.

— Отпусти! — пищит Алеся, постукивая меня кулачком по хребтине. Правда, несильно, больше для приличия.

— Подкрался, тать! — Агафья ерзает на другом плече. — Дружку своему помогаешь, да?

— А нечего атмана по лицу бить, — учу. — Ему голова нужнее, чем остальным. Он ей пытается думать.

— Верно, — кивает согласно Богдан, все еще почесывая подбитую челюсть. — То есть нет, не пытаюсь, а на самом деле думаю.

— Значит, думает. Иногда. По праздникам.

Барышни брыкаются у меня на плечах. Парни засматриваются на две попы, выставленные кверху. Руслана хмурится.

— Кто-нибудь на завтрак пойдет? — спрашивает малютка.

— Сейчас, только кино досмотрим, — лыбится Яков.

— Извращенцы! — негодует первокурсница и вдруг сама бросается на меня. — Ну, Сеня, видит Сварог, не хотела я этого!

Едва успеваю отскочить от прямого удара в голову.

— А чего тогда скачешь?

— А чтоб не наглел!

Новая попытка меня достать. Чуть отклоняясь назад, ухожу от выпада. Руслана настроена серьезно, приходиться остудить:

— Если продолжишь кидаться, так и буду скакать с ними в обнимку, — похлопываю барышень по ногам.

Угроза срабатывает, насупленная малютка разжимает грозные кулачки.

— Давай уже спускай этих кукушек, — требует нетерпеливо.

На всякий случай делаю спиной еще два шага и спускаю два дергающихся балласта.

— Руслана, бей его! — просит Агафья, хитро сверкнув глазами. — Будет знать, как лапать порядочных барышень.

— Много я там налапал, — фыркаю. — В доспехах-то. Вон, даже Богдан не ревнует.

После этих слов лица рыжего и синеволосой заливаются краской. Кто-то из парней присвистывает. Ох, зря ляпнул. Похоже, свои отношения атаман с замом не афишируют. Сами виноваты. Могли предупредить. Я хоть и тактичен, но мысли читать не умею.

После завтрака тренер снова велит играть в лайт-Грон. Два периода по пятнадцать минут отыгрываю роль ловца, еще два — привычного штурмовика, чему несказанно радуется Руслана. Затем, уже в гостинице, Оксана Тимуровна вылавливает меня в номере после душа.

— Сеня, извини, пожалуйста, что отвлекаю от ваших тренировок.

Взглянув на лицо учительницы, всё понимаю. Мешки под глазами, покусанные губы. Ночь, видимо, вышла бессонной.