Мой талантливый враг (СИ) - Сорокина Дарья - Страница 51

– Вот оно. Зацени, – она прокашлялась и начала читать: –Пациентка Е.А. Возраст семь лет. Глубокое потрясение из-за утраты близкого человека…

У меня подкашивались ноги. Е.А. Семь лет. Утрата. Слишком много совпадений!

– Да ты присядь, Лена. Тут такая драма. Эта Е.А. такая бедняжка. Интересно, кто она? Инициалы такие знакомые.

Бежать. Нужно бежать. Почему я все ещё здесь? Держусь обеими руками за перила, лишь бы не упасть.

– Продолжаем.Девочка находится в плачевном состоянии. Не разговаривает. Не проявляет свойственной ее возрасту активности. Не идет на контакт даже со своим близком другом В.В.

Винсент…

–Отказывается от пищи. Стремительно теряет вес.Бла-бла-бла. Тут они ещё много нагнетают и сгущают краски. Не вижу смысла читать всё. Ах вот!Посоветовавшись с моим наставником профессором Амадеусом фон Циммерманом, я пришел к выводу, что контролируемая парамнезия станет спасением для ребёнка. Её время на исходе. Безумие сжирает её тело и душу. Мы осторожно скорректируем воспоминания Е.А., сгладим углы, и она сможет снова жить полноценной жизнью, забыв об увиденном. Хочу отметить, что мы прибегаем к этому методу лишь потому, что отец ребёнка В.А. исчерпал все имеющиеся у него ресурсы, и более никто не согласился подвергнуть его дочь такому вмешательству. Любая наша ошибка приведёт к тому, что Е.А. навсегда останется в состоянии делирия.

Это уже было со мной! Мне стирали память и раньше. Дыхание стало частым, а перед глазами начали мелькать радужные блики.

– Хоть кино снимай по этому сюжету! Что думаешь, Елена?

– Думаю, что это не твоё дело, – огрызнулась я и попыталась обойти Викторию, но она поймала меня за руку.

– Моё. Пока ты трешься вокруг Винсента, все твои дела, теперь автоматически и мои дела. В любой момент по щелчку пальцев я могу могу отправить тебя в этот самый делирий, Елена. Мне достаточно просто выяснить, что же такое стерли из твоей памяти и ... Пуф!

– Ты угрожаешь мне? – я встала в полный рост. – Из-за какого-то парня? Ты серьёзно, Виктория?

– Винсент не какой-то парень! Я люблю его, а ты отравила ему жизнь, сделала заложником ваших нездоровых отношений. Ты даже не представляешь, насколько невыносимо видеть, как он мучается годами, пытаясь достучаться до тебя, быть ему просто другом, поддерживать, ждать, что он обратит на меня внимание. Слушать песни, которые он бесконечно пишет тебе. И ни одной мне! Хотя я всегда была рядом. И вот, когда он наконец поцеловал меня и позвал на настоящее свидание, ты вдруг начинаешь проявлять к нему интерес. Нет уж, Елена. Я не позволю тебе. Сблизишься с ним и угодишь на первую же свободную койку хосписа. Терять мне уже нечего. Ты и так забрала у меня все.

Она швырнула в меня распечатками, а их тут же подняло невесть откуда взявшимся ветром и разнесло по всему кампусу. Даже сил злиться на неё нет за эту угрозу. Столько боли в её надломленном голосе, столько решительности во взгляде. Она так легко говорит о своей любви к Винсенту, я же до сих пор не могу признаться ему в чувствах даже в собственных мыслях. А вдруг она больше достойна его, и мне нужно отступить? Не из страха перед вечным делирием, а из заботы о Винни. Какое будущее его ждет со мной, ведь в любой момент я и без Виктории могу оказаться на первой свободной койке хосписа и вновь разобью ему сердце своим очередным забвением.

Эту ночь я провела без сна. Слишком много мыслей теперь роилось в моём беспокойном сознании. Злилась ли я на Викторию за её отчаянный шантаж. Нет? Хотела ли я отступиться? Не знаю. Чем больше я думала об этом, тем меньше считала себя достойной Винсента. Сколько раз я предавала его, делала ему больно. Вдруг ему было бы лучше с Викторией, и я помешала его настоящему счастью.Легла набок и поджала ноги к груди. Они целовались. Выходит, Винс почти сдался, и лишь наша случайная дуэль оборвала его планы на спокойную счастливую жизнь.Высунула руку из-под одеяла и взяла с тумбочки видеофон. Поискала адреса ближайших хосписов для страдающих от ментальных заболеваний. Выбрала один и решила наведаться туда прямо с утра перед парами. Все равно профессор по сценической речи перенёс занятие, а, значит, у меня есть целых полтора часа. С этой обнадёживающей мыслью завела будильник и задремала.Проснулась все равно раньше. Шайло собиралась на репетицию и от всего сердца проклинала своего партнёра по выступлению. Я улыбнулась под одеялом, вспоминая, как я ненавидела Вестерхольта, и чем это обернулось в итоге. Не удивлюсь, если к выпуску Кай Хапсбергер возьмёт мою подругу в оборот так, что Милош Мештер останется с носом, а Шайло выйдет замуж за принца. Я даже хихикнула и прихрюкнула. Слишком громко. Подруга отдёрнула моё одеяло и теперь недовольно нависла надо мной и скрестила руки на груди.– Смешно тебе, Лена? А этот мерзавец заявил, что я толстая, и он с трудом поднимает меня!С этими словами подруга попыталась ущипнуть себя за бок. Естественно, у ничего не вышло. У неё не было ни капли жира.– Может, это просто он такой хилый, – предположила я, и я глаза у Шай расширились.– Точно! Так ему и скажу, когда он опять попытается намекнуть на мой лишний вес. Ненавижу мерзавца!– Полегче Шай! Не то арестуют тебя за госизмену. Наших правителей нужно чтить и уважать, а ты выражаешься о принце в такой непотребной манере, – я уже и не думала сдерживать смех и хохотала от души.Подруга побледнела. Но только на мгновение.– Ой, да кто им скажет. Я только с тобой поделилась.Я уже слезы вытирала и совершенно не своим голосом добавила:– Ага-ага. Только мне? А я кто? Дочь Виллема ден Адель, министра обороны Острайха. Того, кто служит верой и правдой нашим венценосным!Шайло запустила в меня подушкой. Вот и все её уважение к сильным мира сего! Ей точно гнить в темнице. Я уже истерично хрипела от смеха, а она навалилась сверху и принялась меня щекотать.– Ух, Шай. А тебе и правда худеть надо. Ты чуть не раздавила меня!Красная, взмыленная она смеялась вместе со мной.– Кстати, попробуй в следующий раз на его очередную колкость сказать, что пусть тогда тебя сводит туда, где он сам правильно питается, и посмотри на его реакцию, – сыпала я советами. – Или лучше! Попроси приготовить тебе еду в контейнере.– Ты с ума сошла? Он засмеет меня перед всеми. Кай он же… Он принц, Лена, и желающих сходить с ним кафе предостаточно, – спорила она, и, клянусь, я слышала в её голосе досаду.– Но цепляется он только к тебе. Вспомни Винсента, не ты ли сказала, что он ко мне неровно дышит? – напомнила ей.– Это другое! Кай не посветил мне все свои песни. Не кричит с каждого угла, как сильно хочет поцеловать мне и вжать в кровать.Теперь настала моя очередь краснеть. Но я почти сразу же вспоминал Викторию, которой за её доброту не досталось ни одной песни. Снова мне стало совестно перед ней. Но хуже была только жгучая ревность. Ничего не могла поделать с собой и завидовала нашему президенту. Её не отягощает тайна, она не сойдёт с ума в любой момент, и Винсент почти забыл меня и начал с ней отношения!– Ты в порядке, Лена? – Шайо смутили перемены в моем настроении.– Да. Могу воспользоваться ванной? Ты уже всё?Трусливо сбежала, так и не поделившись с подругой своими переживаниями.Вызвала такси. Папа после нашего вчерашнего разговора зачем-то перевел мне денег с припиской: «На новый концертный прикид». А меня вполне устраивали старые. Зато теперь я могла шикануть и ехать не на автобусе, а быстро и с комфортом.Десять минут поездки показались вечностью, и я несколько раз хотела попросить водителя развернуться. Что я хочу увидеть в этом хосписе? Свою неотвратимую судьбу? Виктория ясно дала мне понять, что её намерения серьёзны, и я хочу хотя бы знать, что меня ждет.– Елена! Какой сюрприз! – раздалось со стойки регистрации, и я громко выругалась, увидев знакомую рябую физиономию.– Это шутка такая, Майкл?Он явно преследует меня. И я не пойму, чего он добивается.– Отнюдь. Я всегда предельно серьёзен, Нана. А ещё готов прийти на помощь мятежному сердцу.Я скрестила руки на груди:– Я буду соревноваться против команды твоей академии. С чего бы тебе помогать мне.Он лишь отмахнулся:– Брось, все знают, что вы мои адепты. Твоя победы – моя победа. Но я здесь не за этим.Да-да я в курсе, что святой Михаил решил свести меня с Винсентом и всё для этого предпринимает. Только все сложнее, чем может показаться на первый взгляд.– Сложности только в твоей голове, Елена Анна ден Адель. Пойдем проведу тебе экскурсию по больнице, только надень халат, а то я тут тоже на птичьих правах, – он ткнул себя в бейджик, на котором сам же от руки написал своё имя поверх чужого, и я закатила глаза.Поверить не могу, что передо мной самая могущественная Муза, в честь которой назвали нашу академию.– Уж придется поверить. Я само могущество, – игриво продолжал Майкл.Как же меня бесит, что он читает мои мысли. Словно кто-то без спроса зашёл ко мне в душевую, когда я только-только намылила тело. Унизительно, стыдно.– Зато экономит время. Я уже знаю, что тебя гнетёт, и тебе не нужно повторять заново свою историю про Викторию и твоё возможное попадание в вечный делирий.– И у тебя есть лекарство от моей парамнезии? – с надеждой спросила я, но Михаил лишь покачал головой.– У меня нет. Да и мне нельзя вмешиваться, я могу лишь вдохновлять и наставлять. Но я знаю одного талантливого адепта музыки, которые ищет лекарство от твоего недуга.У меня сейчас было столько вопросов. Я вся трепетала от этой новой надежды. Кто он? Как далеко продвинулся в изучении моего вопроса, могу ли я стать для него подопытной? Я готова!Майкл поморщился и прижал указательный палец к губам, всем своим видом показывая, что я его утомила своими мыслями. А вот сам виноват, нечего в них копаться.– Халат! – строго напомнила мне Верховная Муза, а тем временем водрузила мне на голову колпак, а на лицо нацепила маску. – Теперь он не должен нас узнать.Себя Майкл замаскировал точно так же, а затем отвел к огромному окну, которое вело в нечто напоминающее комнату отдыха. Множество людей, сидящих на креслах-каталках, образовали полукруг и смотрели перед собой невидящими глазами. Я прижалась к стеклу и увидела... Винсента! Он играл на отцовской виолончели какой-то горько сладкий мотив. Что-то из детства. Вот мальчишка с разбитыми коленками пинает мяч, разгоняет голубей, дергает пухлую девчушку за косички, а она с визгом отпрыгивает и грозит ему кулаком.Только один из пациентов с интересом слушал концерт, другие были к нему равнодушны. Но молодой человек, чье лицо было покрыто мелкими шрамами, не сводил глаз с Винсента, и по его щекам текли слезы.– Авария, – пояснил Майкл. – Вот тот парень не справился с управлением. Он выжил, но его девушка скончалась в больнице. Он попытался забыться, но что-то напомнилр ему о случившемся, и он сошёл с ума. Газета ли ему попалась, или кто-то из друзей брякнул, и вот он вечный пленник хосписа.– Что делает Винсент? Кажется, что пациент реагирует на его игру.– Именно. Он изучает их прошлое и пишет музыкальные произведения по мотивам их воспоминаний. К сожалению, родственники почти не дают ему никакой информации, ни альбомов, ни соцсетей. Винсент ищет все сам и пытается добудиться до пациентов.– И сколько он уже занимается этим?Я посмотрела на сосредоточенное лицо своего парня. Он заботливо выводил узоры непростой истории, и уже подобрался к первому поцелую своего подопечного. Пациент впился обеими руками себе в колени, а на лице появилась едва угадываемая улыбка.– Давно. Это стало смыслом его жизни. Ты его смысл, Нана. Неужели, ты действительно хочешь уступить его другой? Ты его муза, его вдохновение.– Он целовал её… Они могли стать парой.Майкл закатил глаза.– Это с её слов. А ты попробуй узнать его версию истории.– Ни за что, – отрезала я.– Не зарекайся, пока я слежу за вами двумя, вы будете играть по нотам!А дальше Майкл сделал то, чего я не ожидала от него, он громко постучал по стеклу и сорвал с меня маску и шапочку. Я попыталась отвернуться, чтобы Винс не узнал меня, поздно. Заметил. Смущённо помахала ему рукой и уже хотела было недовольно ткнуть пальцем в Музу, но он к этому моменту испарился, оставив после себя лишь испорченный бейджик на полу.