Мой талантливый враг (СИ) - Сорокина Дарья - Страница 35

– Я думала, – томно начала я и потянулась к его волосам, зарылась в них пятерней и даже вперед шагнула.

Он заметно растерялся. Смотрит на меня сейчас так странно, даже смущенно, слово никогда в жизни с ним ничего подобного не делали. Словно он даже неопытней меня. Это жутко покупало и льстило.

Продолжила свою игру, хотя уже не была уверена, что я играю с ним.

– Я думала, – повторила, глядя всего глаза, которые при тусклом освещении казались мне бледно зелеными. Тягучая болотная муть со змеями, я в ней тону. И мне нравится. Вода с тиной вот-вот схлопнутся над моей головой, и этот мрачный келпи утянет меня на самое дно. Прилипну к нему и сгину.

Он меня не торопил, наблюдал. Сглотнула. Надо собраться, пока я не окончательно не сдалась этому затягивающему омуту.

Есть!

Нащупала в его волосах кусочек блина и быстро вытащила его.

– Я думала то, как на тебя полетела тарелка с супом, послужило тебе ярким доказательством, что ничего я от тебя не жду, Вестерхольт.

– Как скажешь, курочка, – он не переставал загадочно улыбаться, лениво оттолкнулся рукой от двери и отстранился от меня. – Я чуть не забыл, зачем пришел. Спасибо, что напомнила.

С нескрываемым разочарованием, смотрела, как он идет к раковине. Я вроде победила его в этой словесной дуэли, но совсем не чувствовала себя хозяйкой положения.

Он медленно стянул с себя толстовку и обернулся?

– Подержишь?

Вестерхольт талантливый музыкант, автор песен, но точно не спортсмен. Худощавый, острые лопатки и ключицы, покатые плечи. Было в нем в этот момент что-то хрупкое и очень уязвимое. Но вот руки. Крепкие, жилистые. Длинные мозолистые пальцы. Опустила взгляд ниже. Скользнула по его плоскому животу. Брюки свободно висели на бёдрах, ещё чуть-чуть и я увижу резинку от его трусов.

Сглотнула. Протянула руку за одеждой и буркнула:

– Я думала, у тебя ещё что-нибудь проколото, ну или хотя бы татуировка набита. Как-то скучно даже.

Он удивленно вскинул брови, а затем невозмутимо сказал:

– Проколото.

– Да ну, и где же?

– Там, – он подмигнул.

Я мгновенно покраснела, а взгляд сам собой вновь опустился к его сползающим джинсам, мазнул по ширинке. Да не… Нет же? Или? Если губу он проколол из-за моей случайно оброненной фразы о поцелуях, то… Не могла же я закинуть ему и такую идею? Хей, Винни, интересно, как это заниматься сексом с парнем, у которого проколото…

– Ухо! У меня проколото ухо, Курочка, – Винс приподнял пальцем прядь волос и продемонстрировал мне колечко на хряще. – А ты куда смотришь?

– Никуда!

Я быстро прижала его толстовку к своим горящим щекам. Но стало лишь хуже, она пахла им. Им и блинным супом. А я люблю блинный суп. Очень люблю. Вон как сердце колотится от этой любви. К супу и блинам.

– Но ты только скажи, Нана. Я открыт для любых экспериментов, еслитыпопросишь.

Снова подмигнул, а затем занялся своими волосами.

И вот я стою и любуюсь, как Винсент наклоняется над раковиной, как сует голову под кран, вспенивает на волосах жидкое мыло для рук своими длинными пальцами, а затем медленно смывает его, пока вода не становится прозрачной. Его глаза прикрыты, и есть в нем что-то беззащитное сейчас, ведь Винни не видит меня, а я на короткий миг могу стать собой. Могу прекратить притворяться, что он противен мне. Он мне нравится. Нравится гнев, что исходит от его музыки, мне приятна эта созидательная ярость и безграничная сила. И в то же время мне очень симпатична его уязвимость. Хочется обнять и защитить Винни. Не понимаю только от кого? Чувство не ново. Я уже испытывала его раньше, но при каких обстоятельствах не помню.

Интересно, пел ли он об этом? Нужно переслушать сегодня же!

Только одного я не поняла, я в итоге его девушка, или нет? И ведь не спросишь теперь. Вот я реально курочка, надо было сначала соглашаться, а потом ревностью его своей душить. В следующий раз буду умнее. Следующий раз же у нас будет?

До кафетерия шла на автопилоте и в каком-то тумане. Вот так за один обеденный перерыв я из невесты Флориана стала девушкой Винсента. Опустим тот факт, что Флориан был моим женихом исключительно в моих же фантазиях, а вот Вестерхольт когда-то давно на самом деле был моим парнем, и мы вроде даже не расстались по всем правилам. Я тупо его забыла.

Как же пухнет моя голова! Две руки настойчиво надавили мне на плечи, и я послушно села.

– Блинный суп? Не передумала, пока шла? – голос Винни легко проник сквозь густой туман, и стал единственным, что я слышала.

– Да, пожалуйста…

Конечно я не передумала, он так аппетитно вымывал его из волос, что я бы удовольствием заказала бы две тарелочки. Одну себе, а вторую еще раз на него опрокинуть и повторить все сначала.

Встряхнулась, отгоняя сладкое наваждение. Напротив сидели счастливые Флориан и Джули. Рядом с девушкой уже выросла внушительная горка грязной посуды, а мой наставник смотрел на нее влюблёнными глазами и сам мыслями был явно здесь.

– Так ты и Винсент вместе? – Невеста Флориана облизала указательный палец, которым только что протерла свою тарелку, и с интересом уставилась на меня.

Кивнула. Это даже не ложь. Несколько минут назад мы заключили настоящий пакт. Теперь между нашими странами не просто перемирие, у нас прочный экономический союз!

– Это так романтично. Он же столько песен тебе посвятил. Аж завидно, – Джули пододвинула к себе десерт и утопила в нем ложку.

– А Герр Майер ничего вам не посвятил? – спросила девушку.

Чувствую себя предельно глупо, годами не замечала влюбленность своего главного неприятеля. Мне до сих пор как-то слабо во все это верится. Винсент и я. Я и Винсент. Бред какой-то. Совсем недавно мы чуть друг друга на части не разорвали за кулисами.

– Пффф. Какую-то жалкую сонату безэмоциональную выдавил из себя, – она показала мне четыре отставленных пальца. – Четыре минуты. Какие-то четыре минуты. Эх, везучая ты, Лена.

Флориан насупился:

– Писать сонаты сложнее, чем штамповать однотипные песни в угоду толпе, – ворчал мой наставник, и я впервые за все время почувствовала раздражение. Да как он смеет! Что за снобизм? Песни Винсента не однотипные! Они со смыслом.

Стоп! А давно ли я сама перестала быть такой снобкой? Я как-то по-новому сейчас посмотрела на герра Майера. Его картинные манеры, дурацкая зализанная прическа. Волосок к волоску. Идеально выглаженная рубашка. Аж тошно от всей этой идеальности. До зубового скрежета!

Коснулась своей растрепанной прически. Да я раньше словно была какой-то жалкой пародией на своего наставника. А так послушать мои выступления, так исполняла я как раз унылые сонаты.

Я по-этому так раздражала Винсента? Тем, что неосознанно копировала того, кого он явно недолюбливает.

– А правда, что Вестерхольт пишет тебе целую пьесу для виолончели? – продолжала Джули, и Майер быстро одернул ее.

– Тише.

– Ой, а это был сюрприз? – она прижала одну ладонь ко рту, а второй постучала себя по макушке. – Прости-прости. Не выдавай меня.

Винни и виолончель? Я снова перенеслась на несколько лет назад, когда я застукала его на складе музыкальных инструментов, и тогда он действительно играл что-то необычное. Лес… и там я прыгаю через ручей! Повернулась к раздаточному столику, где Винни перекладывал миски с супом на поднос. Сердце колотилось в висках. А что если он пишет нашу историю, обрамляет её музыку! Сколько он успел написать с тех пор? Я хочу увидеть эту работу!

– Обещай не говорить ему, Елена. Винсент и так на нервах всякий раз, когда я приезжаю в академию. О его пьесе мне рассказал научный руководитель. Винс заявил её как дипломную работу. Но раз он не говорит тебе, то пока не готов.

Сглотнула. Вот так превратности судьбы. Флориан написал диплом, используя который я стерла память, а Винни пытается повернуть всё вспять. Нормальная девушка бы восхитилась его преданностью, но мне отчего-то стало горько. А если у него ничего не получится, и я не вспомню все, останется ли он со мной, будет ли любить новую меня? Или он навсегда останется преданным той Нане из прошлого?