Крестоносец (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 35

Так что вариант заявиться к Адель в образе самодержца отпадал. Думай, думай, Сёма… Должен же быть какой-то выход. Ну не могу я бросить это дело на полпути, совесть загрызёт. Мне же потом кровавые мальчики во сне являться будут. И девочки.

А может, прикинуться трубочистом? Типа припёрся дымоходы чистить. А где прежний? А он приболел, я за него. Ну тогда проходи.

М-да, если честно, притянуто за уши. Как бы самому эти самые уши не надрали. И это в лучшем случае, а то и повесят, как злоумышленника. Ну а что, устроят небольшое расследование, и окажется, что трубочист жив и здоров, никого вместо себя не отправлял, значит, этот парень пробрался с явно нездоровыми намерениями, что-то злоумышлял. Пытки начнутся, а я не уверен, что у меня высокий болевой порог.

Может, и правда к попам податься? Выложу всё как есть, и пусть разбираются. Кто здесь самый главный, епископ? Но захочет ли епископ идти против короля, если того не удастся убедить, что его фаворитка — ведьма? И захочет ли король идти в крестовый поход после таких наездов?

Что-то мне подсказывало, в том числе и многолетний жизненный опыт, что в такого рода ситуациях лучше всё-таки рассчитывать на собственные силы. Объехав замок-коттедж по длинной дуге, чтобы не привлекать внимания, и сделав таким образом рекогносцировку, я не нашёл в стене никаких дыр и дополнительных ворот.

Вернувшись на главную дорогу, я собрался было поворачивать коня обратно в направлении видневшегося на северо-востоке Парижа, чтобы на досуге обдумать, как же лучше подобраться к ведьме, как вдруг ворота со скрипом распахнулись, и из замка выехала небольшая процессия. Впереди два вооружённых до зубов всадника, позади парочка рыцарей, а между ними на белом скакуне одетая в чёрное с красным, что давало интересный контраст, женская фигура. Сидела она в седле вполне по-мужски, прямо, а не боком, свесив ноги на одну сторону. И держалась хорошо, создавалось ощущение, что наездница и её лошадь — это одно целое.

Любопытно, но лицо незнакомки было прикрыто чем-то вроде полупрозрачной вуали. Зачем она это делала? Кто ж её знает. Может, изъян какой на лице, а может, кожа не переносит солнечного света.

Однако процессия медленно двигалась в сторону Парижа, то есть в мою сторону. Если я драпану от них — могут подумать, будто я что-то вынюхивал и не хочу, чтобы меня здесь видели. Фора у меня была небольшая, думаю, с моими данными наездника догнать им подозрительного типа не составит труда. Поэтому я предпочёл отъехать метров на тридцать в сторону леса, сам же продолжая поглядывать в сторону приближающейся кавалькады. Когда они уже почти меня миновали, женщина коротким окриком остановила движение, подозвала ехавшего впереди немолодого, чисто выбритого рыцаря, что-то ему негромко сказала, и после чего тот повернул коня в мою сторону.

Сердечко моё тихо ёкнуло. Надеюсь, меня не арестовывать едут, иначе старший прихватил бы подмогу. Подъехав вплотную, смахивавший на актера Сергея Филиппова шевалье спросил, глядя на меня из-под кустистых бровей:

— Кто вы, незнакомец?

Мой мозг лихорадочно заработал. Нутром я чувствовал, что называть своё настоящее имя нежелательно, мало ли что… Да и цель пребывания в данной местности, понятно, нужно срочно придумывать, не признаваться же, что исследую подступы к «охотничьему домику».

— Имя моё — Шарль д’Артаньян, я из Гаскони.

— Вы дворянин?

— Да, из старинного, но, увы, обедневшего дворянского рода.

Я изобразил долженствующее случаю лёгкое смущение. Хотя в моих словах была и доля правды, ведь мои родители, то бишь родители Симона де Лонэ, тоже отнюдь не купались в роскоши, хотя и был это совсем молодой дворянский род.

— Меня зовут Патрик Ламбер, я возглавляю охрану охотничьей резиденции короля. А здесь что вы делаете?

— Вообще-то я прибыл в Париж, чтобы отправиться под рукой короля Людовика в поход, отбивать у неверных Эдессу. Сюда же приехал, дабы увидеть, как вы выразились, охотничью резиденцию короля, о красоте которой был премного наслышан. А если повезёт — то и самого Людовика.

— Короля вы, сударь, наверняка увидите, у вас за время похода будет такая возможность. Сегодня же он сюда наведывать не планировал. Ну и как вам «охотничий домик»?

— Это превзошло все мои ожидания! Настоящий замок! Даже боюсь представить, как выглядит королевский дворец в Фонтенбло.

— Фонтенбло в двух днях пути южнее. При наличии свободного времени вы можете спокойно туда съездить и — вдруг вам повезёт — увидеть выезжающего из ворот Людовика. Если же не повезёт, то, как я уже говорил, за время похода вам наверняка удастся лицезреть Его Величество.

Он поклонился, развернул коня и подъехал к женщине, сквозь вуаль которой на лице я мог разглядеть только очертания глаз. Что-то негромко сказал ей, та кивнула, затем тронула своего скакуна и теперь уже сама двинулась ко мне. Остановила лошадь напротив, я буквально чувствовал, как она ощупывает меня взглядом.

— Так вы гасконец? — спросила она.

Этот голос мог принадлежать как девушке, так и женщине, но в любом случае не сильно пожилой. А тем временем её кобыла и мой мерин принялись, словно собаки, обнюхивать друг друга, соприкасаясь мордами. А я тоже невольно принюхался. От незнакомки исходил тонкий аромат чего-то фруктового с чуть заметным оттенком ванили.

— Да, госпожа. Простите, не знаю вашего имени…

— Адель. Можете меня звать просто Адель.

Охо-хо, нечто подобное я подозревал.

— Гасконь нынче находится под протекторатом герцогства Аквитанского, которое унаследовавшая его от отца, Гильома X, герцогиня Аквитанская и графиня Пуатье Алиенора в качестве приданого подарила своему нынешнему супругу, королю Франции, — как бы про себя рассуждала Адель. — В Аквитании и тем более в Гаскони говорят не так, как в Париже, я чувствую в вашей речи южный акцент. Так вы говорите, что вам понравилась охотничья резиденция короля? А хотели бы посмотреть, как она выглядит изнутри?

Я слегка опешил от такого предложения. Это она сейчас что, меня внаглую снимает что ли?

— Даже не знаю… Возможно ли такое?

— Почему же нет? Когда король отсутствует, хозяйка здесь я. Сейчас я вынуждена уехать по делам, но вечером приглашаю вас, Шарль д’Артаньян, посетить этот чудесный, как вы выразились, замок. Приедете?

Однозначно планирует затащить меня в постель, тут и гадать нечего. С другой стороны, добыча сама, получается, идёт в руки. Надо быть дураком, чтобы упустить такую возможность.

— Хм, э-э-э… Не могу отказать столь прекрасной мадам… Или всё же мадемуазель?

— Мадам? Впервые слышу…

— Ах, вы, наверное, ещё не знаете, но в Гаскони в моду входят новые обороты. Там к мужчинам любого возраста теперь принято обращаться месьё, а к женщинам — мадам. Если же это молодая, незамужняя женщина или девушка — то мадемуазель.

— Да? Это весьма необычно. Что ж, в таком случае… В таком случае, месьё д’Артаньян, можете обращаться ко мне как к мадемуазель.

— Хорошо, мадемуазель Адель, — склонил я голову, про себя отметив, что получилось в рифму.

— Что ж, после «kompleta hora» постучитесь в ворота, вам откроют. И приезжайте налегке, как сейчас, нынче ночи тёплые.

В её словах мне послышалась усмешка.

— Кстати, что у вас на шее за медальон? Что значит буква «S»?

Я слегка замешкался. Не говорить же, что это первая буква имени, ведь я представился как Шарль д’Артаньян, а имя Шарль на французском пишется как Charles.

— Эта буква означает «Спасение», — наконец нашёлся я с ответом. — Господь наш да спасёт нас.

Ну а что, по-французски «спасение» пишется как «salut», так что в этом плане отмазка получилась вполне себе удачной.

— Вы истовый христианин?

Вместо ответа я осенил себя крестным знамением. Мне показалось, что под вуалью её губы изогнулись в улыбке, вот только непонятно, в одобрительной или саркастической. Адель ещё на несколько секунд задержалась, явно ощупывая меня взглядом. После чего развернула лошадь и вернулась к ожидавшим её рыцарям. Процессия двинулась дальше, немного погодя, дождавшись, когда Адель и её сопровождающие скроются за дальним поворотом, и я отправился следом. Не спеша, мне почему-то не хотелось их догонять или обгонять.