Мемуары гейша (СИ) - Остромир Марина - Страница 24

Макс подал Эльвире чай. Сел напротив. Начал разбирать бумаги. Блин, ну почему он во внерабочее время должен выслушивать бред какой-то, в каком не понимает ни хрена! Про чужую жизнь чужих людей. Так обычно товарищи делают, да?

— …Одна надежда, что милая крошка бросит мутного типа, после того, что он с ней сделает. А вдруг не бросит? Я ее не могу предсказать, она ведь не бессердечный робот, как тот ее мутный тип, а больная на всю голову — как таких просчитать?

Откуда ему знать! Он всего лишь юный ученик старой ведьмы… И кто это «больная на всю голову»? «Номер два»? Да он никогда не видел женщины нормальней, здравомыслящей и спокойней!…Вот, черт! Он же не видел вообще «номер два» никогда! Тогда не слышал никого нормальней.

Эльвира двумя руками вцепилась в чашку. Размышляла.

— Так странно. Много лет назад мне поручили узнать слабости и уязвимости этого человека, заплатили хорошие деньги. И я не справилась — хотя просчитать его было легче легкого, но слабостей я у него не нашла. А теперь я знаю его уязвимость, но не могу не продать эту информацию, ни обменять ее на услуги…

Эльвира? Не может продать кого-то? Уж точно не из-за моральных соображений.

— Почему? — вот, что она наврет?

— Потому, что это и моя уязвимость тоже.

Что за загадки дурацкие! Слишком Макс еще молодой для этих взрослых любовных дел. У него все просто — туда-сюда, без всяких вот этих драм и дурацких треугольников. А тут такое, как в бабском сериале… Уж от Эльвиры он такого не ожидал. Уязвимость у нее. Почему она не отобьет «номер два» у этого типа, если он такой уж мерзкий. Так ее и спросил, надоело быть мебелью.

— Страшный человек. Боюсь его, — призналась ведьма, которая ничего не боялась, — Сейчас он при должности, при связях, не могу связываться… Но я дождусь своего часа, я воткну нож в его спину. Я разрежу его на куски, на тысячу кусков…

Ну, наконец-то Эльвира вышла из ступора, вот этого вялого настроения. «Разрезать на тысячу кусков!» — это в ее духе, Эльвира пришла в норму. Больше она о своих личных делах не говорила с ним никогда.

Они занялись бумагами. Макс должен был отредактировать свои отчеты по системе Эльвиры перед сдачей дел в архив. Эльвира хранила все свои дела только на бумаге, никаких компьютеров — не доверяла, считала, что украсть данные — легче легкого. На бумажных носителях ее архив также выглядел не так, как в любом другом офисе — личные данные сотрудников, а тем более, клиентов, были зашифрованы псевдонимами, действия, которые совершались обозначались цифрами. Именно в эти цифры Максу следовало превратить эмоциональные и длинные отчеты, которые он писал сразу после каждого дела. Макс знал только некоторые обозначения. Например Л-17 значило “вступить в сексуальный контакт”, Л-24 — “вызвать эмоциональную привязанность”, Л-08 — “получить денежное вознаграждение”, а вот Л-09 значило просто “подарок”. Макс еще использовал в своей работе Д-01 “вызвать доверие”, Д-14 “попасть в жилище”, Д-25 “посетить рабочее место”, Д-16 “создать дружеские отношения” и еще всякие, которые обозначали цифрой и буквой результат сложных манипуляционных приемов, которые тоже, в свою очередь обозначались буквами и цифрами. Полного шифра не знал никто, ключ хранился только у Эльвиры в голове.

Макс сейчас видел, что бумажки, которые составлял он — вершина большого айсберга и даже в тех делах, где он наивно считал себя главным героем шоу, было еще много страниц, которых он совсем не понимал.

Зачем ей нужна такая странная система, даже в кино такого не видел? Зачем ей вообще хранить данные о всяких простаках и пройдохах, которые пользовались услугами ловкой ведьмы. Что это вообще у нее за агентство такое! Разве делают так другие гадалки, к которым приходят карты раскинуть?

— Кто владеет информацией, тот владеет миром, — повторила Эльвира второй принцип своего бизнеса, — ты отлично это понимаешь, Максик, недаром ведь спишь с моей секретаршей?

Макс смутился, но Эльвира потрепала его по голове, как хвалят способного ученика. С кем бы еще она занималась бумажной работой — секретарша слишком простодушная и честная для таких дел.

— Представляешь, из нашей семьи — одна кровь со мной, а такая бесхитростная и честная, выродок какой-то. Поэтому ее и держу — с помойки вытащила, выучила… Отличное прикрытие для моего уважаемого и легального офиса.

Блин! Да если придет сюда налоговая или прокуроры, то эта Эльвира, глазом не моргнет, сдаст свою прекрасноухую племянницу за всех отдуваться, как зиц-председателя.

— Я не дам ее в обиду, — предупредил Макс. Может, он и корыстолюбивая сволочь и делает всякие гадости за деньги, и уши без особой любви целует, но это вообще уже перебор, — Она — секретарша и никто больше.

— Ты то, что мне нужно, Максик, — ласково сказала Эльвира, снова потрепав ее по голове, — Проходимец, который не утратил этические принципы полностью. Иисус из преисподней.

Блин! Похвалила и обозвала одновременно.

Закончили заполночь. Вроде, как и поздно было, но Макс все равно решил к секретарше пойти — она ближе жила и сама его приглашала. Такие красивые у нее уши!

— Будешь проходить мимо охраны, попрощайся с ними вежливо, — сказала Эльвира, когда Макс почти ушел, — Скажешь им невзначай, что сегодня в обед групповушка была — я, ты и тот посетитель. А то ребята забеспокоились, прибежали, когда этот гнусный тип камеру заклеил — ну, я это им и сказала, чтобы не беспокоились, да чтобы вопросов не возникало, почему всех выгнала — первое, что в голову пришло…

— Хорошо, — почему Макс всегда с ней соглашается, даже когда она его подставляет? Ну, что за слабохарактерный болван!

…До конца своих дней Максу было стыдно за то, что он натворил. И виноватым себя чувствовал очень долго. Не знает, что на него нашло. Гораздо позже он разбирал эту ситуацию с психологом — тот предположил, что это было что-то подросткового бунта, который необходим для установления границ, для успешной сепарации от всемогущего родителя… Возможно и так, конечно. Но, когда это случилось, Макс не смотрел так глубоко, объяснял себе просто(как многие свои проступки): он напился. Ну, вот, его папаша напивался и творил, че хотел… А Макса наследственность дурная, вот и он такой же.

Причина пьянки была уважительная — встретил случайно армейского товарища, одного их друзей лучших за время службы. Друг продвинулся уже по армейской линии, но Макса не забыл, очень рад был повидать, переживал, что тот пропал. И где же Макс пропадал?

Ну? И что рассказать другу армейскому? Даже, если бы Макс не был связан по рукам подпиской о неразглашении, и страхом огласки правонарушений, которые он совершал, что он бы рассказал армейскому другу? То, отчего плевалась бы вся их армейская компания? То, что Макс — крутой парень, который всегда вел себя, как настоящий солдат, превратился в неизвестно что? Макс посмотрел в автомобильное зеркало — увидел красавчика с прической из салона, ухоженной кожей и золотой серьгой в ухе, проходимца, который втирается в доверие к людям, чтобы заработать(ему платят почасово), и спит с незнакомыми женщинами для этого же(почасово платят многим проституткам). Начал врать что-то про то, как работает кризис-менеджером в одном агенстве, напускать важности и распускать хвост — он же профессиональный врун! А внутри его жег стыд и зрела ненависть. К Эльвире. Что она не дала ему сдохнуть в том клубе, “в луже рыгачки и со спущенными штанами”, как подобает мужчине в депрессии, после испытаний. Что сделала с ним вот это — он смотрел в зеркало на чужого красавчика. Жиголо и профессионального вруна. Личного прислужника великой и ужасной ведьмы.

Поэтому, когда отправились выпить, Макс отбросил свою обычную сдержанность и напился. Потом поехали в один клуб, потом в другой… Потом Максу снесло крышу и, пытаясь объяснить что-то другу другу(и не нарушить соглашение) он начал рассказывать “про эту ужасную женщину”, про то, что она может, что он весь — у нее в кулаке, сам не знает почему…