Умеющая искать (СИ) - Русакова Татьяна - Страница 11

Несколько прихожан, оказавшихся в шаге от моей коляски, оглянулись на голос попрошайки.

- Что она сказала? – услышала я недоверчивый голос степенной фра. – Продаёт?

Мужичонка хищно потянулся к моей картине, но я вцепилась в неё, как будто фигуры барышни и фрама на моей картине были не из гальки, а из настоящего золота.

Так, Маша, главное, спокойствие и уверенность!

- Я пошутила, достопочтенный, - дерзко усмехнулась я в лицо мужичонки. – Эту картину я приготовила в подарок к дню первого при…косновения к Светлейшему!

- И кому же? – зло усмехнулся нищий, не сводя с меня глаз.

- Вон той юной фра, - сказала я и указала глазами на девочку, так похожую на меня.

Малышка, прислушивающаяся к разговору, всплеснула руками и радостно посмотрела на сопровождающего её мужчину:

- Это мне?

Мужчина быстро и внимательно посмотрел на меня.

- Да, тебе, рирр.

Девочка сверкнула глазами и кинулась ко мне со всех ног.

- Спасибо! – она взяла картину и охнула. – Какая тяжёлая!

- Я помогу тебе, - предложил мужчина, и, подойдя ко мне, жестом приказал попрошайке убраться. Мужичонку как ветром смело.

- О, фрам Геманир! – восторженно воскликнула малышка. – У меня никогда не было такой чудесной картины! Посмотрите, эта фра из камня как живая!

- Вижу, - улыбнулся мужчина. – Вам необыкновенно повезло, фра Мари.

- Мари? – беззвучно шепнула я.

У нас даже имена были похожи!

В это время очередь детей вдруг ожила и двинулась к входу в храм.

- Беги быстрее! – поторопил мужчина. – Я сохраню твой подарок. В День прикосновения любой подарок приносит счастье, тем более, такой чудесный!

Он проводил малышку глазами и повернулся ко мне.

- Ты очень рисковала, - тихо сказал он мне. – За торг во время праздника ты запросто могла попасть в тюрьму.

Я опустила глаза, но тут же снова посмотрела на него и поблагодарила:

- Спасибо, фрам Геманир!

- Картину я вернуть не могу, сама понимаешь, - сказал мужчина. – Она не моя. Но мы сделаем вот что. Если ты сможешь сделать ещё одну такую, принеси её к храму через два дня. Мы с Мари приедем на службу, и я заберу картину и попробую сам раздобыть за неё неплохие деньги. Моя матушка устраивает аукционы в поддержку бедных.

Я быстро взглянула на него. Что это – невероятное везение, или в предложении фрама таится какой-то подвох?

- Ну так что? – поторопил меня мужчина и оглянулся на дверь храма, из которой начали выходить дети.

Беан дёрнул меня за руку, и я торопливо ответила:

- Да, да, конечно. Я сделаю. Спасибо вам!

Мужчина кивнул и заспешил навстречу сияющей малышке, вышедшей из дверей храма.

- Мне не было страшно! – воскликнула она.

- Поздравляю, милая, - мужчина подхватил ребёнка на руки, и девочка счастливо засмеялась. – А тепло или холодно? - спросил он.

Я с интересом прислушалась и невольно вздрогнула, когда в моей кружке звякнуло.

- Светлейший да поможет тебе, - ласково сказала женщина в кружевном чепце.

Она прошла, а Беан сунул в кружку свой любопытный нос.

- Тум! – радостно шепнул он и преданно уставился на проходящих прихожан. У меня сжалось сердце. Я расстроенно отвела глаза и наткнулась на взгляд давешнего мужчины. Он держал в руках мою картину, и пока малышка увлечённо разглядывала её, задумчиво глядел на меня.

Словно почувствовав это, девочка тоже посмотрела на меня.

-  Фрам Геманир, можно я дам этой девочке грай? Сегодня же праздник!

- Для тебя сегодня можно всё, рирр, - улыбнулся мужчина и тихонько посоветовал. – Только положи так, чтобы никто не видел, что это грай, иначе другим детям будет обидно.

Я отвела глаза, сердито подумав: «Так дай и другим детям по граю!» Но, оказывается, фрам имел ввиду вовсе не нашу нищенскую братию. Только что прикоснувшиеся к Светлейшему дети подходили к просящим подаяние и раздавали монетки, в основном мелкие.

Теперь я видела, что малышка Мари направилась ко мне, но всё равно вздрогнула, когда в мою кружку упала золотая монета.

- Спасибо, - поблагодарила я, чувствуя, как липкий румянец заливает щёки.

Господи, разве можно к этому привыкнуть?!

Фрам Геманир прошёл вдоль нашего детского ряда и тоже раздал монеты. Правда, теперь нам с Беаном не перепало грая, зато моя кружка вновь пополнилась тумом, а кружка Беана – луром. По тому, как радостно заблестели глаза Тима, я поняла, что ему всё же достался золотой.

Больше крупных подаяний не было, в кружки щедро сыпались бизы и очень редко юрты. Золотые и тумы я предусмотрительно убрала с глаз «щедрых» прихожан. Но все мы чувствовали себя крезами благодаря фраму Геманиру.

Мало-помалу прихожане разошлись по домам, и возле храма осталась только наша четвёрка. Даже ушлый нищий куда-то делся.

- Пора уходить, - сказал Тимто, напряжённо оглядываясь. – Пока Резуг не вернулся.

Я поняла, что он имел ввиду того самого мужичка.

- Может и отобрать? – спросила я.

Тимто шмыгнул носом.

- Он заставляет нас платить процент с каждого сбора, - объяснила Дарис. – А если увидит золотые, может и всё отобрать, - лицо её повернулось куда-то в сторону, как будто она прислушивалась к чему-то. – Он по дороге к приюту ждёт, - сказала девочка. – Побоялся здесь трясти, решил в переулке подкараулить.

Мы переглянулись. Только местных рэкетиров нам не хватало!

- А айда на море! – предложил Тим. – Там нас точно никто искать не будет! Набрали сегодня хорошо, да и рано ещё в приют идти. Накупаемся, обсохнем – и домой. Не будет же Резуг нас два часа ждать!

Я была только за. Правда, коляску катить по песку – ещё то удовольствие, но я понимала, что надо отсидеться. В моём сегодняшнем состоянии я детей защитить не смогу.

До моря оказалось не так и далеко, видимо, линия побережья здесь была извилистой.

Когда море раскрылось перед нами, я зажмурилась от счастья. Как я любила этот свежий морской ветер, ласковое солнце, льнущее к коже! Мерный шелест волн, крики чаек и чудо воды, в которой я могла сидеть часами!

Коляску бросили на линии песка. Дальше мальчишки потащили меня на скрещенных руках. Хорошо, что в моём нынешнем теле я весила как птичка.

Дарис шла сама, и я снова удивилась уверенности, с которой она двигалась с завязанными глазами. Эта удивительная девочка, похоже, обладала неизвестным нам органом чувств.

Купаться решили в одежде. Может быть, этот мир и знал про купальники, но детям из приюта были недоступны такие излишества.

- Мы занесём тебя в воду и обкупнём, - пропыхтел Беан. Всё же он был ещё маленький и слишком худенький для того, чтобы таскать на себе сестру.

- Занесите по колено, дальше я сама, - попросила я.

- Ты же не умеешь плавать, - удивился мальчик.

- Может быть, уже научилась, - схитрила я, хотя сама засомневалась. Кто его знает, как поведёт себя моё новое тело. Я плавала великолепно, но хватит ли сил держаться на воде только при помощи рук?

Тёплая вода приняла меня, качнула, и я засмеялась от радости. Плыву! Разводя руками солёную воду, я гребла всё дальше от берега. Платье путалось в ногах, но прилегающие рукава не мешали грести.

- Ники! Возвращайся! – взволнованно крикнул Беан, и я повернула к берегу.

- Не бойся за меня, видишь, у меня получилось, - успокоила я мальчика, доплыв до отмели и ложась на песок. – Надо же мне тренировать ноги, если я хочу встать! Давай ты повозишь меня вдоль берега? Держи меня за руки, а я буду пытаться грести ногами.

Это была неплохая затея. Мои ослабшие ноги легче работали в воде, и я твёрдо решила, что буду купаться всякий раз, как нас будут отправлять к храму. Уговаривать мальчишек долго не придётся.

Когда, прекрасно отдохнув на пляже, мы возвращались в приют, Резуг нам, к счастью, не встретился. Зато сестра Винавия ждала на пороге.

- Я уже подумала, что вы сбежали, - прищурившись, сказала она. Оживление, вызванное купанием, чистым тёплым воздухом и свободой, медленно сползало с наших лиц. – Где вы были? – сурово спросила монахиня. – И не вздумайте мне лгать! Дети, которые тоже были у храма, давно вернулись!