Мы влипли (СИ) - Стужева Инна - Страница 13

А само определение «к себе» теперь тоже под вопросом. Смогу ли я теперь называть так эту комнату?

— Почему он выбрал ее, а не меня?

— Еще ничего не известно, может и не выбрал. Завтра проясним ситуацию.

Не прислушиваюсь к трепу девчонок и уж тем более не участвую в разговоре. Пытаюсь взять себя в руки. Я как угодно представляла себе нашу встречу, но не так. Не в таких условиях и не тогда, когда домой меня привозит другой.

Наконец, тридцать минут истекают. Я поднимаюсь с кровати и перемещаюсь к двери.

— Ладно, девчонки, я спать.

— Поль, обрати внимание на все мелочи и выведай подробности у Леськи, завтра нам расскажешь, — кидает вдогонку Таня.

— Спокойной ночи.

Прикрываю за собой дверь и вновь иду по темному коридору.

Мне нужно преодолеть около пятидесяти метров до лестницы и еще столько же до своего временного пристанища. Интересно, смогу ли я попросить другую комнату или такое здесь не практикуется?

Когда я примерно на середине пути, от стены отделяется тень. Вздрагиваю и замираю на месте.

— Наконец. Думал уже, ты решила заночевать у соседок.

— Матвей.

Он оказывается достаточно близко для того, чтобы дыхание перехватило, и слабость затопила все тело.

От него пахнет как обычно классно. Вспоминаю, каково это, когда чья-то энергетика настолько заполняет все вокруг, тебя, что забываешь о себе. Успела отвыкнуть, и понимаю, что очень не хватало этого ощущения.

Очень не хватало его присутствия.

Но как же больно.

Все мое спокойствие, которое так тщательно выстраивала, рушится в секунду.

— Что тебе нужно, Матвей. Зачем ты приехал?

Он подходит ближе, но не касается меня. Даже смотрит куда-то поверх моего плеча. А мне вдруг так хочется, чтобы коснулся. Против всякой логики.

Но с другой стороны хорошо, что соблюдает дистанцию, иначе сорвусь и сделаю какую-нибудь глупость.

— Ты сбежала.

Голос жесткий, чуть хриплый. Такой, от которого слабеют колени.

Наверняка речь о том, почему я сбежала из комнаты. Откуда ощущение, что он имеет в виду совсем другое?

— Не хотела вам мешать. Надеюсь, за эти полчаса вы успели сделать все, что собирались.

Он хмурится. Между его бровей залегает складка.

— Если ты имеешь в виду то, о чем я подумал, вы с тем парнем успели сделать больше.

Слова ударяют словно хлыстом. Значит, он действительно все видел и мне не показалось. Видел из окна, как Семен прижимал к себе и целовал.

Но у меня нет причин оправдываться. Как бы я себя не чувствовала, я не должна показать слабость. Он сам не любит слабость в людях.

— Не понимаю, о чем ты.

— Уверен, что понимаешь. Быстро нашла замену.

— Не быстрее, чем ты.

Он чуть поворачивает голову и наши взгляды встречаются.

Его глаза пронзительные, почти черные, а мои… испуганные, наверное. Я боюсь момента, когда мои догадки подтвердятся окончательно. И одновременно с этим в ужасе от того, что для меня это ничего не изменит. Я знаю, что буду точно также зависима от него.

Замечаю, что в его взгляде сквозит удивление.

Что ж, ожидаемая реакция. Он может и не знать, что я была на той вечеринке, где он целовался с блондинкой. Думает, мне ничего неизвестно об этом.

Решаю, что вполне могу рассказать, не секрет.

— Я видела вас на балконе. На той вечеринке в честь дня рождения одного из твоих друзей. Перед отъездом.

Его зрачки чуть расширяются.

— Тебя там не было.

— Заезжала ненадолго. Мне… нужно было срочно увидеться с Соней.

Вижу по его лицу, что он пытается угадать, правду я говорю или нет.

— Допустим. И что ты видела?

— Все. Как она пришла к тебе, и вы начали целоваться.

Говорю, а саму топит отчаянием, будто все это произошло не недели назад, а буквально только что.

— Дальше, — командует, потому что я останавливаюсь.

Его голос звучит отрывисто.

— Дальше я ушла. Потому что не собиралась задерживаться там дольше хоть на секунду.

— Могла бы и досмотреть.

Отворачиваюсь.

Чтобы получить нервный срыв?

— Рассказать? — вдруг спрашивает Матвей, — что было дальше?

— Не стоит. Подробности оставь при себе, а мне пора идти. Пока, Матвей. Не скажу, что была рада увидеть. Не знаю, где ты остановился, но надеюсь, в следующий раз вы с Лесей решите уединиться у тебя, а не здесь, в нашей общаге.

— А вы с ним так делаете? Уединяетесь у него?

Голос словно соткан из стальных нитей. Жесткий и металлический. А вопрос… я уже начала забывать, каково это, разговаривать с ним. Словно ходишь по лезвию ножа.

Неприличные предположения заставляют меня вновь повернуть голову и посмотреть на него.

— Это не твое дело, Матвей.

Хочу уйти и даже делаю шаг в сторону комнаты, как сильные пальцы смыкаются на моем запястье.

Рывок, и вот я уже зажата между стеной и горячим телом Матвея. Его силы и уверенности мне тоже безумно не хватало. Они нужны мне как воздух. Потому что отчетливо понимаю, что только с ним рядом чувствую себя по-настоящему живой.

Вот сейчас, в эти самые мгновения я живу полной жизнью, а все, что было эти два месяца, какое-то недоразумение. Вяло тянущийся и жутко скучный, беспросветный и вгоняющий в депрессию сон.

— Матвей, отпусти.

Мой голос звучит жалко, потому что это совсем не то, чего я хочу.

Нет, не отпускай. Пожалуйста, не отпускай. Неважно, что с нами происходит, но не сейчас.

Его тело как нерушимая скала и он пялится на мои губы, не реагируя больше ни на что. Ни на мои слова, ни на попытки вырваться из захвата. Словно вошел в какой-то транс.

Лицо Матвея приближается. Медленно. Я перевожу взгляд на его губы и сглатываю.

Боже мой, неужели…

— Почему на этаже посторонние!

Теть Дусин голос громыхает так неожиданно и прямо над ухом, и сама она вырастает перед нами точно скала. Ее полные руки упираются в массивные бока, а на лице такое выражение, будто сейчас прибьет, точно мух.

— Это что ж вы творите то, а? Обжимаетесь тут, в общественном месте! А на часах скоро за полночь!

Дергаюсь, будто от удара, пытаюсь вырваться.

Матвей медленно разжимает пальцы, и я могу освободить руку. Отодвигаюсь в сторону.

— А ну-ка марш к себе, — бросает она мне, и я готова провалиться сквозь землю.

Ослушаться даже не приходит в голову.

Несусь прочь, больше не глядя по сторонам. Оставляю Матвея один на один с разгневанной комендантшей.

Не сомневаюсь, он сумеет справиться с ней, уже доказывал свою компетентность в подобных вопросах. Но все же рассчитываю, что тетя Дуся выставит его на улицу. Он просто с ума сошел, когда решил, что сможет безнаказанно разгуливать по общаге почти ночью.

И что снова может ранить меня и крутить мной как ему захочется.

Хотя скорее это я сошла с ума, раз допустила, чтобы мы чуть не поцеловались. Но меня словно оглушило, стоило ему подойти и дотронуться. Словно не было этих двух месяцев без него.

Влетаю в комнату и плотно закрываю за собой дверь. Прижимаюсь к ней спиной.

Меня знобит. Колотит так, будто я оказалась посреди заснеженной долины сразу после того, как побывала в пекле.

— Полин, что с тобой? — спрашивает Леся.

Она уже в постели.

Верхний свет не горит, только ночник. У Леси в руках книга, которую она откладывает, стоит мне войти в комнату.

Я молчу.

— Поооль, — зовет она.

— Все нормально.

Подхожу к кровати и ложусь прямо в одежде поверх покрывала. Отворачиваюсь к стене.

Мне не верится.

Матвей был здесь, мы с ним разговаривали и чуть не поцеловались. Не укладывается. Не верю.

— Нормально, все нормально, — повторяю словно мантру.

— Как тебе Матвей? Это и есть он. Тот парень, про которого я столько рассказывала. Так необычно, что мы не только познакомились, но он даже заглянул в гости. Прямо волшебство.