Женская война - Дюма Александр - Страница 22

• Предыдущая
• 22/110
• Следующая

– Между бояться и быть осторожным, виконт, такое же огромное расстояние, какое между трусостью и неблагоразумием. Извольте видеть, повторяю, неблагоразумно показывать незнакомому человеку, встретившемуся на большой дороге, что у вас есть деньги.

– Но когда незнакомец один и без оружия?

– Он может принадлежать к вооруженной шайке, он может быть шпионом, посланным вперед для разузнания местности, он может вернуться с целою толпою. А что могут сделать два человека, как бы они ни были храбры, против толпы?

Виконт на этот раз признал упреки Помпея справедливыми или, чтобы скорее избавиться от упреков, согласился с ним. В это время они приехали к речке Се близ Сен-Жене.

Моста не было, следовало переправиться вброд.

Помпей при этом случае мастерски изложил виконту теорию переправы через реки. Но теория не мост, и все-таки следовало переправиться вброд.

По счастью, река была неглубока, и это новое обстоятельство показало виконту, что препятствия, на которые смотришь издали и ночью, кажутся не такими страшными, когда посмотришь на них вблизи.

Виконт начинал совершенно успокаиваться, потому что дело подходило к рассвету, как вдруг наши путешественники остановились, проехав половину леса, окружающего Марзас. Они услышали за собою очень явственно топот нескольких лошадей.

В это же время их собственные лошади подняли головы и одна из них заржала.

– На этот раз, – сказал Помпей дрожащим голосом, хватая лошадь виконта за узду, – на этот раз, надеюсь, вы послушаетесь меня и вполне предоставите распоряжаться старому опытному солдату. Я слышу топот конного отряда: нас преследуют. И видите ли, это, верно, шайка вашего ложного разносчика: я говорил вам это, вам, неосторожный! Теперь не нужно излишней отваги, спасем жизнь и деньги. Бегство часто единственный путь к победе. Гораций притворился, что он бежит...

– Так обратимся в бегство скорей, – сказал виконт, дрожа всем телом.

Помпей сильно пришпорил свою лошадь, превосходного руанского коня. Конь рванулся вперед с усердием, которое увлекло лошадь виконта, копыта их гремели по мостовой и выбивали искры из камней.

Так скакали они с полчаса, но путешественникам казалось, что враги все приближаются.

Вдруг в темноте раздался голос. Соединясь со свистом вихря, производимого бегом коней наших всадников, он казался зловещею угрозою злого духа.

От этого голоса седые волосы Помпея стали дыбом.

– Они кричат: «стой»! – прошептал он. – Слышите, они кричат нам: «стой»!

– Ну что же, надобно ли останавливаться? – спросил виконт.

– Как можно! – вскричал Помпей. – Поскачем вдвое скорее, если можно. Вперед! Вперед!

– Да, да, вперед, скорей, скорей! – кричал виконт, на этот раз столько же испугавшийся, сколько и его вожатый.

– Они приближаются, приближаются! – сказал Помпей. – Что, слышите?

– Да, да!

– Их более тридцати! Чу, они опять зовут нас. Ну, мы решительно погибли!

– Замучим лошадей, если нужно, – сказал виконт, едва переводя дыхание.

– Виконт! Виконт! – кричал голос. – Остановитесь! Остановитесь! Остановись, старый дурак!

– Ах, они знают нас, они знают, что мы везем деньги к принцессе, они знают, что мы участвуем в заговоре: нас будут колесовать живых!

– Остановите! Остановите! – кричал голос.

– Они кричат, чтобы нас остановили! – продолжал Помпей. – У них впереди есть сообщники, мы окружены со всех сторон!

– А если мы бросимся в сторону, в поле, и они проскачут мимо нас?

– Превосходная мысль! – сказал Помпей. – В сторону!

Оба всадника поворотили лошадей влево. Лошадь виконта удачно перескочила через ров, но тяжелый конь Помпея стал на край рва, земля не выдержала его тяжести, и он рухнул вместе со всадником. Бедный Помпей отчаянно закричал.

Виконт, уже отскакавший шагов на пятьдесят, услышал стоны слуги и, хотя сам дрожал всем телом, поворотил лошадь и поспешил на помощь товарищу.

– Прошу пощады! – кричал Помпей. – Сдаюсь военнопленным. Я принадлежу виконту де Канбу.

Громкий хохот отвечал на эти жалобные вопли. Виконт, подъехав к Помпею в эту минуту, увидел, что храбрец целует стремя победителя, который старался успокоить несчастного голосом ласковым, сколько позволял ему хохот.

– Барон де Каноль! – закричал виконт.

– Да, разумеется, я сам. Нехорошо, виконт, заставлять так скакать людей, которые вас ищут.

– Барон де Каноль! – повторил Помпей, сомневаясь еще в своем счастии. – Барон де Каноль и господин Касторин!

– Разумеется, мы, господин Помпей, – отвечал Касторин, приподнимаясь на стременах и поглядывая через плечо своего господина, который от хохота наклонился к луке. – Да что вы делали во рву?

– Вы видите! – отвечал Помпей. – Лошадь моя упала в ту самую минуту, как я хотел укрепиться и, принимая вас за врагов, намеревался сразиться с вами отчаянно!

Встав и отряхнувшись, Помпей прибавил:

– Ведь это барон Каноль, виконт!

– Как, вы здесь, барон? – спросил виконт с радостью, которая против его воли выражалась в его голосе.

– Да, я здесь, – отвечал барон, не сводя глаз с виконта. (Это упорство объясняется найденною в гостинице перчаткою.) – Мне стало до смерти скучно в трактире, Ришон уехал от меня, выиграв мои деньги. Я знал, что вы поехали по Парижской дороге. По счастью, у меня в Париже есть дела, и я поскакал догонять вас. Я никак не воображал, что мне придется так измучиться. Черт возьми, виконт, вы удивительно ездите верхом!

Виконт улыбнулся и прошептал два-три слова.

– Касторин, – продолжал Каноль, – помоги Помпею сесть на лошадь. Ты видишь, что он никак не может сесть, несмотря на всю свою ловкость.

Касторин сошел с лошади и подал руку Помпею, который наконец попал в седло.

– Ну, теперь поедем, – сказал виконт.

– Позвольте только одну минуту, – начал Помпей с заметным смущением, – мне кажется, у меня чего-то недостает.

– Да, и мне тоже кажется, – сказал виконт, – у тебя недостает чемодана.

– Ах! Боже мой! – прошептал Помпей, притворяясь очень удивленным.

– Несчастный! – вскричал виконт. – Неужели ты потерял...

– Он недалеко, – отвечал Помпей.

– Да вот не он ли? – спросил Касторин, поднимая чемодан с трудом.

– Да, да! – вскричал виконт.

– Да, да! – повторил Помпей.

– Но он не виноват, – сказал Каноль, желая приобрести дружбу старого слуги, – во время падения ремни оборвались, и чемодан свалился.

– Ремни не оборвались, а отрезаны, – возразил Касторин. – Извольте посмотреть.

– Ага, Помпей! Что это значит? – спросил Каноль.

– Это значит, – сказал виконт строгим голосом, – что Помпей, опасаясь преследования воров, ловко отрезал ремни, чтобы избавиться от ответственности за казначейство. Каким военным термином называется такая хитрость, Помпей?

Помпей оправдывался тем, что неосторожно вынул охотничий нож. Но поскольку он не мог дать удовлетворительного объяснения, то остался в сильном подозрении, будто хотел пожертвовать чемоданом ради собственной безопасности.

Каноль показал себя не столь строгим.

– Хорошо, хорошо, – сказал он, – подобные вещи часто случаются, но привяжите-ка чемодан. Гей, Касторин, помоги Помпею. Ты был совершенно прав, Помпей, когда боялся воров, чемодан у вас полновесный, и от него никто бы не отказался.

– Не шутите, сударь, – сказал Помпей, вздрогнув, – всякая ночная шутка приносит беду.

– Ты совершенно прав, Помпей, всегда прав, поэтому-то я хочу проводить виконта и тебя: конвой из двух человек не покажется вам лишним!

– Разумеется, нет! – вскричал Помпей. – Чем больше людей, тем безопаснее.

– А вы, виконт, что думаете о моем предложении? – спросил Каноль, замечая, что виконт не так ласково, как его слуга, принимает учтивое предложение барона.

– Я вижу, – отвечал виконт, – ваше обычное благорасположение и от души благодарю вас. Но мы едем не по одной дороге, и я боюсь, что обеспокою вас, если приму предложение.

– Как? – сказал смущенный Каноль, видя, что спор, начатый в гостинице, продолжится и на большой дороге. – Как, мы едем не по одной дороге? Разве вы едете не...

• Предыдущая
• 22/110
• Следующая