Ближе некуда (СИ) - Леру Юлия - Страница 94

Я внимательно слушала: еще никто не рассказывал мне о Герое так подробно.

— В Белом мире открывается очень много Ворот. Минерал растащили по мирам, узы перестали действовать, и мы организовали контрнаступление. Демоны погибли, напоследок взорвав ту планету, на которой добывался минерал. Войну мы выиграли, но ужасной ценой — многие погибли, многие сошли с ума, поняв, что натворили под действием уз. Но это еще не все. Минерал оказался и вправду радиоактивным. На планетах, где он остался, начались мутации. Люди, которые работали с минералом, болели и умирали. Герой и его друзья собрали минерал и увезли его на одну из необитаемых планет в системе Белого мира. Там он и лежит до сих пор.

— Но если узы снова появились…

— Мы так и не узнали, откуда демоны взяли такое оружие, — сказал Корт. — Если оно снова объявилось, значит, вампиры правы, и где-то скрывается демон. И почему-то именно теперь те, кто тайно все эти годы надеялся на возвращение демонов, решил, что пора действовать.

— Они чего-то ждали и дождались, — сказала я, вспоминая слова «господина» о том, что способность должна проявиться в еще одном моем воплощении, а потом…

А что потом? Что со мной будет потом?

Я обхватила себя руками и отошла к скамейке. Мысли вихрем носились в голове, одна хуже другой. Вампир пытался убить меня, ангел отдал за меня жизнь. «Господин» — я не могла называть этого человека отцом — отдал за меня кучу денег. Он был на стороне демонов, и он знает секрет уз. И ему нужна не я сама — а это значит, что я и правда не последний демон — ему нужно что-то внутри меня. Но что?

— Корт, — позвала я, и ангел сразу же повернулся ко мне. — Ты можешь передать Лаксу то, что я тебе рассказала?

Он покачал головой.

— Я могу связаться только с тем, на ком его метка, но Камнри я больше не вижу и не могу до нее дотянуться.

— А другие? Ининджер, Мастер правления?

— Нет. Ангел связан только с теми, кому он спасал жизнь. Я лечил Ининджера и Лентерна… и еще многих. Но воскрешал я только Лакса.

Я подумала о смерти вампира… Инфи, нет, не буду думать, у меня мозг расплавится.

— Так ты архангел? — спросила я. — Я думала, они все выглядят как дети.

— В Белом мире я и выгляжу, как ребенок, — сказал Корт. — Ты видела меня в павильоне, когда приходила выбирать одежду для приема у Ининджера. Потому я и узнал тебя, когда попробовал достучаться до Лакса в Снежном мире. Но я связался и с Камнри. А теперь не могу. Наверное, она умерла.

Он сказал это спокойно и холодно, а у меня перехватило дыхание. Пана. Мать Терна. Женщина, которая учила меня жизненным мудростям. Женщина, которая избавилась от сына в одном из миров, чтобы не оставлять его беззащитным перед лицом врага.

Сначала Ли-ра, теперь она. Я уселась на скамейку, опустив голову и глядя на свои прикрытые платьем колени.

— Ты уверен?

— Да, — сказал Корт. — Так же как в смерти Лириндайре.

ГЛАВА 37

Остаток вечера прошел спокойно. Птицелюди принесли еду, и, ужиная, я поняла, почему ангел при всей его силе и мощи не пытается сбежать из заточения. Ключи от дверей тюрьмы были узами. Прежде чем занести еду охранники приказали ему отойти к стене и стоять там. Он послушался так, словно это и собирался делать. Как там сказал «господин»? Импульс идет прямо в мозг. Я вспомнила и свои ощущения от способности — это непередаваемое чувство власти над другими живыми существами и способность контролировать волю. Джорнаки пытались сопротивляться — и не справились. Умерли, один за другим отправившись туда, куда я приказала.

В тарелке из материала, похожего на плотную бумагу, лежали кусок мяса и какие-то овощи. Я не знала, кем питаются местные гурманы, но попробовала, сказав себе, что после зеленых водорослей Миламира я уже должна перестать удивляться вкусам и виду пищи. Мясо напоминало по вкусу курицу. С сомнением посмотрев на птицелюдей, я постаралась выбросить из головы непрошеные мысли. Прикончив овощи, я отставила тарелку и посмотрела на Корта. Он тоже доел, и, взяв в руки тарелку, швырнул ее через решетку в коридор. Решив не отставать, я последовала его примеру.

— Остатки пищи на тарелке очень быстро начинают портиться, — сказал он, поймав мой взгляд. — Их уберут.

— Хорошо.

И в самом деле, птицелюди скоро вернулись. Их человеческие глаза казались мне странными и немного жутковатыми. Я вспомнила о рептилоидах, которых видела во сне, и вздрогнула. Нет уж, лучше они, чем те змееголовые люди. Хотя чем лучше?

Я попыталась завязать с Кортом разговор, но он явно думал о своем, так что, задав пару вопросов о Лаксе и Белом мире, я замолчала. Усевшись на скамейку, я поджала колени к груди, обхватила их руками, задумалась.

Я провела в этом мире уже девять дней, каждый из которых приближал цивилизации теплокровных и холоднокровных созданий к войне. Кровопролитной войне за право обладания тем, чего у ангелов могло и не быть. Зачем кому-то скрывать у себя последнего из рода Врага? Зачем кому-то подвергать риску миллионы форм жизни? Ради чего?

Один-единственный демон — только если они не размножаются почкованием — не может стать началом новой цивилизации. В моем мире цивилизация не ушла далеко от попыток клонирования и овечки Долли, но я была уверена — в других мирах ситуация может обстоять совершенно иначе. Вполне возможно, что на каких-то планетах создаются целые армии, состоящие из клонов. Почему же за две тысячи лет тот, кто держал у себя последнего из рода демонов, не создал легион похожих друг на друга, как игрушечные солдатики, воинов? Мне не хотелось знать ответы на эти вопросы. Мне хотелось проснуться, дома, вечером того дня, когда погибла Ли-ра. Пойти к ней, позвать людей с оружием, защитить ее от неминуемой смерти.

Ах, Ли-ра. Мой ангел-хранитель, который позволил себя убить, чтобы рассказать другим ангелам обо мне. Мой друг, который был со мной от рождения и до самой своей смерти.

Свет, льющийся из вмонтированных в потолок светильников неожиданно погас, и тюрьма утонула в кромешной тьме. Пленники застонали, заворочались, закричали, пугаясь этой тьмы, но мне она почему-то принесла успокоение. А может, все дело в том, что в темноте Корт не сможет увидеть слез на моих глазах.

Мыслей о Белом мире не было, и я решила, что можно поспать. Однако на жесткой скамейке заснуть получилось далеко не сразу. Я ворочалась, вспоминала Ли-ру, думала о Пане, представляла себе лицо Терна, уходящего в Солнечный мир, лицо Трайна, убегающего в Белый мир от лихорадки возвращения. Теперь я знала, что это такое.

Теперь я…

В следующий миг я оказалась на полу, стоя на коленях в луже собственной крови. Горел яркий свет, пленники вокруг стонали и вопили как безумные, дергали цепи, рычали и ревели как загнанные в угол звери. Стоял такой дикий вой, что я не слышала собственного голоса, а выстрелы, прозвучавшие совсем рядом, воспринялись мною как хлопки праздничных петард.

Я дергала руками и ногами, пыталась вырваться из оков, удерживающих меня на пути к Белому миру. Серебристый свет Ворот казался почти осязаемым. Я слышала их легкое гудение, чувствовала запах нагретого солнцем песка, я знала, что Белый мир меня ждет и любит.

— Пусти-и-и-и-и! — услышала я сквозь гул чужих, полных ярости голосов свой крик.

— Поднимите стену! — вопил «господин», мечась у запертой клетки. — Поднимите!

Но птицелюди не подчинялись его приказам. Сквозь белую дымку приступа я увидела, что четыре птицечеловека — охрана «господина» тоже сошли с ума. Они бились о прутья моей клетки, просовывали сквозь решетку руки и кричали, кричали, кричали…

Решетка, разделяющая наши клетки, наконец, с режущим уши скрипом поехала вверх. Корт ринулся ко мне, но его не пустила цепь, остановила, заставила упасть на одно колено, яростно хлопая по воздуху раскрывшимися крыльями. В этот момент раздались еще выстрелы — два, три четыре. Запахло смертью и болью, и этот запах заставил меня поднять голову и посмотреть вперед. Я увидела распростертые у двери тела птицелюдей и «господина», стоящего над ними с дымящимся оружием в руке, а потом на меня снова накатила волна безумия.