Ближе некуда (СИ) - Леру Юлия - Страница 83

Ли-ра возилась у очага. Увидев меня, она всплеснула руками.

— Ну, я же говорила твоей матери, что ты вернешься в целости и сохранности. А где твой провожатый?

Я упала на стул и посмотрела на Ли-ру, чувствуя, как замирает в груди сердце.

— Ли-ра, дай мне тоже такое же лекарство, как Терну. Я больше так не могу.

Она отложила в сторону ложку, которой помешивала суп, и, подойдя ко мне, наклонилась и взяла меня за руки.

— Одн-на, милая. Он вампир, и он в тебя влюблен. Он убьет тебя, если не перестанет думать о тебе.

— Лучше уже ненависть, чем такое безразличие, — упрямо сказала я.

— Его гложет сильная вина, — сказала Ли-ра, не отпуская моих рук. — После того, как он понял, что ненавидел тебя за поступок, которого ты не совершала. После того, как ты вернулась и вспомнила его — и не возненавидела. Пусть не простила, но не стала его врагом.

Она погладила мои пальцы.

— Я не хотела давать ему это лекарство. Оно подавляет все эмоции, успокаивает его ауру. Но если принимать его слишком долго, к нему привыкаешь. Становится нужно все больше и больше, все чаще и чаще. В конце концов, ты становишься похож на одного из немертвых — кажется, их называют «поднятые» или «ходячие мертвецы». Терн пообещал принимать его только здесь. Только пока он рядом с тобой. Сказал, что постарается уйти в другое воплощение как можно скорее.

— Почему он пошел за мной? — прошептала я, скорее, сама себе, чем ей.

Ли-ра отошла, мои руки выскользнули из ее рук. Она вернулась к супу, помешала его ложкой, попробовала, бросила пару горошин перца.

— Он хотел попрощаться, — сказала она, не оборачиваясь.

ГЛАВА 32

Ли-ра хотела снова дать мне лекарство, подавляющее сны, но я отказалась, ограничившись лишь тем, которое должно было помочь мне справиться с идивэром. Как бы ни был далек от меня сейчас Белый мир, я понимала, что ангелы могут снова попытаться выйти на меня. Связаться со мной.

И тогда у тебя будет причина рвануть с Лаксом в Белый мир.

Но внутренний голос в лице Нины был прав только отчасти. Терн сказал о назревающей беде, а со слов Силенки я еще в Дайтерри уяснила хорошо одну истину.

Враг опасен для всех. Но кто этот враг? Неужели те змееподобные существа, которых я видела в тюрьме перед самым пробуждением? Их морды, их глаза, их нечеловеческая мимика вызывали во мне дрожь.

Терна провожали днем. Он и его мать намеревались перейти в воплощения Белого мира и отправиться на Землю, чтобы связаться со старшей расой холоднокровных — вампирами. Такова была правда, и такова была официальная версия. Если холоднокровные пойдут навстречу и согласятся помочь, возможно, войны удастся избежать. Вампиры контролировали свою часть Вселенной так же жестко, как ангелы — свою. Снежный мир принадлежал ангелам, но его условия были благоприятны и для вампиров — длинные темные зимы, снега и ледники, множество разрозненных государств, практически не имеющих контакта друг с другом. Именно потому вампиры старались занять укромные места в таких мирах, как Снежный и Солнечный, и именно поэтому хранители порядка, так называемые охотники, преследовали, ловили и жестоко наказывали нарушителей.

Несмотря на уговоры матери, я тоже отправилась с толпой провожающих в запретный лес. Клиф, Пана и Терн шли впереди, держались особняком и тихо переговаривались. Арка старалась не отставать, но в разговор не вмешивалась, хоть наверняка и слышала его. Фелик, бодро шагающий рядом со мной, не скрывал гордости за брата и мать.

— Мама видела сон, — сказал он мне, украдкой дернув за рукав. — Как и ты. Ангелы знают, что Терн — связующее звено между ними и вампирами. Они надеются на него.

— Так ты все знаешь, — удивленно сказала я.

— Конечно, — сказал он. — Я ведь все слышу, даже когда вы думаете, что это не так. Это все началось не вчера и не сегодня. Мне кажется, джорнаки потому и побежали из своих домов. Они что-то почувствовали.

Я покосилась на него: сейчас Фелик выглядел и говорил почти как Терн, когда тот рассказывал мне о «замках», заперших Ворота в Снежном мире. Терн и Пана перейдут в другие воплощения — и потому не потеряют память. Но всем тем, что последует за ними через Ворота, придется труднее. Я слышала разговоры еще в деревне — многие были готовы хоть сейчас встать под ружье и поспешить на защиту Белого мира, и только слова Терна о том, что пользы от такой помощи не будет, остановили желающих.

Я бы тоже пошла за ним.

Зачем? Чтобы умирать от того, что он ничего не чувствует, когда находится рядом? Он даже не смотрит на тебя. Ты сказала ему о любви, и что он ответил?

После разговора с Терном в сторожке Нина стала подавать голос намного чаще. И я не могла не прислушиваться к этому голосу — слишком он был созвучен моим собственным мыслям и чувствам.

— Джорнаки не животные и не телепаты, — сказала я Фелику, но он только пожал плечами.

— Что заставляет лань вскакивать с места и бежать прочь, когда волка нет поблизости? Что заставляет волка оскалиться и напасть, когда он не голоден и опасности нет?

И он был прав. Джорнаки в своей дикой сущности были ближе к природе, чем мы, цивилизованные люди. Они селились вдалеке от запретных мест, они не подходили к Воротам, они редко нарушали границы округов. И все же что-то заставило их этой зимой сняться с насиженного места и отправиться воевать. Что-то… или кто-то?

Я воскресила в памяти оскалившегося в улыбке Ера, напомнившего мне о том, что я забыла, слишком надолго задержавшись на Земле. Большая часть из живущих во Вселенной рас, видов и родов — не человеческие. Мы разбросаны по мирам, как пыльца цветов, разнесенная по вселенскому полю ветром перемен, но мы далеко не самые сильные и не самые многочисленные. Ангелы и вампиры старше нас, аниморфы старше нас, даже разумные дайт старше нас. Они были старшими, когда первая обезьяна на Земле слезла с ветки дерева жизни. Они были старшими, когда первый на этой планете снежный человек взял в руки кость меле-падна — древнего, уже вымершего животного, похожего на земного медведя с длинными зубами.

Ангелы на Земле считались существами истинного света и добра. Но тот, кто знал их по-настоящему, знал и то, что такое представление о них — ошибка.

Ангелы переживут людей, как пережили вид, бывший их прямым предком. Эпоха человечества во Вселенной держалась на хрупкой соломинке мира между старшими расами. И если сейчас эта соломинка склонит чашу весов в пользу галактической войны, что же… Человечество будет ее не первой и не последней жертвой.

Если холоднокровные так открыто взялись уничтожать ангелов, значит, повод более, чем веский. Так сказала мне Ли-ра, когда я упомянула о сне и о желании Терна немедленно уйти на Землю.

— Мы фактически отдали вампирам Солнечный мир, — сказала она мне. — Сделали из него нечто вроде представительства их мира в одном из наших. В обмен на это ангелы живут в Сафаег — одном из миров, который контролируют вампиры.

Мы должны были побывать в Сафаег во время обучения в Школе. Я попросила Ли-ру назвать еще пару миров, где правят вампиры. И еще пару. И еще. И мне снова встретилось знакомое название — я встречала его в справочнике по мирам, который из любопытства пролистала до конца. До меня потихоньку «доходило», почему Герой живет в Белом мире, а не где-то еще, почему эти миры называются Закрытыми, и почему ангелы так часто и помногу проводят там время.

Похоже было, что в Белом мире открывались Ворота и ангельских, и вампирских миров. Похоже было, что в случае войны это место становилось полем одного из самых жесточайших сражений. Потому и паниковал Ининджер. Если ангелы и вампиры сойдутся в смертельной схватке, местом великой битвы будет Белый мир.

Мне оставалось только надеяться, что Терну удастся уговорить сородичей оказать давление на инициаторов конфликта. Если, конечно, они сами не являются инициаторами.

Мы дошли до границы запретных территорий и остановились. Терн обвел всех невозмутимым взглядом, скользнул им и по мне… задержись же на мгновение, умоляла я… но бесполезно.