Вспомнить Все (СИ) - "Maiyonaka" - Страница 71

Блеклые солнечные лучи заходящего солнца едва пробивались через серые облака, падая косыми полосами на ковер. Ветер учтиво донес резкий звук, от которого я подпрыгнула и испуганным олененком с точно такими же огромными глазами выскочила за дверь. Дико озираясь по сторонам, кинулась к лестнице, желая поскорее оказаться не одна.

Вот уже половина ступеней позади, ноги еле поспевают за моим желанием нестись вперед. От испуга перестаю замечать, что происходит вокруг.

— Какая встреча, — голос кусочком льда скользнул вдоль позвоночника.

Я подскочила и вскинула голову, встретившись с зеленым океаном мертвой воды, плескавшейся в его глазах. Сделав неловкий шаг назад, слабо вскрикнула, взмахнула руками в слепой надежде ухватиться за перила и, теряя равновесие, инстинктивно зажмурилась, с ужасом осознавая, что падение отменяется и руки Николаса крепко держат меня за талию, прижимая к себе. Сколько же в нем бурлило силы! Хватит одного желания, чтобы эти руки стиснули меня до смерти.

Сердце бешено стучало, не торопясь умерить мой страх. Я негнущейся палкой лежала в его объятиях, готовая в любое мгновение потерять сознание. Как такое возможно, почему он тут, ведь до захода солнца еще осталось не меньше пятнадцати минут.

Я боялась даже вздохнуть лишний раз, беспомощно уткнувшись уму в грудь.

— Удивлена? Разве Алекс не говорил, что для нас день — это не повод спать? И при закрытых шторах мы можем передвигаться по дому? — услышанное шокировало. Его руки вольной птицей скользнули по спине. — Я только проснулся, а в мои объятия попала такая обворожительная нимфа. — В самое ушко шепнул бархатный голос.- От кого спешишь в таком растрепанном виде?

И действительно, неприлично короткая по этим временам ночная рубашка, спутанные волосы и дикий взгляд отвергали на корню образ кроткой барышни. Сама не понимаю, как мне удается попадать в такие пикантные ситуации. От неприятного намека и его чрезмерной наглости разозлилась, но лишь закусила губу, чтоб не сболтнуть лишнего. Слишком опасен собеседник.

— Спасибо за помощь. Можно я пойду? — сдавленно, не поднимая головы, шепнула я.

Меня тут же отстранили на длину вытянутых рук, отпустив. Оказавшись на свободе, я растерялась еще сильнее.

— Милая фигурка, — это прозвучало бы пошло, но интонация голоса была иной. — Кто ты такая?

Вопрос насторожил. Неприятные ассоциации липкой лентой завертелись в голове сравнивая оригинал с выдуманной сном иллюзией. Неужели это он вторгся в мой сон и могут ли так вампиры? Исходящие от него уверенность и внутренняя сила вгоняли в ступор. Николас хмурясь, пронизывал меня взглядом. Я тряслась от закравшихся в душу предчувствий: он ведь не может знать обо мне… или может?

— Напугал? — довольная усмешка. — Можешь не отвечать… сейчас, но к разговору мы непременно вернемся.

Он развернулся и пошел вниз по лестницы. Какое-то время я еще стояла, растерянно хлопая ресницами, затем, встрепенувшись, вспомнила, куда шла. На пути больше никто не встретился, хотя до слуха долетал далекий скрип половиц. Ну хоть в этом повезло. Представляю поползшие сплетни слуг, столкнувшихся со мной, спешащей полуголой в покои господина.

Боясь привлечь внимание, толкнула дверь и без стука вошла в комнату. Энджил давно проснулся и, облокотившись на подушку, читал книгу. Взгляд голубых глаз тут же обратился ко мне. Удивление и тревога смешались в них в опасный коктейль.

— Что случилось? — беспокойство отразилось на его лице отчетливее всего.

Боясь расплакаться под его чутким взглядом, подбежала к нему и, забравшись на кровать, уткнулась лицом. Руки Энджила осторожно обхватили меня, даря необходимую защиту и поддержку.

Он не допытывался и не требовал ничего рассказать, легкими движениями поглаживая спину, касаясь волос, словно убаюкивал напуганного ребенка.

— Извини, — нервно усмехнулась я, взяв себя в руки, — просто приснился плохой сон.

И смутилась от сложившейся ситуации, отстранившись.

— Ничего страшного! — немного помедлив, произнес Энджил. — Даже с опухшими глазками ты прелесть, — и он платком смахнул застывшие на ресницах слезинки. — Говорят, слезы помогают, — это прозвучало скорее наполовину утверждением, наполовину вопросом. — Я не против, если продолжишь.

Потупив взор, спряталась за упавшими на лицо волосами. Тщательно скрываемая жалость проглядывала сквозь тревогу и переживание, словно сверкающие звезды, таящиеся в глубинах глаз.

— Я могу уйти, — внезапно выдал Энджил. От какого заявления только усмехнулась, ведь комната-то его. А эта боль и грусть в его глазах, словно зеркальное отражение моих чувств, начинала раздражать. Неожиданно остро прочувствовала эмоции Энджила в нашу первую встречу, и стало самой противно от этого понимания.

— Как ты стал таким? — внезапно для самой себя выдала я.

Прекрасные черты его лица исказились, все тело вздрогнуло, будто его настиг гибкий хвост плети.

— Извини, я не хотела, — поспешно выдохнула я, желая загладить свою вину. — Просто мне так плохо, — я села в позу лотоса на противоположный край кровати, завернувшись в покрывало, — молчи, достаточно я причинила боли.

За окном послышался гром, сверкнула молния: погода быстро портилась, ветер трепал деревья. Только сейчас я заметила, что здесь звук с улицы совершенно иной, чем в бетонной многоэтажке. Надо же, и как раньше не обратила на это внимание?

— Я расскажу, раз тебе интересно. Это было давно, — Энджил грустно улыбнулся, отдернув взгляд от меня и переведя его в пространство комнаты. — Когда рассказываешь, становится легче.

Успев пожалеть о решении явиться сюда, притихла, стремясь слиться с помещением, мечтая, чтоб обо мне просто забыли и вспомнили в более веселое время.

— Я расскажу тебе то, о чем почти никто не знает, — начал он печально. — Это случилось пять лет назад. Я был красив, состоятелен, молод. Для меня не существовало преград, за что бы я ни взялся, все получалось. Девушки меня интересовали мало, хотя если быть точным, ни одна не могла увлечь настолько, чтобы я смог забыть об остальном мире и посвятить себя лишь ей. Так, мимолетные свидания, разрывы, не приносящие мне боли и мучений. Весь мир тогда был у моих ног, — он вздохнул, повернув голову, будто увидел тень прошлого. — Но потом появилась она — Жозефина, красива, умна, грациозна. И я влюбился… впервые по-настоящему. Однажды я встретил ее с молодым человеком, и в той горячке я вызвал его на дуэль.

— Ты его убил, — охнула я, затаив дыхание.

— Нет. Лучше б он не промахнулся. Мой выстрел был второй… и он достался ей. Жозефина его заслонила, предпочтя умереть самой, но не потерять его.

— Она его любила? Тогда зачем обманывала тебя?

— Ты еще так молода и многого не знаешь, — хмыкнул он, мазнув по мне взглядом. — Она была красива, и для нее все это было лишь проплаченной игрой. В этот раз игрушкой был я. Любовь жестока и далеко не всегда взаимна, — Энджил сделал минутную паузу, поправил растрепавшиеся волосы. — Прошло два дня с ее смерти, я не мог ни есть, ни спать, наверно, это были самые трудные дни. И от отчаяния я решился на безумный шаг, пошел к обрыву и… и прыгнул, и все же остался жив. Второй раз избежал я смерти! Но, как видишь, плата оказалась велика. Я сломал ноги и как видишь они срослись неудачно, теперь с трудом могу передвигаться. В то время отец сильно болел и в скором времени умер. И однажды пришел он — Алекс, и забрал меня с собой. Все мое имущество продали с аукциона за долги отца: он был игрок, и несколько лет фортуна не благоволила ему. У меня не осталось ничего, кроме болезненных воспоминаний.

Он вздохнул, вложив в этот вздох всю печаль пережитого. Повисла пауза, каждый погрузился в свои мысли.

— Мне даже неизвестно, как Альенде меня нашел, а впрочем, это и не важно… — по лицу Энджила потекли слезы, воспоминания вновь причинили ему боль, уже не такую сильную, но некоторые события тревожат нас годами. — Жозефина говорила, что любит, но слова те были пустые. Теперь я знаю − ложь ранит сильнее ножа и, прежде чем что-то сказать, стоит хорошенько подумать.