Из Тьмы. Арка 4 (СИ) - "Добродел" - Страница 66

Но для отвлечения внимания его разрядов хватит, да и один-два удара этот (не)живой шокер должен пережить. Если, конечно, ему не прилетит хвостом.

Почуяв появление врагов, гораздо более сильных, чем одинокий высший Мастер и копошащаяся поодаль прочая кусачая двуногая мелочь, многоножка начала разворачиваться, чтобы встретить опасность лицом, но Юрэй вновь атаковал, собираясь оттяпать второй усик. Неудачно. Монстр сильно берёг этот орган восприятия. Однако и контратака титанического членистоногого не произвела на немёртвого Мастера особого впечатления — человек разорвал дистанцию, а монстр ввиду угрозы с тыла не мог пуститься в преследование. Формально оба противника остались при своих. Но в уравнении присутствовала я, мои монстры и ребята из группы, которые вместе с первым ударным отрядом отборных бойцов (на этот раз действительно лучших, а не отобранных на убой) спешили на подмогу.

Живое бедствие настороженно повело головой и пошевелило усиками — целым и обрубком. Монстр хоть и получил несколько неприятных травм, начав ощущать боль от пробитого панциря и расходящегося по телу едкого яда, а также первые признаки усталости организма, вынужденного бороться как с врагами, так и с повреждениями, но всё ещё не испытывал страха, собираясь победить покусившегося на его территорию конкурента и его свиту. А травмы… они быстро исчезнут, особенно если получится убить и съесть главного врага, продолжающего прятать свой истинный облик.

Начинался финальный этап боя.

Существо попятилось, будто бы в неуверенности. Однако, когда Юрэй при поддержке нескольких подоспевших бойцов попытался предпринять новую атаку, огромное многосегментное чудище вновь применило свой приём «мясорубка из лапок» и, крутнувшись, прыгнуло прямо на меня. До чего же шустрая и хитрая скотина! Не знаю, каким образом монстр пришёл к решению атаковать хрупкую и невысокую девчонку, которая даже на фоне остальных людей не внушает, не говоря об окружающих меня монстрах, но уничтожение призывателя действительно единственно верный путь к победе для нашего хитинового недруга.

Дальше на посторонние мысли времени не осталось: когда на тебя в прыжке летит живой бронепоезд, уже как-то не до того.

Печенька рванулась на перехват прыгнувшей махине и даже сумела вырвать из тела монстра несколько лапок, также частично сбив его рывок, но больше ничем мои немёртвые подчинённые помочь не смогли. Гидру довольно чувствительно приложило соседними конечностями, откинув в сторону, а электроящер, как и все лишённые нормальной осознанности немёртвые, оставался несколько, хм, тормозным. Особенно в сравнении с Печенькой, Раух или тем же Эйпманом, коих я пробудила и подчинила лично себе.

Ха-ха, пора клинку Яцуфусы внести несколько новых мазков в прекрасную и зажигательную картину танцующих со смертью людей и чудовищ!

Многоножка врезалась в скальную породу, словно игривый ребёнок в заполненный лёгкими шариками бассейн, разбрасывая осколки весом в сотни и тысячи килограмм с тем же энтузиазмом, что и маленький озорник цветные мячики. Толку от этого вышло, впрочем, немного. У меня более чем хватало опыта спаррингов с Печенькой, которая, при желании и поднапрягшись, способна устроить нечто схожее, поэтому маневрировать и уклоняться получалось не то чтобы очень легко, но и не совсем сложно. Некоторые из булыжников так и вовсе послужили мне точкой опоры для передвижения в трёхмерном пространстве.

Само собой, происходи схватка один на один, и через некоторое — не такое уж и большое — время наш танец завершился бы предсказуемо-печальным результатом: нет у меня ни достаточной выносливости, чтобы утомить подобного врага, ни сил, чтобы нанести ему фатальные раны.

Тем не менее, имеющихся возможностей оказалось достаточно, чтобы заменить Юрэя и некоторое время исполнять роль приманки, безответно жаля огромную и могучую, но слишком — в сравнении с вышедшей на форсаж воительницей уровня Мастера — неуклюжую цель. А большего некроманту, лидеру вооружённого формирования из не самых слабых Воинов и даже Мастеров (слабоватых и без официального подтверждения ранга, но всё же) и не требовалось.

Яцуфуса рубила и колола в имеющиеся бреши или пробивала броню в уязвимых точках, обильно вливая в монстра ядовитую для живых негативную энергию. Монстробои вместе с самыми умелыми и адекватными бойцами Аристократов и Вольных активно расходовали запасы взрывных и взрывчато-ядовитых копий, примериваясь к самым перспективным пробоинам, куда можно запихать бомбу посерьёзнее. Ну а Печенька (при поддержке остальных марионеток) активно сбивала контратаки и отвлекала многоножку на свою большую, прочную и быстро регенерирующую тушу.

Все работали словно хорошо отлаженный… — ладно, не буду совсем уж нагло врать — плохо отлаженный, ржавый и скрипучий, но всё же единый механизм.

…Безбрежный, как казалось вначале, океан духовной силы древнего и могучего обитателя Дикоземья постепенно таял, а множество мелких, незаметных по одной, но накапливающихся ран, взятых вместе, неизбежно начинали влиять на подвижность. Вьющиеся вокруг двуногие мошки пусть порой и гибли под могучими ударами, но основные поставщики урона, в лице различных по форме и размерам, но одинаковых по своей внутренней сути частичек Врага — почти всегда ускользали от гибели. Вместе с силами таяла и уверенность в непременной победе в битве за этот кусок, в общем-то, не нужного существу скудоземья. Но отступить, не нанеся врагу существенного урона — означало рисковать тем, что отдохнувший противник встанет на след раненого собрата. Следовательно, подходит время выкладывать последние козыри.

С другой стороны, главный враг и не собирался дожидаться появления новых трюков.

Битва перешла в эндшпиль.

Гекко — подающий надежды новичок в одной из лучших команд убийц чудовищ — невероятно обрадовался, когда узнал, что лидер и старшие товарищи решили присоединиться к намечающемуся походу на самого настоящего монстра ультимейт-класса. Великое Деяние, о котором станут слагать песни! Раньше он так же радовался, только когда его (после многочисленных проверок и испытательного срока в качестве мальчика на посылках) приняли как полноценного члена команды. Ну, и когда Мила, первая красавица родного городка, после ночных танцев на празднике плодородия поманила юного ученика такой же крошечной, как и городок, боевой школы с собой на сеновал… хотя, конечно, воспоминания о девушках не стоит мешать с ратными подвигами.

Впрочем, у молодого Охотника имелся для этого повод, но об этом позже.

После того, как они добрались до лагеря и увидели, сколько там собралось высокомерных лордов, а также всяких подозрительных наёмников — как и все монстробои, Гекко не причислял себя к этому презренному племени — радость несколько приувяла. Всё же более чем половина их команды не могла похвастаться благородной фамилией и являлась воителями во втором-третьем, а иногда и в первом поколении. Обычно представители нетитулованного дворянства вполне ровно относятся к воителям, которые специализируются на уничтожении монстров, даже если те не слишком сильны. Но лорды — это лорды. А слуги владетелей, на взгляд Гекко, обладали спесью, затмевающей высокомерие любого из господ.

К счастью, лидер быстро нашёл знакомых, так что Охотники встали общим лагерем, стараясь не слишком пересекаться с остальными собравшимися. Благо, порядки на территории царили строгие и задир быстренько утихомиривали, а порой и вовсе вышвыривали прочь. Случалось, конечно, разное, но Мастер Юрэй сразу продемонстрировал свою невероятную силу и незаурядные организаторские умения. Поэтому даже самые заносчивые дворяне и самые сильные из воителей сидели тихо и придерживали своих подчинённых. Навлечь на себя гнев уважаемого Мастера не желал никто.

Юной (даже моложе самого Гекко, которого до сих пор иногда обидно звали сопляком!) леди Абэ и того не требовалось. Казалось, что она с одного взгляда способна пронзить саму душу и узнать все потаённые мысли. Или, наоборот, заставить испытывать страх даже самого отважного воина. Её опасались даже сильнее загадочного и пугающего Мастера Юрэя, который беспрекословно подчинялся своей то ли госпоже, то ли нанимательнице. Иной раз он слышал, как Куроме-сама называют жуткой, но сам Гекко, глядя на неё, испытывал лишь восхищение.