Уничтожить (СИ) - Ставров И. В. - Страница 25

И вместо того, чтобы отчитывать дочь, крепко обнял её, из-за чего Няша сперва засмущалась, а потом расхохоталась.

— Дела у меня, — уже серьёзнее ответил Виктор. — С коллегами посовещаться надо.

— С коллегами? — подняла брови Арина. — Так вы ведь давным-давно уже все свои полномочия передали исполнительным директорам? Ты ведь поэтому и живёшь на острове уже… даже и забыла, сколько лет.

— Понимаешь, дочка… Иногда некоторые задачи, всё-таки, решать приходится мне.

— И какие?

Виктор Степанович рассмеялся:

— Для начала надо встретиться кое с кем. Скоро я еду в Оплот.

— Оплот!? — удивилась Арина, едва не вскрикнув от неожиданности. — Почему вы собираетесь в главном правительственном здании?

Виктор Степанович мысленно ударил себя по лбу — знать, где встречаются самые влиятельные люди страны, его дочке не следовало. Он ненадолго задумался и ответил:

— Надо переговорить с важными персонами…

Пауза затянулась ненадолго, и в их разговор вклинился совсем уж нежданный гость.

— Кюгельхен, ох, хороший мой, как ты? — с любовью в голосе обратился к прихрамывающей дворняге Виктор.

Няша же наоборот, отшатнулась от пса. Первая их встреча не задалась от слова «совсем». Раненый пёс с перебитым позвоночником, которого она нечаянно встретила на улицах города, оказался крайне нервным и едва не укусил Арину, когда она попыталась помочь ему. Потом ещё долго рычал и не подпускал к себе, то скаля зубы и рыча, то поскуливая от боли. Юсуповы решили приютить животное у себя на усадьбе, и Арина постоянно опасалась, что Кюгельхен затаил на неё обиду и когда-нибудь незамеченным проберётся в её спальню и сделает что-нибудь нехорошее. И даже телохранитель не поможет, ведь у пса такие большие зубы…

Арина думала, что такого нервного и злобного пса исправит только кнут и хороший дрессировщик, но вместо агрессии, Кюгельхен, виляя хвостом, подбежал к Виктору и принялся тыкаться тому в ладони, облизывая их. Юсупов присел на корточки и принялся гладить раненую собаку, которая всё ещё не могла нормально передвигаться. Перебитый позвоночник даже с возможностями и деньгами Юсуповых и так лечится довольно тяжело, а там совсем запущенный случай был, и времени на полное восстановление пса понадобится много. А вот Няша, совсем недавно принявшую порцию лекарств от пневмонии, могла похвастаться великолепным самочувствием.

— Постоянно удивляюсь тому, как это тебе, пап, удалось подманить такого нервного пса?

— Лаской, дочка, только лаской. Единственным способом, который возможен в обращении с живым существом. Запугиванием ничего поделать нельзя. Это я утверждал, утверждаю и буду утверждать. Нет, нет, запугивание не поможет. Каким бы оно ни было…

Поиграв с Виктором Степановичем, пёс отвлёкся на какой-то звук и побежал куда-то в сад, через десяток секунд скрывшись в кустах. Виктор, мягко приобняв свою дочь за талию, повёл в противоположную сторону. Молчаливыми тенями телохранители бесшумно следовали за своими патронами, и порой казалось, что они парили в сантиметре над каменной тропинкой, ибо невозможно было услышать даже их походки. В присутствии своего патрона, его нельзя было отвлекать лишним шумом или разговорами, поэтому в Евразийской общине телохранителей под названием «Чинидэ» курсантов учат говорить на языке жестов. Чем сейчас и занимались Жак с Минхао, перебрасываясь жестами и поглядывая по сторонам. Из-за названия общины, телохранителей часто и называли чинидами. Их это никак не оскорбляло, а иногда казалось, что даже импонирует.

— …Приезжай на каникулах ко мне, — тем временем продолжался разговор между отцом и дочерью. — На острове оборудованы большой научно-исследовательский институт, хорошая инфраструктура, разные развлечения, с вершины горы льётся чистейшая вода, а пляж… Ох, вода совершенно прозрачная. На глубине в десять метров рифы просматриваются до мельчайших подробностей. У нас там специально для тебя даже футбольное поле есть. Никак уразуметь не могу, отчего моя дочурка так любит футбол? Из твоих четырёх братьев и трёх сестёр только ты его любишь. Даже мои мальчишки больше предпочитают гольф или бильярд.

— Ну, ты даёшь, пап! — расхохоталась Арина. — Мальчишки! Им по 20–30 лет, этим мальчишкам!

В ответ Виктор Юсупов лишь пожал плечами, мол, все вы для меня мелкие дети.

— Милая, это последний год твоего обучения. Ты ведь помнишь, о чём мы договаривались?

— Да-да… — вздохнула Няша, закатив глаза. — Потом учёба в управлении компанией и замужество…

— Именно. Ты станешь собственником нескольких моих корпораций, и я очень надеюсь, что ты оправдаешь мои ожидания. А по поводу замужества…

Арина его перебила:

— Папа-а-а-а! Ну сколько можно? Помню я всё! Выбирать из сыновей каких-нибудь корпораций, обязательно прямых потомков…

— И что ты решила?

Обычно, главы корпораций решали, кто на ком женится, но Арина много лет устраивала такие истерики, что Юсупов просто махнул рукой, и оставил её выбирать самостоятельно. В любом случае, главные наследники уже обзавелись семьями, и шестому по счёту ребёнку можно было сделать поблажку.

— Ну, пока не знаю…

Некоторое время они хранили напряжённое молчание, но Виктор не выдержал и начал как бы невзначай говорить в воздух:

— Значит, и дальше будешь выбирать среди кисенов на элитных вечеринках, в закрытых клубах, частных яхтах? Ну, или, скажем, на загородных дачах?..

От последнего предложения у Няши перехватило дыхание. «Он знает! Он знает обо всём, чем мы там…». Девушка опустила глаза в пол, густо покраснела, и долгое время не могла вдохнуть и произнести хотя бы одно слово. Виктор Степанович скосил взгляд на дочь, которая шла с ним под руку, и внимательно следил за её реакций. Юсупов давным-давно уже был осведомлён об их бурных вечеринках на загородных дачах, но напрямую осуждать не хотел. Он был из тех людей, что любили мягко намекать, и в итоге добиваясь своего. Да и, что греха таить, в молодости он тоже чудил такое, что его дочке и не снилось, а все её шалости без трусиков меркли в сравнении с отцом. Виктор хмыкнул, вспомнив, что и сейчас иногда практикует подобные развлечения, но ни жене, ни Арине знать это совсем необязательно. Этот неловкий разговор между отцом и повзрослевшей дочерью прервал звонок.

— Слушаю, — серьёзным тоном произнёс Виктор, поскольку звонил один из важных исполнительных директоров. Арина незаметно выдохнула — настолько вовремя в их разговор вмешался посторонний, что она готова была ликовать.

— Виктор Степанович! — с небольшой тревогой в голосе произнёс мужчина на другом конце провода. — Тут это… Как бы сказать…

— Не томи.

— Э-э, да… В общем, на базе месторождения полиметаллических руд, где развёрнута добыча кобальта, золотые бастовать начали…

— Разве ты не в курсе, что нужно делать?

— Уже пытались разогнать, но на забастовку вышло ещё больше, и если до этого доходы снизились наполовину, то теперь работа и вовсе остановилась…

— Как интересно… И что требуют?

— Ну… Много чего, Виктор Степанович…

— И почему ты говоришь об этом мне? Ты исполнительный директор, или кто? У тебя же там газыри есть, на худой конец доложи о ситуации директору департамента газырей, или начальнику губернского газырьского управления.

— Ну… Я…

— Хватит изображать из себя умалишенного, у тебя и без того хорошо получается. Высылай требования.

— Да! Слушаюсь! Сейчас…

Буквально через секунду на нейроинтерфейсе Виктора Степановича появилось непрочитанное сообщение, которое он тотчас же открыл и стал бубнить себе под нос. Арина, всё это время внимательно прислушивающаяся к разговору, стояла в паре метров от Юсупова и слушала.

— Та-а-ак, что тут у нас, посмотрим…

Собранием рабочих… ага-ага, таких-то приисков от… так, дата… постановлено: прекратить работы до тех пор, пока не будут удовлетворены требования всех рабочих. Время забастовки должно писаться как рабочее время, т. е. поденно. Время забастовки не должно ставиться в вину забастовавшим, так как эта последняя вызвана насущнейшей необходимостью неудовлетворенных вопросов, которые ставятся в голову требований.