Проснуться ото сна (СИ) - "Maiyonaka" - Страница 80

«Что это за девушка? Когда они познакомились и давно ли общаются?»

Мой диалог с самим собой оказался прерван.

— О чем задумался? — В дверном проеме в коляске на колесиках, специально выписанной мной из-за границы, сидел Энджил.

Я многое бы отдал, чтобы восстановление его внутреннего состояния проходило быстрее. Энджил по-прежнему без особого желания раскрывал свою душу и категорически отказывался выходить в людные места, гуляя только по моим владениям. Особенно ему нравился небольшой пруд, начинающий зарастать с дальнего берега зеленью кувшинок и тиной. Он мог часами сидеть на берегу и смотреть на голубую гладь воды. Когда он засиживался в саду до позднего вечера, я видел, как его золотые волосы перебирал ветер, то отбрасывая их назад, то закрывая лицо.

Это место и он словно дополняли друг друга, напитывая все вокруг волшебством, которое пробегало по одежде и нежными искрами касалось кожи. Я пытался представить, насколько эта картины выглядит чарующе при свете дня, в нежных, искрящихся лучах солнца, играющего бликами на воде и как все утопает в яркой и сочной зелени. Мне подумалось, что будь сейчас день, я бы ослеп от буйства и неимоверной чистоты и ясности красок.

В такие дни я приходил за ним, и мы молча направлялись к дому. Иногда Энджил делился впечатлениями, задавал интересующие его вопросы.

Спустя несколько дней мы вышли из дома. Мой ангел завел разговор о предстоящей свадьбе Адиса и Изабеллы. Оказалось несносный вампир успел и ему разболтать о столь важном для него событии. Вздохнув, он высказался о неожиданности данной новости для него и спросил, что собой представляет эта девушка.

Я искренне пожал плечами, понимая, что сказать мне особо нечего.

— Хорошая девушка из хорошей семьи. Адис не удосужился представить нас, — я сорвал цветок почти закрывшейся ромашки, покрутил его за стебелек, ромашка превратилась в солнышко, со смазанным светлым ореолом вокруг.

— Мне казалось, вы друзья, — Энджил поднял голову, посмотрев на меня, идущего чуть позади, везущего его.

— У каждого свои секреты, — я еще раз пожал плечами, выпустив из рук сорванный цветок.

Интерес Энджила тут же пропал, когда он видел, что собеседник уходит от ответа, понимал, что информацию скрывают от него не просто так.

Я чувствовал себя обманутым. Не скрою, что завидовал целеустремленности и упорству Адиса, которые я давно утратил. Низменные чувства обуяли меня, заставляя совершать необдуманные поступки. Помню, Николас часто смеялся и подшучивал надо мной, когда я вытворял очередную глупость. Он говорил, что я должен быть более сдержан, прежде чем что-то говорить или делать. Необходимо предугадать последствия, которые повлекут мои действия. Да, раньше я часто забавлял его своей несдержанностью. По его словам, с возрастом передо мной откроется мудрость, я ждал ее с нетерпением, а пока эпопея глупости продолжалась.

— Как твои дела? — Мой брат переключился на другую тему разговора.

Услышав в очередной раз этот невинный вопрос, я не сдержался. Мне так сильно хотелось с кем-то поделиться и поговорить по душам, слова сами собой слетели с моих губ:

— Я открою тебе тайну, если пообещаешь держать это в секрете, — я сам не понимал, что делаю.

— Мне некому будет рассказать, родственники и почти все друзья предпочитают меня не замечать, — он скривился в улыбке, глядя себе под ноги, и вдруг резко поднял голову — я как раз встал напротив него, — обезоружив меня ярко-голубым взглядом. — У нас будет общая тайна? Я согласен.

Его искренняя речь окончательно снесла все запреты, ранее существовавшие между мной и остальным миром, между мной и моим братом. Я был полон решимости открыться ему. Ничего не объясняя и избежав долгих вступлений, я сказал:

— Я не совсем человек Энджил, я вампир. — Только слова сорвались с моих губ, я замер, внутри все дрожало в предчувствии реакции, которую эти слова обычно вызывают у человека. Но Энджил молчал, его ясные серьезные глаза без страха смотрели на меня, я не знал, что и думать.

К моему удивлению его губы расплылись в улыбке, после чего последовал веселый смех. Пребывая в полном недоумении от его реакции, я отпрянул на шаг назад и хотел уже сказать первое, что придет в голову, когда Энджил опередил меня:

— Благодарю за откровенные слова и выказанное мне доверие и прошу прощение за столь бурную реакцию, но я догадывался об этом, — он прищурил глаза, стараясь лучше разглядеть меня в полутьме.

— Ты знал и не испугался меня? — Недоумение сменило любопытство.

— Страх уже прошел. Если тебе интересна моя версия происходящего, то добро пожаловать в мою комнату.

По моему распоряжению по ночам в доме бодрствовало всего несколько слуг, все остальные должны были находиться у себя в комнатах, расположенных в отдельно стоящем добротном здании.

В большинстве домов слуги жили на чердаках, в небольших комнатах, реже в специально построенных для них домах.

Будучи любопытным ребенком, я заглядывал в подобное строение и был удивлен условиями их жизни, так разительно это отличалось от дома хозяев: маленькие, убогие, почти без мебели комнатки с темными стенами и за частую живущей по соседству живностью. Я клялся, что у меня подобного не будет и сейчас держал обещание, насколько это было возможно.

Я осознал, насколько жизнь прислуги тяжела: вставать с лучами солнца, прибираться в доме, готовить, чистить и скрести все коридоры и комнаты, стирать, выполнять различные поручения хозяев, и вся эта круговерть повторяется изо дня в день, времени на себя практически не остается. Я помнил это и старался не гонять их по всяким пустякам, тем не менее, требовал, чтобы дом и прилегающий сад были ухожены.

Я зашел вслед за Энджилом и закрыл дверь в его комнату на ключ. Энджил самостоятельно перелез на кровать, устроился полусидя и укрывшись одеялом. Я сел напротив на диван, закинув ноги. Пристально глядя на брата, я мысленно перебирал в голове подходящие к разговору слова.

— Почему ты молчишь? — Он мягко улыбнулся мне. — С таким рвением ты произнес первые слова, а теперь опасаешься чего-то.

Я откинулся на спинку, потянувшись:

— Я думаю, чем мог себя выдать…

— В тот вечер, когда ты приходил к нам в дом, я, не видя тебя, чувствовал твое присутствие. Тогда мне было все равно кто ты или что ты, я был не в себе. Я знал, что ты прошел на второй этаж в комнату отца, но, даже зная, что в доме чужак, я не стал звать на помощь. То угнетающее состояние, в которое я загнал себя, полностью убило во мне желание жить и интересоваться жизнью. Девушки, эти прекрасные создания, — он тяжело вздохнул, закончив: — Все из-за них. Ты провел у него в комнате долгое время, я периодически проверял, здесь ли ты. И когда, наконец, перестал чувствовать твое присутствие, позвал служанку и дал распоряжение подняться к отцу. События ахов, перешептываний и смешанных чувств у слуг я пропущу, перейду сразу к главному. Отец был при смерти, я поднялся к нему, чтобы проститься. Находясь возле самой его кровати, я вынужден был слушать бред, в большом количестве льющийся из почти не открывающихся сухих губ. Его руки дергались, пытаясь жестикулировать в такт словам, из прикрытых веками глаз текли слезы, отец пытался что-то сказать, но половина слов была полным бредом. С его рассказа я понял, что к нему пришел демон воплоти напоминающий вампира из легенд.

— Он умер при мне, — не поверил я.

— А при мне ожил, — брат криво улыбнулся.

— Понятно, меня выдали, — я закинул голову на спинку дивана. Оказывается, слушая эту историю, я был напряжен.

— Если б мой рассудок не пошатнулся, я был бы в ужасе, ожидая твой приход, а в свете тех событий эта новость вызвала лишь легкое беспокойство. Можешь не волноваться, никто кроме меня не знает твою тайну.

— Забавно, я даже и представить не мог что тебе все известно. Скрывал и оберегал свою тайну, придумывая небылицы. — Я весело рассмеялся над собой.