Проснуться ото сна (СИ) - "Maiyonaka" - Страница 30

— Ты жив! Где же ты был все это время? Ведь мы тебя похоронили. Я присутствовал на опознании тела. Тело было настолько истерзано, что узнать по лицу не получилось. Я и твои друзья так переживали, а ты где-то прохлаждался! — Тимми ударил со всей силы кулаком меня в грудь, я пошатнулся, сделав шаг назад, чтобы удержать равновесие. Слезы блеснули в его глазах. — Как хорошо, что ты жив. Завтра непременно обрадуем всех. — Он посмотрел на меня глазами, в которых смешалось множество эмоций. — Мы тебя хоронили в закрытом гробу…

Да, граф все подстроил очень хорошо, вычеркнув меня из жизней всех, кого я знал.

— Успокойся, кое-что действительно случилось, сядь. Прошу тебя, выслушай меня.

— Хорошо, — он покорно сел в кресло, с глупой улыбкой на лице.

— Клянись, что выслушаешь меня до конца, а только потом станешь задавать вопросы, и помни, что я тебе никогда не причиню зла.

— Конечно, клянусь, что за глупости ты говоришь? — не ожидая такого напора и не совсем понимая, к чему я клоню, тут же ответил Тимми.

Я рассказал, что в действительности произошло со мной: про слежки графа, про наш с ним разговор в тот вечер на балу, про мое заточение и про его исчезновение. Благоразумно умолчав про убитых людей.

По мере завершения моего повествования лицо его темнело, между нахмуренными бровями пролегла морщинка, в положении тела читалось, как он пытается поверить, соединить все воедино.

— Ты и сам теперь понимаешь, почему я не могу остаться. Мне необходимо узнать, кем я стал и как жить дальше.

— Но ведь в легендах вампиры, это монстры, ты совсем не похож на такого.

— У меня возникал аналогичный вопрос, но граф пояснил, что люди знают нас такими, какими мне подобные сами хотят чтобы их видели. Многое из легенд — выдумка. Конечно, не все. Сам подумай, я сижу перед тобой, общаюсь, не пытаюсь тебя убить.

— Все это как-то нереально. Ты же остался прежним!

— Поверь мне это не так. Изменилось то, что невозможно увидеть со стороны.

— Что ты намерен делать дальше?

— Пойду, по совету госпожи Экшелен, на север. — Засмеявшись, я добавил: — пойду туда, не знаю куда, и стану искать того, не знаю кого.

— Незавидные перспективы. Мне сегодня еще собирать вещи. Недавно приходил твой отец, в общем, мне дали два дня, чтобы собрать вещи и уехать из его дома.

— Как он только посмел явиться сюда и так безобразно себя вести? Я слышал часть разговора. Думаю, до этого он общался не лучше.

— Мда, совсем не похоже, что он недавно потерял сына. Хотя на похоронах он выглядел очень опечаленным. С ним еще был мальчик со светлыми волосами. Не хочется огорчать тебя, но с ним Дениэл обходился очень по-отечески.

Разум мой не желал, чтобы этот «якобы отец» жил в моем доме, ходил здесь, командовал. Я внезапно вскочил с места, Тимми даже опешил столь резкому движению:

— Эврика, это гениально! — я заходил по комнате, заложив руки за спину. — А если будет завещание, то Дениэл ведь не сможет тогда претендовать на дом?

— Чисто теоретически, да. У тебя есть завещание? — Недоуменно подытожил друг.

— С этим домом связано столько приятных воспоминаний и его так любила мама. Я не допущу, чтобы он достался человеку, который так обошелся со своей семьей. Это просто нечестно!

Тимми знал случившуюся в нашей семье трагедию. Больше никому я не смог доверить этой тайны, и он разделил ее со мной. Поэтому ему известны мои чувства.

Брат был настолько взволнован, что не знал, куда деть руки, да и себя самого, переходя из одной точки комнаты в другую.

Я подошел к столу и, порывшись в ящиках, нашел чистый листок.

— Будь другом, съезди прямо сейчас к господину Марку, он местный нотариус. Проживает недалеко отсюда совсем один, поэтому его никто не хватится среди ночи. Придумай причину, по которой просишь ехать с тобой, об остальном позабочусь я.

— Но, все же поймут. Он расскажет, что договор составлялся на днях в твоем присутствии… после твоей…

Я не стал его слушать, не видя в этом никакого смысла.

— Я все продумал. Он никому ничего не скажет, можешь быть уверен. — И прочитав по его изменившемуся лицу зарождающийся вопрос, добавил: — Я не собираюсь никому угрожать, ты же меня знаешь с детства. На обочине дороги стоит моя повозка, не трать время, поезжай на ней.

Выслушав как добраться до Марка, Тимми кивнул. Моих слов хватило, чтобы появляющиеся сомнения были уничтожены бесследно. Накинув легкое пальто, друг выбежал из комнаты. Распахнув входную дверь, стрелой пронесся по ступеням и исчез в темноте. Его шаги глухими ударами какое-то время отдавались о землю. Тимми очень спешил.

Я, закрыв дверь изнутри, остался ждать его и сочинять текст завещания.

Примерно через час я узнал, что они близко. Думаю, обострившиеся чувства действительно пригодятся в дальнейшем. Я начинал привыкать к ним: ты все видишь, ты все слышишь, следовательно, ты все знаешь.

Господин Марк, седой, лысоватый мужчина, беспрестанно щурившийся из-за ухудшающегося по причине возраста зрения, возник в дверях. Его черный костюм, словно траур по навсегда ушедшей молодости, снимался им только на ночь. Сверху была надета накидка без рукавов, выцветшая от времени.

— Эээ, Алекс… эээ, для меня большая неожиданность увидеть тебя во здравии.

По нашей договоренности Тимми умолчал про меня.

Удивить этого человека было всегда крайне сложно, тем более, чтобы эти эмоции отразились на лице. Конечно, он был не бесчувственный, но в основном ему не хотелось, чтобы его истинные чувства для кого-то стали известными. Его красивые усы слегка шевелились, густые брови нависали над глазами, словно травяные кочки. Но внешность его не отталкивала, скорее, была милой. В руке он держал маленький чемоданчик, закрывающийся на ключ. В нем хранились важные бумаги, печати, личные перья, чернила и очки, надеваемые лишь во время работы.

— Смею предположить, что у Вас ко мне много вопросов, но давайте сначала поговорим о деле, а все остальное после. — Марк кивнул. Его внимательные глазки зорко следили за каждым моим движением. — Так вот, я бы хотел составить завещание, но не сегодняшней датой, а лучше несколькими месяцами раньше, или даже годом.

Нотариус поспешно закивал:

— Понимаю, понимаю, в свете недавних событий. Хотя зачем вам завещание, вы ведь живы, дорогой Алекс?

— Я хочу исчезнуть. Вы сможете помочь мне в память о Луизе?

— Да, — его голова закачалась, как у болванчика. — Луиза была хорошей женщиной. Столько раз меня выручала, и ее так любила обожаемая мной собака. Хорошо, вопросы оставлю на потом, но только не думайте, что так же легко уйдете от ответа. Так, приступим…

Он положил свой чемоданчик на стол, достал ключ, висевший у него на шее и, повозившись немного с заедающим замком, открыл его. Внутри пространство было разделено на отсеки: для печатей, принадлежностей для письма, бумаг и закрытый небольшой кармашек для всякой мелочи. Развязав накидку, защищающую от ветра, он аккуратно, чуть ли не любя, положил ее на спинку стула. Марк был не богат, но и никогда не бедствовал. При этом ничего нового в его гардеробе за последние несколько лет не появилось. Куда он тратил деньги, оставалось загадкой.

— Ну и какое имущество и кому вам бы хотелось завещать? — Сев за стол он несколько раз, слегка подпрыгивая, пододвигал стул, устраиваясь поудобнее.

Достав чистый бланк и выбрав одно из четырех с первого взгляда совершенно одинаковых перьев, нацепил на нос две круглых линзы, скрепленных между собой проволокой. Аккуратно вывел заголовок: «Завещание» и далее текст, проговаривая его вслух:

«Я, Алекс Альендэ, находясь в здравом уме и трезвой памяти, проживающий по адресу…».

— Кстати, а какой здесь адрес, а вспомнил, — молча написал адрес и продолжил уже вслух. — Настоящим завещанием даю следующее распоряжение: принадлежащее мне имущество: дом с постройками и прилегающие к нему земли и все денежные средства, я завещаю…. Вы надумали, кому перейдет ваше имущество?