Предводитель волков - Дюма Александр - Страница 44

• Предыдущая
• 44/56
• Следующая

Смех жандармов понемногу стал стихать.

Тогда Тибо, в свою очередь, рассмеялся.

— Над чем ты смеешься? — спросил один из жандармов.

— Над тем, что вы перестали смеяться, — ответил Тибо. На голос Тибо огни придвинулись, и шаги стали слышнее. Затем послышался ужасающий звук — лязгание зубов.

— Да, да, друзья мои, — приветствовал волков Тибо. — Вы попробовали человечью плоть, и она пришлась вам по вкусу!

В ответ раздалось негромкое одобрительное урчание, напоминавшее одновременно голоса собаки и гиены.

— Да, понимаю, — сказал Тибо, — отведав егеря, вы не откажетесь попробовать жандарма.

Всадников понемногу начинало трясти.

— Эй, с кем это ты говоришь? — спросили они.

— С теми, кто мне отвечает, — сказал Тибо.

И он завыл. Ему ответили двадцать глоток: некоторые были всего в десяти шагах, другие — далеко.

— Что это за звери идут за нами? — спросил один из жандармов. — Негодяй говорит с ними на их языке.

— Ах так? — откликнулся башмачник. — Вы поймали Тибо, предводителя волков, вы ведете его ночью через лес, и вы еще спрашиваете, что это за огни и завывания преследуют вас?.. Слышите, друзья? — крикнул Тибо. — Эти господа желают познакомиться с вами. Ответьте им все разом, чтобы у них не оставалось сомнений.

Подчиняясь голосу хозяина, волки завыли дружно и протяжно.

Дыхание лошадей стало шумным; две или три встали на дыбы.

Жандармы изо всех сил старались успокоить животных, поглаживая их и разговаривая с ними.

— О, это еще ничего, — сказал Тибо. — Скоро на крупе у каждой лошади окажутся двое волков, а третий вцепится в горло!

Волки, проскользнув между ногами лошадей, ластились к Тибо.

Один из них поставил лапы ему на плечи и словно ждал приказаний.

— Погоди, погоди немного, — сказал ему Тибо. — Время у нас есть; не будем эгоистами и дадим подойти другим.

Жандармы уже не могли справиться с лошадьми, которые вставали на дыбы, метались из стороны в сторону и, идя шагом, покрывались потом и пеной.

— Не правда ли, теперь мы можем сговориться? — спросил Тибо у жандармов. — Если вы отпустите меня, каждый из вас сегодня сможет заснуть в своей постели.

— Шагом! — сказал один из жандармов. — Пока мы будем двигаться шагом, нам нечего опасаться.

Другой вынул саблю из ножен. Через несколько секунд раздался жалобный вой. Один из волков вцепился жандарму в сапог, и жандарм саблей проткнул зверя насквозь.

— А вот это я называю неосторожным поступком, жандарм, — объяснил ему Тибо. — Что бы ни гласила поговорка, волки едят друг друга; а стоит им отведать крови — и я не уверен, что смогу удержать их.

И действительно, волки все разом накинулись на своего раненого собрата, и через пять минут от него остались одни кости.

Жандармы воспользовались этой передышкой для того, чтобы выбраться на дорогу, заставив связанного Тибо бежать вместе с ними. Но случилось то, что предсказывал Тибо.

Раздался шум, напоминающий рев урагана.

Это неслась волчья стая.

Лошади, бежавшие рысью, отказались снова перейти на шаг: их испугал топот, запах и вой стаи.

Несмотря на все усилия всадников, лошади перешли на галоп.

Жандарму, который держал веревку, пришлось выпустить ее из рук — он не мог справиться с конем.

Волки вскакивали на крупы лошадей, хватали их за горло.

Почувствовав острые зубы врагов, лошади стали бросаться из стороны в сторону.

— Ура, волки! Ура! — кричал Тибо.

Но страшные звери не нуждались в том, чтобы их подбадривали. Около Тибо остались всего два или три волка, все прочие преследовали лошадей; на каждую приходилось по шесть или семь хищников.

Кони и волки убегали во всех направлениях, и вскоре со всех сторон слышался, затихая, яростный вой, смешанный с криками ужаса и жалобным ржанием.

Тибо был на свободе. Но у него были связаны руки и спутаны ноги.

Он попытался перегрызть веревки — невозможно.

Потом он попытался разорвать их — бесполезно.

Его старания привели лишь к тому, что веревки глубоко врезались в тело.

Теперь завыл он — от боли, тоски и злости.

Наконец, устав терзать свои связанные руки, он позвал, поднимая к небу сжатые кулаки:

— О черный волк, друг мой, сними с меня эти веревки. Ты ведь знаешь, я хочу освободиться, чтобы творить зло.

В ту же минуту разорванные веревки упали к ногам Тибо и он с радостным воплем стал размахивать освобожденными руками.

На следующий день вечером, около девяти часов, можно было видеть человека, который шел к просеке Озье дорогой Сарацинского Колодца.

Это был Тибо: он хотел в последний раз навестить свою хижину и взглянуть, не пощадил ли пожар хоть что-нибудь.

На месте хижины лежала куча дымящихся углей.

Волки, как будто Тибо назначил им встречу, образовали широкий круг около пепелища и созерцали его со злобным и угрюмым выражением: казалось, они понимали, что люди, уничтожившие эту бедную хижину из веток и глины, тем самым совершили преступление против того, кого сделка с черным волком сделала их хозяином.

Когда Тибо вошел в круг, все волки одновременно жутко и протяжно завыли, словно хотели сказать, что готовы помочь ему отомстить.

Тибо сел на том месте, где прежде был очаг; оно угадывалось по кучке почерневших, но целых камней и по более толстому слою пепла.

Погруженный в скорбное созерцание, он провел так несколько минут.

Он не думал о том, что печальное зрелище перед его глазами — расплата за его завистливые желания, которые постоянно возрастали и множились. Он не раскаивался и не испытывал сожалений. Удовольствие от возможности воздать злом за причиненное ему зло, гордость, порожденная сознанием, что он может сражаться со своими преследователями благодаря страшным своим помощникам, подавили в нем все другие чувства.

Волки жалобно выли, и Тибо обратился к ним:

— Да, друзья мои, ваши завывания отвечают стонам моего сердца… Люди разрушили мою хижину, развеяли по ветру пепел инструментов, с помощью которых я зарабатывал себе на хлеб; их ненависть преследует меня, как и вас. Я не жду от них ни жалости, ни милосердия. Мы их враги, как они — наши, и у меня нет к ним ни жалости, ни сострадания. Идите и разоряйте все, от хижины до дворца, отплатите им за меня.

И, подобно предводителю кондотьеров, ведущему своих наемников, предводитель волков со своей бандой принялся убивать и разорять.

Теперь он преследовал не оленей, не ланей, не косуль, не скромную лесную дичь.

В первую очередь Тибо под покровом тьмы отправился в замок Вез, где находился его главный враг.

К замку барона примыкали три фермы; в конюшнях было много лошадей, в хлевах — коров, в загонах — овец.

В первую же ночь все это подверглось нападению.

На следующее утро обнаружили зарезанными: в конюшне — двух лошадей, в хлеву — четырех коров, в загоне — десять овец.

Барон не сразу поверил, что нападение совершили те самые хищники, с которыми он вел такую беспощадную войну; все это было похоже на продуманное преследование, а не на набег диких зверей.

Все же следы зубов на ранах и отпечатки лап на земле вынудили его признать, что виновниками несчастья были обычные волки.

Назавтра устроили засаду.

Но Тибо и его волки ушли на другой конец леса.

В эту ночь поредели конюшни, хлевы, овчарни в Суси и Вивье.

Затем пришел черед Бурсонна и Ивора.

Начавшись, разбойные нападения не могли не продолжаться со все возраставшей жестокостью.

Предводитель стаи не расставался со своими волками: он спал в их логовах, он жил среди них, подогревая в хищниках жажду крови и убийств.

Многих, кто пришел в лес за хворостом или вереском и наткнулся там на зловещую пасть с острыми белыми зубами, волки утащили в чащу и растерзали, и лишь некоторым удалось спастись благодаря собственной смелости и острому ножу.

Волки, организованные и управляемые человеческим разумом, были страшнее банды ландскнехтов, хозяйничающей в завоеванной стране.

• Предыдущая
• 44/56
• Следующая