Предводитель волков - Дюма Александр - Страница 30

• Предыдущая
• 30/56
• Следующая

Тибо не успел договорить, как дверь, ведущая в спальню мужа, распахнулась и метр Маглуар, ростом в пять футов вместе с огромным ночным колпаком, вошел в комнату с зажженной свечой в руке.

— Ах, черт возьми, — пробормотал Тибо, — кажется, теперь моя очередь посмеяться.

Поскольку Тибо разговаривал сам с собой, он не расслышал, как г-жа Сюзанна тихо сказала сеньору Жану несколько слов.

Он только увидел, что колени у дамы подогнулись и она повисла на руках у своего любовника, как будто была без чувств.

Бальи остановился как вкопанный перед странной группой, освещенной его свечой.

Он оказался прямо напротив Тибо, и тот попытался прочесть на лице метра Маглуара, что происходит в его душе.

Но забавная физиономия бальи не была предназначена природой для передачи сильных чувств; Тибо увидел на лице снисходительного мужа лишь благожелательное удивление.

Несомненно, сеньор Жан увидел то же самое, поскольку обратился к метру Маглуару с необычайной, на взгляд Тибо, непринужденностью:

— Ну, метр Маглуар, как мы сегодня справились с бутылкой?

— Как, монсеньер, это вы? — бальи еще сильнее вытаращил свои и без того большие глаза. — Ах, простите меня, и, поверьте, если бы я мог рассчитывать на честь встретить вас здесь, я никогда не позволил бы себе появиться в таком неподобающем костюме.

— Ну что вы!

— Да, монсеньер; позвольте мне уйти, чтобы привести себя в порядок.

— Не стесняйтесь, дружок, — продолжал сеньор Жан. — После сигнала тушить огни можно принимать друзей запросто. К тому же, приятель, есть более спешное дело.

— Какое же, монсеньер?

— Да привести в чувство госпожу Маглуар, которую вы видите у меня на руках.

— Привести в чувство! У Сюзанны обморок! О Господи! — воскликнул толстяк, поставив свой подсвечник на камин. — Как же это несчастье случилось?

— Подождите, подождите, метр Маглуар, — сказал сеньор Жан. — Прежде всего надо удобно устроить в кресле вашу супругу: ничто так не досаждает женщинам, как неудобное положение, когда они в обмороке.

— Вы правы, монсеньер, прежде всего положим госпожу Маглуар в кресло… О Сюзанна, бедная Сюзанна! Как это с ней могло приключиться?

— Не подумайте чего-нибудь дурного, друг мой, встретив меня здесь в такой час!

— Я не посмею, монсеньер, — дружба, которой вы меня удостоили, и добродетель госпожи Маглуар служат мне достаточными гарантиями, чтобы мое бедное жилище в любой час могло гордиться честью принимать вас.

«Трижды дурак! — решил про себя башмачник. — Если только он не дважды хитрец… Но все равно! Посмотрим, как ты станешь выкручиваться, монсеньер Жан».

— Тем не менее, — продолжал метр Маглуар, смочив носовой платок мелиссовой водой и потерев им виски Сюзанны, — мне любопытно узнать, что за удар обрушился на мою бедную жену.

— Это очень просто, приятель, я вам все объясню. Я обедал у моего друга, сеньора де Вивьера, и шел через Эрневиль, возвращаясь к себе в замок Вез. Вдруг я увидел в открытом окне женщину, которая знаками звала на помощь.

— Ах, Боже мой!

— Вот и я сказал себе, когда узнал окно вашего дома: «Ах, Боже мой, не подвергается ли жена моего друга бальи какой-либо опасности и не нуждается ли она в помощи?»

— Вы очень добры, монсеньер, — расчувствовался балья. — Я надеюсь, это было не так?

— Напротив, мой милый!

— Как напротив?

— Да, это так, и вы сейчас все узнаете.

— Монсеньер, меня прямо в дрожь бросает. Как же это, моя жена нуждалась в помощи и не позвала меня?

— Это было ее первым побуждением, но она воздержалась от исполнения своего желания, и именно в этом вы видите доказательство ее нежности, потому что она боялась, позвав вас на помощь, подвергнуть опасности вашу драгоценную жизнь.

— Что? — побледнев, спросил бальи. — Моя драгоценная, как вы изволили выразиться, жизнь была в опасности?

— Уже нет, поскольку я здесь.

— Но, монсеньер, что, в конце концов, произошло? Я спросил бы у жены, но она, сами видите, еще не может ответить.

— Господи, да ведь я здесь для того, чтобы ответить вам вместо нее.

— Ответьте, монсеньор, раз вы так добры; я слушаю вас. Сеньор Жан одобрительно кивнул головой и продолжал:

— Я прибежал и, увидев, как она перепугана, спросил: «Что случилось, госпожа Маглуар, кто вас так напугал?» — «Ах, монсеньер, — ответила она, — вообразите, что мой муж позавчера и сегодня принимал у себя человека, который вызывает у меня самые ужасные подозрения». — «Ну да?» — «Человека, который проник сюда под предлогом дружбы с моим дорогим Маглуаром, а сам волочится за мной…»

— Она вам так сказала?

— Слово в слово, дружок! Впрочем, она ведь не слышит нас, не так ли?

— Да, она без сознания.

— Так вот, когда она придет в себя, спросите у нее, и, если она не повторит в точности все, что я сказал вам, считайте меня неверным, сарацином, турком!

— О, люди, люди! — пробормотал бальи.

— Да, порождение змей! — подхватил сеньор Жан. — Хотите, друг мой, чтобы я продолжал?

— Еще бы! — сказал толстяк, увлекшийся рассказом сеньора Жана до того, что совершенно забыл о скудности своего костюма.

— Тогда я сказал моей милой куме госпоже Маглуар: «Но, сударыня, как вы заметили, что негодяй имеет наглость любить вас?»

— Да, — подхватил бальи, — как это она заметила? Я не заметил ничего.

— Вы бы заметили, старина, если бы заглянули под стол; но вы лакомка и не можете видеть одновременно то, что сверху, и то, что снизу.

— Дело в том, монсеньер, что ужин был превосходный! Представьте себе отбивные из молодого кабана…

— Ну вот, — сказал сеньор Жан. — Сейчас вы станете описывать свой ужин, вместо того чтобы дослушать мой рассказ о том, как жизнь и честь вашей жены подверглись нападению!

— Да, в самом деле, бедная Сюзанна! Монсеньер, помогите мне разжать ей руки, чтобы я мог похлопать ее по ладоням.

Сеньор Жан пришел на помощь бальи, и общими усилиями они заставили г-жу Маглуар раскрыть одну ладонь.

Немного успокоившись, толстяк принялся похлопывать пухлой ручкой по ладони своей жены, внимательно слушая при этом продолжение правдивого и увлекательного рассказа сеньора Жана.

— На чем я остановился? — спросил этот последний.

— Монсеньер, вы дошли до того места, как моя бедная Сюзанна, которую можно назвать целомудренной Сусанной…

— О, вы можете ею гордиться! — сказал сеньор Жан.

— И горжусь! Вы говорили, что моя бедная Сюзанна заметила…

— Да, да, подобно пастуху Парису, ваш гость хотел сделать из вас нового Менелая; тогда она встала… Вы помните, как она встала?

— Нет; наверное, я был немного… немного… взволнован.

— Она встала и заметила всем, что пора разойтись.

— В самом деле, — радостно подхватил бальи, — в последний раз, когда я еще слышал бой часов, било одиннадцать.

— Так вот, встали из-за стола…

— Только не я, по-моему, — сказал бальи.

— Нет — госпожа Маглуар и ваш гость. Она указала ему его комнату, и мадемуазель Перрина проводила его туда, после чего ваша нежная и верная супруга, госпожа Маглуар, подоткнула вам одеяло и вернулась в свою спальню.

— Дорогая Сюзаннетта! — умилился бальи.

— Именно тогда, оставшись одна в своей спальне, она испугалась. Она подошла к окну и открыла его; ветер ворвался в комнату и задул свечу. Вы знаете, приятель, что такое страх?

— Да, я очень боязлив, — простодушно ответил метр Маглуар.

— Так вот, с этой минуты страх полностью завладел ею; не решаясь разбудить вас, чтобы с вами не случилось несчастья, она позвала первого проезжавшего мимо всадника; по счастью, им оказался я.

— Это большая удача, монсеньер!

— Не правда ли?.. Я прибежал, я назвал себя. «Монсеньер, — сказала она, — скорее, скорее поднимайтесь! Мне кажется, в моей комнате кто-то есть».

• Предыдущая
• 30/56
• Следующая