Ведьминские истории 2. Ни слова о ведьмах! (СИ) - Малиновская Елена Михайловна - Страница 43

— Кстати, рабочий кабинет господина Вейна около его спальни, — мило прощебетала Марта, когда я уже сделала несколько шагов прочь. — Господин Вейн был уверен, что вы пожелаете на него взглянуть.

— Какой ваш господин Вейн догадливый, — с досадой процедила я сквозь зубы.

До меня донесся тихий смешок Марты, видимо, полностью согласной с моим мнением.

В просторном холле я остановилась, помедлила немного и решительно свернула к лестнице, ведущей на второй этаж.

Ну что же, если Ингмар хочет, чтобы я побывала в его рабочем кабинете, то пусть будет так. Хотя уверена в том, что ничего интересного я там не найду.

Спустя неполную минуту я уже стояла около нужной комнаты. С некоторым страхом положила руку на дверную ручку, готовая ее одернуть в любой момент. Глубоко в душе жила опаска — не получу ли я сейчас магический удар. Как некое предупреждение и напоминание о том, чтобы не лезла в чужие дела.

Но нет. Я почувствовала лишь приятную прохладу металла. И дверь беззвучно распахнулась передо мной.

Благодаря задернутым бархатным гардинам здесь царил полумрак, особенно плотный после ярко освещенного солнечным светом коридора. Я прищелкнула пальцами — и под потолком проснулся магический шар. Выхватил из сумрака абсолютно чистый письменный стол, по центру которого вдруг что-то свернуло золотом.

Нахмурившись, я подошла ближе. Правда, тут же попятилась, широко распахнув глаза.

Потому что на столе лежали мои медальоны. И полученный от матери, и созданный в попытке повторить первый.

— Не может быть, — неверяще прошептала я.

— Явилась, не запылилась!

От этого негодующего карканья, раздавшегося над моей головой, мне окончательно поплохело.

О небо! Неужели я вижу какой-то до безумия реальный сон?

А в следующее мгновение мой фамильяр слетел с ближайшего книжного шкафа. Шумно хлопая крыльями, сел на стол.

— Что глазеешь? — спросил хмуро. — Бери свои медальоны.

Я украдкой ущипнула себя за локоть, одновременно и надеясь, и страшась, что наваждение развеется без следа.

— Да не спишь ты! — фыркнул Шторм, заметив мое движение. — Это действительно я. И это действительно твои амулеты. К слову, полностью заряженные.

Я словно нехотя подошла к столу. Протянула ладонь и сосредоточилась, силясь определить потенциал медальонов.

Да, Шторм был прав. Энергия их в буквальном смысле переполняла. Кожу даже защипало от ощущения идущей от них силы.

— Ничего не понимаю. — Я растерянно посмотрела на Шторма, который почему-то раздраженно топорщил перья. — Как это… Что это…

— Вот ты мне и объясни, — сказал тот со злостью. — Ты себе представить не можешь, что мне пришлось перенести. Я был уверен в том, что пришел мой последний миг жизни. А все из-за твоего ненаглядного блондина!

Я как раз закончила застегивать цепочку, поторопившись повесить материнский медальон на шею. Еще раз погладила его, наслаждаясь такой знакомой и приятной тяжестью на груди, затем засунула второй амулет в карман платья.

— Во-первых, Ингмар — не мой блондин, — огрызнулась я. — И уж тем более, не ненаглядный.

Перья Шторма заискрились темно-багровыми, почти черными всполохами магического огня, что говорило о крайней степени его злости.

— А во-вторых, что он сделал с тобой? — поторопилась я добавить.

— Он меня развоплотил! — Шторм подпрыгнул на месте, зашипев от бешенства.

— То есть? — Я недоверчиво хмыкнула. — Прости, но на призрака ты ну никак не похож. Да и не бывает фамильяров-призраков.

— Ну почти развоплотил, — неохотно исправился Шторм. — Точнее говоря, я вообще не понял, что он сделал. Я спокойно спал, как вдруг какая-то сила схватила меня, встряхнула так, что даже кости затрещали. А потом меня кинуло сюда. На какой-то чудовищный миг почудилось, будто я вообще умер. Непроглядный мрак и нескончаемая боль. Казалось, будто меня вот-вот в кровавую лужу раздавит. А потом я пришел в себя на этом столе. Увидел Ингмара, который сказал, что через пару часов ты придешь и меня заберешь. После чего ушел. — Сделал паузу и вдруг совсем по-детски всхлипнул, обиженно добавив: — Даже не извинился за то, что мне по его милости пришлось перенести.

— А почему ты меня не нашел? — поинтересовалась я.

Правда, сразу же пожалела о вопросе.

Успокоившийся было Шторм опять заискрился от ярости.

— Потому что! — каркнул он громко. — Как будто я не пытался. На этой комнате такая же защита, как и на кабинете этого белобрысого гада. Я тут как в клетке!

Я устало опустилась в кресло. Потерла лоб.

Ничего не понимаю! Какую игру затеял Ингмар? И какая роль мне в ней отведена?

— Тут записка для тебя, — хмуро буркнул Шторм.

Клювом подтолкнул ко мне белый конверт, лежавший сбоку. На нем было крупно и разборчиво написано: «Эрике Харрис».

При виде моей настоящей фамилии меня привычно кинуло в крупную дрожь. Пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, лишь бы взять под контроль разбушевавшиеся нервы.

Очень медленно я подняла конверт. Достала из него сложенный вдвое листок, открыла.

Записка оказалась небольшой — всего в три фразы. Но я раз за разом перечитывала их, силясь найти в простых и лаконичных словах какой-то потайной смысл.

«Медальоны и фамильяр я тебе вернул. Метки на тебе больше нет. Делай, что сочтешь нужным».

Почему-то показалось, будто меня ударили в поддых. Подло, очень расчетливо и жестоко. А главное — совершенно неожиданно. Глаза резко обожгло от подступивших слез.

— Что все это значит? — дрогнувшим голосом прошептала я.

Аккуратно положила записку на стол.

Шторм тут же подскочил к ней. Склонил голову набок, с любопытством прочитал.

— Так это же отлично! — обрадовался он. — Эрика, ноги в руки — и уматывай из Дареса, пока этот тип не передумал! С двумя медальонами ты сможешь построить портал хоть на другой конец света. В любую страну на выбор!

— Но меня пытались убить, — чуть слышно проговорила я.

— И что? — Шторм легкомысленно фыркнул. — Все твои проблемы останутся здесь. В городе, куда ты больше никогда не вернешься.

После слов Шторма первая слезинка все-таки сорвалась с моих ресниц и прочертила влажную дорожку по щеке.

— Ты плачешь? — Ворон пытливо всмотрелся в мое лицо. — Эрика, почему? Тебе радоваться надо! Получается, Ингмар отпускает тебя на все четыре стороны!

— Получается.

Я не удержалась и тихонько всхлипнула. Торопливо отвернулась, не желая, чтобы Шторм увидел, насколько я расстроена столь внезапным поворотом дела. Но было поздно.

Фамильяр, тяжело хлопая крыльями, перелетел ближе ко мне.

— Ты все-таки влюбилась в него, — фыркнул с откровенным неодобрением. — Влюбилась в инквизитора.

— Я не… — запротестовала я. Шторм распушился, и я осеклась. Прошептала, низко-низко наклонив голову: — Да.

В комнате после моего признания воцарилась тишина, нарушаемая лишь размеренным тиканием часов. Я вспоминала ночь, проведенную в объятиях Ингмара. То, как он смотрел на меня, как будто желая и в то же время страшась задать какой-то вопрос.

Почему он так поступил? Ведь понимал, не мог не понимать, что после всего произошедшего это будет равнозначно указанию на дверь. Мол, милочка, мы с тобой славно повеселились, но пора бы и честь знать. В благодарность за то, что ты скрасила мне парочку ночей, так и быть, позволю тебе сбежать. Возможно, даже в погоню не сразу отправлюсь. Но на большее не рассчитывай.

— И все-таки почему ты расстраиваешься? — каркнул Шторм. — Эрика, быть может, Ингмар таким образом просто хотел показать, насколько доверяет тебе. Ведь он знает, что ты убила отца. — Осекся, осознав, что брякнул нечто чудовищное, и затараторил, силясь исправить ошибку: — Точнее, знает, что тебя в этом обвиняли. И что у тебя нет никаких доказательств своей невиновности.

— Знает? — Ледяная удавка ужаса перехлестнула мое горло.

— Ему же при тебе принесли бумаги с историей твоей семьи, — напомнил Шторм. — Или не помнишь, какие ужасы про тебя и твою семью в газетах тогда писали? Пока ты была без сознания после неудачной попытки пополнить запас сил, Ингмар пролистал их.