7 минут в раю (СИ) - "Avallon Saye" - Страница 8

Но в ситуации с одеялом был свой плюс. Через пару минут после акта хищения Ланге становилось жарко и он просыпался. Первое, что парень делал - осматривал рыжика. Неважно, какие были обстоятельства. Хасегава мог подопнуть подушку или убрать за ухо выпавшие волосы и, обязательно, укутать в одеяло, несколько раз проверив, сделал ли он всё достаточно правильно. Иногда он оставлял собственные пятки на холоде.

А как Ланга умел красться. В те дни, когда родители оставили их вдвоём на хозяйстве, Рэки успел заснуть, пока ждал, когда высохнет рисунок на новом скейте. А затем ему посчастливилось проснуться от очень интересного зрелища.

Вернее, он проснулся чуть раньше, но до самого конца делал вид, что не замечает, как Хасегава аккуратно перешагивал особо скрипучие половицы, попутно неся у себя в руках две кружки чая. В парне не было ни капли присущей ему грации. Блондин был похож на цаплю, которая, по какой-то причине, была вынуждена выступать в балете. Только стеклянное донышко кружек коснулось тумбы, Хасегава споткнулся о свою же ногу и вошёл головой в шкаф, после что-то бессвязно шипя.

В тот раз Кян был уверен, что его разорвёт, если он сделает хоть один вздох. Ланга вылез из шкафа и нервно уставился на рыжика, надеясь, что тот не проснулся. Как хорошо, что под челкой не было видно приоткрытых карих глаз. Хасегава тогда подошел, снова поправил его волосы и накинул зелёный плед на спину.

И именно такие ситуации заставляли Кяна задумываться о том, почему Ланга всё ещё не нашёл себе девушку.

Рэки оторвался от воспоминаний и снова стал смотреть на Хасегаву. Его левая рука сама начала гладить широкую спину. Парень, что всегда моментально отрубается, когда соприкасается головой с подушкой - плачет уже полчаса и не в силах успокоиться.

Ноги затекли и рыжик решил сменить позу. Стоило ему немного отодвинуться, как в тишине прозвучало:

- Я могу уйти, если неудобно.

Казалось бы, это предложение звучало довольно правильно и, в каком-то смысле, на него стоило бы согласиться, но…

Слова как будто-то разбудили в рыжике палитру чувств и полностью изничтожили тяжесть, до этого стесняющую его. Кян сильнее прижал блондина к себе, позволяя немного навалиться и принялся напористо гладить спину руками. Всю шею обжигало от горячего дыхания. Правая рука рыжика медленно потянулась к голове юноши, теперь поглаживая белокурую макушку. Хасегава начал медленно успокаиваться.

Всё это было таким странным. Рэки планировал оттолкнуть его, а теперь сам не хотел никуда отпускать. И их отношения. Не дружба и не любовь, а просто кошмар. Как можно надевать какие-то маски, когда оба уже знают, какие желания движут ими на самом деле?

- Я не знаю, о чём ты думаешь, но ты - один из самых дорогих людей для меня. Я не могу смотреть на то как ты плачешь.

Рэки лежал без сна, пялясь на потолок в обшарпанной выцветшей штукатурке и думал о том, что могло так сильно ранить Лангу. Было хорошо слышно, как в коридоре со временем стихали разговоры и свет соседних комнат, едва проникающий через окно, тоже постепенно исчезал.

Когда в номере сверху что-то с громким звоном брякнулось на пол Кян распахнул глазки и осознал, что почти отключился. А ещё он обнаружил, что его добрый друг наконец спокойно заснул и вновь скорчил ту самую заумную рожицу.

« Всё как обычно.»

И только опухшее лицо с раскрасневшейся кожей подле глаз могли выдать Лангу.

Трение о чужое тело и одеяло в совокупности согревали даже холодную пустоту внутри. Ноги парней переплетались, как единое целое. Рэки немного поправил одеяло и тихонько двинулся. Неожиданно, кровать громко скрипнула, но Лангу этим точно не разбудить.

Как-то без умысла, Кян приблизился к его лбу губами и тихонько поцеловал.

- Кто бы тебя не обидел, я им носы переломаю.

Неожиданно Ланга, сквозь сон, вытащил левую руку и с силой притянул рыжика к себе. Последний даже опешил, на мгновение решив, что блондин проснулся. Но ему так только показалось.

Сердце, от испуга разрывавшееся, как старый мотор, медленно успокаивалось, ведомое тихим, едва заметным дыханием; приобретая его ритм. Стало очень тепло. И телу, и душе. Ощущая чужую руку на своей талии Кян и сам успокоился. Прикосновения немного холодных ног, мягкого и тёплого одеяла. Рэки рассматривал белую макушку, изредка переводя взгляд на окно. Парень чувствовал, что вот-вот окончательно уснёт.

Неожиданно перед глазами что-то сверкнуло. Тёмное ночное небо, искрящееся от миллионов разнообразных алмазов на своей твердыне, внезапно потеряло одно маленькое украшение.

И теперь крошечная падающая звёздочка скакала туда-сюда, не находя себе места. Кян сопровождал её взглядом сонных глаз, с каждой секундой всё хуже соображая, снилось ли ему происходящее или он бодрствовал. Неожиданно Ланга мотнул головой и оказался прямо перед лицом рыжика.

Рэки хотелось его потрогать. Провести рукой по щеке, коснуться бледных губ, выводить странные узоры на шее. Но всё, на что он был способен - просто смотреть на Хасегаву и сонно улыбаться. В тишине ночи парень подумал:

« Вот бы каждую ночь так засыпать.»

И мгновенно провалился в царство Морфея.

Кяну казалось, что он закрыл глаза всего на секундочку, но тут же над его ухом зазвонил будильник, возвещающий о том, что пора вставать. По какой-то причине парня сковал жар и дышалось так тяжело. В голове словно взрывались маленькие салюты, а в ушах стоял непонятный гул, перемешанный с беспорядочным звоном будильника. Гудение будто танцевало, впиваясь каблуками на внутренней части головы.

Ланга вытянулся и махнул рукой в сторону телефона, даже не открывая глаз. Попытка выключить раз за разом проваливалась, пока парень, наконец, не уронил его на пол, да с такой силой, что тот отскочил под кровать и, словно от боли, начал пищать ещё громче.

- Бля…

Так же не открывая глаз Хасегава извернулся и сполз половиной тела, свесив голову под кровать. Его левая рука так и осталась у Кяна на талии, отчего рыжика бросило в дрожь. Парень застыл в оцепенении и, неожиданно для самого себя, закашлялся.

- Рэки, прости меня, это твой… Слава Богу, что он не разбился.

Ланга засунулся ещё глубже под кровать, попутно сжав живот рыжика. А его ноги с силой вдавились в матрац, бесстыдно потираясь о чужие голени.

Кян застыл непонятно от чего. В горле встал ком, а по коже бегали мурашки. И та часть его руки, с которой стянули одеяло, даже под слоем футболки нещадно морозилась.

Хасегава рывком вылез и вернулся в прежнее положение. Он включил маленькую лампу, стоящую на тумбочке, выставил телефон перед собой и начал его осматривать. На экране высветилось время 5:20. Кян забыл выключить этот глупый будильник, который был предназначен для того, чтобы парни вовремя возвращались домой с S. Стало стыдно. Даже затошнило.

- Да, всё в порядке. И вставать только через сорок минут. Хотя если ты быстро собираешься, то можно и через час.

Блондин улыбался и продолжал вертеть телефон в руках. В тёплом свете настольной лампы он выглядел ничуть не хуже, чем при свете дня. Хотя, даже не так. Он всегда выглядел великолепно.

Взгляд Кяна зацепился за красивую шею и блуждал по ней, сопровождаемый чувством вины за свои действия. Неожиданно Хасегава лёг чуть ближе, снова сжав его талию. Сердце резко кольнуло. Воздух прекратил проникать в лёгкие.

- Пять минут.

- А?

Хасегава, кокетливо улыбающийся, повернулся к нему и, сверкнув глазами, резко переменился в лице. Оно выражало тревожное, хмурое любопытство. Может с капелькой злости, а может с осознанием какого-то собственного бессилия. Затем оно так же резко сменилось испугом и полным непониманием.

У Кяна от этого взгляда окончательно сперло дыхание и он бегло проговорил:

- Я обычно встаю в пять минут восьмого.

- Что у тебя с лицом? Это ведь не я?

Неожиданно голову Рэки схватили и с напором удерживали. Хасегава изучал его нос с особым интересом. С каждой секундой его лицо приобретало выражения, ни разу не похожие на прежние.