Перчинка для мажора (СИ) - Лафф Кира - Страница 4

Резко распахиваю дверь комнаты. Слышу позади громкий топот Вейна, который, видимо, вознамерился меня догнать во чтобы-то ни стало.

Но теперь я у себя в спальне. И отступать мне некуда. Глупо, конечно. В конце концов, это ведь просто игра. Содрогаясь от дурацкого беззвучного смеха, прячусь в шкаф. И зажимаю ладонью рот.

Через несколько секунд дверь распахивается, и я слышу частое дыхание моего преследователя.

— Ка-а-а-ри, — он томно тянет букву в моём прозвище и неспешно заходит в комнату. — Тебя не учили, что следить за старшими неприлично? Разве так должны поступать хорошие девочки?

Конечно же, я ничего не отвечаю. Просто молчу и стараюсь не дышать. Понимаю, что всё это просто игра и на самом деле мне ничего не грозит. Но, несмотря на доводы рассудка, адреналин нещадно выбрасывается в кровь. Сердце колотится так быстро, будто сейчас выпрыгнет.

— Ладно, наверное, ты не в этой комнате, — говорит парень, и я слышу его быстрые шаги в сторону двери. Потом она открывается и захлопывается.

Несколько секунд стою неподвижно. Ушёл?

Нервные смешки так и просятся наружу. Приоткрываю дверцу шкафа. Вроде бы, никого.

Быстро вылезаю из своего убежища.

Не успеваю я обернуться, как сильные руки хватают меня сзади за талию.

— Прямо как в детстве, малышка! Ты всегда пряталась в шкафу!

Вейн сжимает меня и поднимает вверх. Я смеюсь и вырываюсь, гадая, какая расплата за моё «ужасное злодеяние» меня ожидает.

Парень взваливает меня себе на плечо и с лёгкостью тащит… на кровать?

Не успевая понять, к чему всё идёт, я оказываюсь лопатками вниз на матрасе.

А он… Он нависает надо мной со зловещей ухмылкой. Опасный как сам дьявол. И такой же обаятельный.

— Помню, ты боялась щекотки, — парень сексуально поводит бровью. — А сейчас?

Вейн

Грудь у малышки высоко вздымается. Теперь, когда я нахожусь ближе, не могу больше игнорировать её новые весьма аппетитные формы.

Если накрыть эти мягкие шарики рукой, готов поспорить, они в ладонь не поместятся. Сосочки призывно оттопыривают ткань маечки. Какого хрена она позволяет себе такое декольте?

Пожираю глазами юное девичье тело. Она сперва улыбается, а потом смотрит на меня как-то иначе. Призывно? Или мне кажется?

Пиздец как хочется дотронуться. Аж в ушах шумит от желания.

Противный голосок, убеждает меня, что Блейк снесёт мне башку, если узнает, что я не только подвёз его младшую сестричку до дома, но и загнал её в спальню, а потом повалил на кровать…

Но чем дольше я смотрю на малышку, тем тише становится этот нудный голос.

— Помню, ты боялась щекотки, — изгибаю бровь в вопросе. — А сейчас?

Её глаза округляются в притворном ужасе. Да, детка, мне нужно чем-то оправдать своё желание немного тебя полапать. Поэтому я всё перевожу в игру. Не знаю как сейчас, а раньше с тобой это прокатывало.

Без предупреждения мои пальцы опускаются на её рёбра. Она визжит и вырывается, но я придавливаю её к кровати своим телом.

Она маленькая и мягкая — обездвижить несложно.

Малышка смеётся, пока я прохаживаюсь по нежному животу. Ткань майки задирается, и я дотрагиваюсь до бархата кожи. Да… малышка Кари по-прежнему боится щекотки.

Также, как и два года назад, и три… и четыре… Гоню от себя эти мысли. Ты, Вейн, долбанный извращенец.

Если бы Блейк только знал, о чём я думаю, не просил бы меня забирать его драгоценную сестричку от репетитора.

Девчонка всхлипывает сквозь смех, на её глазах выступают слёзы.

Она елозит по кровати, пытаясь высвободиться из захвата. Внезапно моя рука совершенно случайно оказывается на её груди. Я чётко ощущаю затвердевший сосок. Надо бы убрать руку, но… Вместо этого я провожу по острой вершинке, зорко следя за её реакцией.

Член сразу же салютует в ответ на прикосновение, предательски натягивая ткань брюк. Если сейчас она чуть приподнимет бёдра, то почувствует, насколько сильно друг её брата по ней скучал.

Спешу убрать руку, но внезапно её маленькая ладошка накрывает моё запястье, заставляя задержаться… Она прикрывает глаза, а с её губ срывается сладкий, томный стон.

Поражённый я смотрю на неё. Перчинка хочет, чтобы я помял ей сиськи?

— Ты что делаешь? — спрашиваю с таким видом, будто это не я прижимаю её собой к кровати.

Она ничего не отвечает, даже глаза не открывает. Только дышит часто-часто…

— Франция плохо на тебя повлияла, сестрёнка, — пытаюсь придать голосу холода и равнодушия. Хотя у самого сердце из штанов выпрыгивает.

Она смущается и убирает свою руку с моего запястья.

Интересно, осталась ли дорогая младшенькая сестрёнка Блейка девочкой? Или за эти два года успела стать женщиной?

Уверен, что когда она уезжала, то была невинна. Я об этом позаботился.

Все ухажёры, что у неё были бесследно исчезали после первого или второго свидания. Наверное, это било по её самооценке. Но я просто не мог допустить, чтобы кто-нибудь из этих придурков полез к ней трусишки…

Прищуриваюсь и изучаю её лицо. Хм… раньше засмущать её было гораздо проще. Конечно, она росла со старшим братом и его друзьями, поэтому с детства была сорванцом. Но одновременно такой нежной, ранимой и привлекательной…

Мои мысли прерывает звонок в дверь.

Громкие мелодичные переливы и поспешные шаги дворецкого вырывают нас из странного выдуманного мирка. Это блядь хорошо. А то мне чуть совсем крышу не снесло.

Отстраняюсь, и прислушиваюсь.

— Кажется, из аэропорта доставили твои вещи, малышка.

Спрыгиваю на пол, пользуясь предлогом покинуть её комнату. Чёрт возьми! Если я останусь тут дольше, то сам за себя не ручаюсь!

Карен садится. Щёки пунцовые. Видимо, она тоже не ожидала от меня подобного.

Блядь. Нужно уезжать. Иначе…

Пытаюсь думать о Блейке, который сейчас совершенно невменяемый лежит в каком-то стрёмном притоне, который он называет «вечеринкой». У моего «бро» через два дня открытие его ночного клуба. Надо вызволять его из лап зависимости. Снова.

Малышке Кари знать об этом не полагается. Хотя, конечно, она совсем не дура, догадывается, почему её старший братец не примчался встречать её в аэропорт. Но одно дело догадываться, а другое… Другое дело видеть своими глазами. Обдолбанный братец в бреду и под таблетками — приятного мало.

Я быстро спускаюсь вниз по лестнице и иду у двери. Курьеры заносят коробки и чемоданы Карен. Ох уж эти девчонки, вечно набирают с собой кучу ненужного барахла!

Подхожу к припаркованной тачке. Уже хочу открыть дверь, как сзади меня догоняет ураган под названием «Карен». Каштановые волосы взмывают вверх и веером рассыпаются по плечам. Красиво.

— Ты уезжаешь? — она недовольно надувает розовые губки.

— Да, Кари, — киваю, стараясь на неё не пялиться. Соски всё ещё отчётливо проступают под майкой. Это пиздец как отвлекает. — У меня дела, — добавляю.

— Ты скажешь мне, где мой брат? — она, всё же, замечает мой голодный взгляд и складывает руки на груди.

— Неа, — ухмыляюсь. — Сама ему позвони. Уверен, он скоро приедет. — Продолжаю врать и прикрывать бедовую задницу своего друга.

— Возьми меня с собой? — внезапно просит она, подходя ближе. — Ты же знаешь, я ненавижу оставаться одна в этом доме.

С сочувствием смотрю на малышку. Да, детка, я всё помню. Ты слишком рано потеряла маму, а отец тобой никогда не интересовался. По сути, ты жила тут почти одна, с тех пор как Блейк не выдержал отцовского давления и свалил.

Я тоже делаю шаг вперёд и ласково щёлкаю её по вздёрнутому носику.

— То место, куда я еду совсем не подходит для маленьких девочек, — ухмыляюсь, глядя в её недовольное лицо. — Мы с Блейком позже приедем.

Она показывает мне язык и отворачивается. Ох, несмотря на явно изменившееся тело, что-то в ней всегда останется неизменным. Наверное, с ней всегда будет так? И через десять лет и через двадцать я буду видеть в ней всю ту же милую нелепую девчонку, которой она была, когда я впервые переступил порог этого дома.