( Не ) мой ребенок (СИ) - Рымарь Диана - Страница 12

И тут в голову приходит идеальная фраза, прямо хоть записывай: «Это первый и единственный раз, когда я прощаю тебе такой косяк. Сейчас же сложила вещи и вышла со мной к машине. Ты возвращаешься домой. А если тебе не ясно, то я сниму ремень и объясню тебе по-другому…»

Да, с ремнем оно как-то лучше всегда доходит, отец часто так говорил.

Стучу в дверь, мысленно проговаривая фразу снова и снова. Надо же, чтобы с нужной интонацией, чтобы прониклась. А еще надо как-то удержаться, чтобы не сопроводить слова подзатыльником. Еще испугается, закричит, ведь всегда реагирует на подобное как истеричка, а мне надо, чтобы она села в машину. Дома уже буду воспитывать, заново рассказывать, что ей можно, что нельзя.

Громко постучав, жду. Потом стучу снова и опять жду.

— Да что за на хрен? — не могу понять.

Долблю в дверь со всей дури, и тут выходит соседка в старом зеленом халате.

— Вам чего надо? Не живет здесь никто!

— Как это не живет? Тут должна проживать моя жена, Мира Горцева, — заявляю уверенно.

— Мира? Хорошая девочка, знаю, — кивает соседка. — Так съехала она, и подружка ее беременная — тоже.

Мое сердце пропускает пару ударов.

— Как это съехала? — тут же начинаю злиться. — Куда?

— Куда, не знаю, а забрал ее мужчина на хорошей такой машине, иностранной…

Меня будто обдает изнутри кипятком. Мужик на хорошей машине.

Кто такой?

Адвокат!

Кто еще? Больше некому. Да и зачем московскому адвокату защищать мою жену? У нее же ни денег, ни связей. Точно он…

Ну тогда ему вдвойне не повезло. Я знаю, как называется его контора, выяснил после позорного судебного заседания.

Туда-то и лежит мой путь.

Рулю через всю Москву, то и дело попадая в пробки. До этого приходилось пару раз бывать в столице, но тогда дороги были свободнее.

Кое-как добираюсь до места. Неожиданно мне везет, удается прямо в фойе бизнес-центра наткнуться на ненавистную рожу. Как его там? Марк Островский, кажется? Лощеный, в деловом костюме, волосы будто корова языком лизнула. На что Мира могла повестись? На его смазливую физиономию? Так я тоже рожей ничего так. На высокий рост? Так я тоже не низкий!

— Ну привет, — цежу сквозь зубы. — Красть — это нехорошо, в курсе?

— Простите? — Он ведет бровью.

— Ты у меня жену украл, гнида!

— А-а… ясно, — кивает он с непроницаемым выражением лица. — Я вас вспомнил, Горцев. Спешу заверить, никакой жены я у вас не крал. А для того, чтобы жена не подавала на развод, надо с ней нормально обращаться. За сим попрошу вас удалиться.

Это Мира ему наговорила про плохое обращение?

— Я нормально с ней обращался! — рычу с надрывом.

— Нормально держать жену за прислугу и периодически ее поколачивать? Спешу заверить, уголовный кодекс с этим не согласен, впрочем, как и ваша бывшая жена.

— Это она нажаловалась? Все вообще не так… Где Мира?

— Не имею ни малейшего понятия, я свою работу сделал, и мы распрощались. Советую вам оставить девушку в покое…

— Если ты думаешь, что можешь спать с моей женой…

Я даже понять не успеваю, что происходит дальше. Секунда, и Островский кивает кому-то позади меня, а потом мне выкручивают руку.

— Ты че делаешь, урод? — ору, чувствуя резкую боль в плече.

Через минуту здоровенный охранник в черной униформе вышвыривает меня на улицу.

— Совсем охренели! — ору в закрытую дверь.

Я этого так не оставлю. Найду эту сучку, чего бы мне это ни стоило. Пора подключать тяжелую артиллерию. Позвоню-ка я отцу.

Ничего… есть в жизни такое понятие, как бумеранг. Всем прилетает, как от него ни убегай.

С — справедливость.

Глава 15. Тесты

Часть 2. Суррогатная мама

Глава 15. Тесты

Мира

Что сложного пописать на пластиковую полоску? Ничего, в общем-то… Но как страшно-то!

Купила парочку тестов, на третий денег пожалела, хотя их у меня теперь не в притык, благодаря Глебу Викторовичу. Положила на стиральную машинку в ванной и смотрю на них, как на мины замедленного действия. Вот узнаю, что беременна, и все — жизнь изменится на сто процентов. Хочу этого и боюсь. Даже не знаю, какое чувство во мне сильнее.

Впрочем, мои метания вокруг тестов на результат никак не повлияют. Я или уже беременна, или нет, ведь со дня ЭКО прошло две недели.

В конце концов, что я, зря пропивала все эти гормоны, витамины, терпела процедуру ЭКО? Неприятная процедура, надо сказать. Хотя биологическим матерям тоже несладко приходится: пункция яичников — это сомнительное удовольствие, а иначе яйцеклетку не получить. Мне ли не знать, я перерыла интернет в поисках любой информации по вопросу. Изучила все вдоль и поперек. Как хорошо, что мне не нужно было никакой пункции.

А все-таки я должна забеременеть. И пусть мне боязно от перспективы следующие девять месяцев быть под надзором у всевидящего и всезнающего Глеба Викторовича, но потом-то я буду свободна. Всего чуть потерпеть, Антона я же как-то терпела три года. Надо сказать, будущий папаша в разы приятнее в общении.

— Так, пошла и сделала тест! — бурчу себе под нос.

Распечатываю один, делаю необходимую процедуру, потом аккуратно кладу мокрый тест обратно на стиральную машину, жду.

Минута, две, три…

Полоска. Одна…

Но почти сразу появляется еле заметная вторая. Бледненькая такая, почти незаметная. Что бы это значило?

Распечатываю второй тест, использую и его. А пока жду, что покажет, на первом тесте вторая полоска значительно темнеет. Второй тест тоже оказывается положительным.

— Вот так да… Случилось…

У меня внутри все скручивается от непонятных эмоций. Стопроцентное залетание.

Ну вот и все. Быть мне суррогатной матерью. Я официально ношу ребенка Глеба Викторовича и его жены.

Достаю телефон, чтобы позвонить ему, и не решаюсь. Да, он сказал сразу звонить, если что. Но не в рабочее же время. Наверное. Да? Вдруг я его отвлеку от чего-то важного? Он же такой занятой тип, у него и двух минут свободных нет, судя по разговорам и поведению. А тут я…

Он доброжелателен ко мне, это да. Даже заботлив, вежлив до зубного скрежета. Но несмотря на все это, я его честно и откровенно побаиваюсь. Чисто по-женски и без причины, ведь никаких поводов бояться он мне не давал. Даже ни разу не повысил на меня голос.

Просто какой-то он странный, этот Глеб Викторович. Очень резкий мужчина, такое ощущение, что все человеческое ему чуждо. Он как биоробот! Никаких фамильярностей, Мирослава. Никаких лишних обсуждений и вопросов. Да я и не хотела с ним никаких фамильярностей, просто не привыкла, чтобы меня звали полным именем.

Представляю, как жене Глеба Викторовича сложно с ним живется. Хотя с ней-то он, наверное, мягок и нежен, а совсем не официален, как со мной.

На секунду представляю, как такой мужчина, как Глеб Викторович, проявляет нежность ко мне. Подходит, берет за руку, целует в щеку…

И таю, причем самым постыдным образом.

Все-таки какой он привлекательный — ну чисто внешне, конечно. Душу-то не открыл, да и зачем бы.

Широкоплечий, весь такой представительный, важный, с пухлыми губами, наверняка очень нежными. Эх…

Так, Мира, нечего заглядываться на чужого мужика!

Еще не хватало врюхаться в папашу ребенка. Хуже ситуацию для суррогатной мамы и не придумать.

Это же абсолютно аморально — испытывать чувства к женатому человеку, к тому же мечтающему завести ребенка со своей женой. Это было бы низостью с моей стороны даже допустить мысль о возможных отношениях с ним.

Никогда не позволю себе такого. Глеб Викторович для меня табу.

Все же позвонить ему не решаюсь, набираю сообщение.

***

Глеб

— Здравствуйте, Иосиф Карлович, — недовольно цежу в трубку.

Мерю шагами свой просторный кабинет, слушая блеяние врача из клиники по планированию ребенка.