Если у меня тебя заберут - Роман Виолетта - Страница 3

– Чижов?!

Улыбаюсь во все тридцать два.

– Не стесняйся, можешь во всех красках описать свой восторг.

Она отталкивает мои руки и срывается с места, стремительно уходя от костра в сторону. Ну уж нет. Так просто я не отстану.

Иду следом. Аленка злая, руки в кулаки сжаты. Идет, не зная куда, что-то бубнит себе под нос.

– Могла бы поблагодарить. Я спас тебя от необходимости целоваться со Свиридовым.

Она вдруг резко останавливается, я едва не врезаюсь ей в спину.

Обернувшись, прожигает меня гневным взглядом.

– Может, я хотела с ним поцеловаться! Какого черта тебе надо?! – Ляля выкрикивает мне в лицо эти слова, толкает меня в грудь. В ее широко распахнутых глазах злость. И это меня выводит из себя.

– Ты в своем уме?! Этот придурок даже защитить тебя не сможет в случае чего! Нашла перед кем ноги раздвигать.

Резкое движение – ее рука взмывает в воздух, перехватываю ее на лету. Притягиваю к себе и беру в захват.

– Не стоит этого делать, Ляля, – шепчу у лица.

Пытается вырваться, но в ее руках силы, как в коленках у воробья.

– Да если бы я знала, что это ты, лучше бы земли поела!

Обижена до сих пор. Едва ли не пыхтит от злости. Волосы растрепаны, губы свои красные кусает – издевается, бл*ть. Согну же пополам и покажу, как нужно разговаривать. Только нихера же не сделаю. Сам позволяю ей подобное отношение. Маленькая ведьма чувствует свободу и безнаказанность. С первого класса за ней следом, а всех придурков под откос, кто только посмотрит на нее косо. Ни единый волос с головы не упадет, чтобы, не дай бог, не споткнулась. Когда в универ пришла, здесь всех рвал на куски. А она теперь даже смотреть на меня нормально не хочет.

– Ты что, какая земля? А вдруг отравление? Как я тебя спасать буду?

Перевожу все на шутку, хотя самого долбит изнутри.

– Да уж лучше на тот свет, чем терпеть твое общение.

Подаюсь к ней. К самому лицу. Она замирает, готовая в любую секунду в меня вцепиться. И то, что она не боится меня – это дико заводит.

– Если тебя не станет, я буду приносить тебе на могилку шутки про Свиридова, – шепчу ей. Отстраняюсь. Замечаю морщинки в уголках ее глаз. Но держится, продолжая корчить недовольную гримасу.

– Если услышишь, что каркают вороны, это я смеюсь с твоего плоского юмора.

Тянусь к ее волосам. Она застывает испуганно. А я ловлю себя на мысли, что не хочу ее выпускать. Вот так в руках ее держать, запах ее духов вдыхать. Убираю с волос сухой листик. Показываю ей.

– В тот раз там, в клубе… так надо было…

Ее лицо кривится от злости.

– Держись от меня подальше, Чиж! – цедит сквозь зубы и, оттолкнув, уходит.

Не знаю, как сдержал себя, чтобы не ломануться за ней. И про клуб сказал специально, знал, что пошлет. Каждый раз, когда тот вечер вспоминаю, понимаю, что упустил свой шанс.

Гордость ее задел. При пацанах отбрил, назвал серой мышью. Бл*ть. Если бы не грозящий мне срок за решеткой, х*й бы куда отпустил тогда. Но времена были сложные: серьезные терки с Тараном и связь со мной могла сильно навредить ей. Этот ублюдок – конченый садист, а досадить мне через близких – этот шанс он бы не упустил.

Отшил ее тогда, а потом два года подыхал, смотря со стороны, урывая крохи ее внимания. Хочется плюнуть на все и сорваться к ней. Сгрести и, сука, рвать каждого, кто хотя бы посмеет подойти.

– Чиж! – раздается голос Рыжего.

Оборачиваюсь. Друг идет ко мне, слегка покачиваясь. Где уже успел набраться?

– Излагай, – закуриваю сигарету.

– Ну че, давай лохов в магаз зашлем. Пусть бухла доберут.

– А вам не хватит?

– Чиж, ну чего ты, в самом деле? Дай пацанам расслабиться.

Он прав. Сегодня встряска была хорошая.

– Ладно, девчонок не обижать.

Рыжий кивнул. Отправился к костру.

– И еще, – окликнул его. Рыжий обернулся.

– Свиридова, на х*й отсюда. Чтобы даже не мелькал здесь.

Рыжий лыбится.

– Из-за Аленки?

– Из-за рожи его конопатой. А ты меньше нос свой суй в чужие терки.

***

Пацаны пьют, вокруг царит веселье. Девчонки танцуют у костра под гремящую музыку. Ляля грустная, сидит с подругой в другой стороне лагеря. Чего напряглась так? Из-за рыжего переживает? Что в голове у этих баб? Никогда не мог понять. И что ей может нравится в этом придурке? Помню, на первом курсе устроили ему темную. Так он бежал, бросив друга, аж пятки сверкали. От него за версту веет трусостью. А она словно и не видит его гнили, рвется к этому придурку.

– Чиж, хорошо, что вы пришли. Так скучно было… – на колени опускается Аня. Обнимает за шею, поднося к моим губам бутылку коньяка.

Отстраняю алкоголь. Я не пью совсем, и меня бесит, когда мне пытаются втюхать эту херь.

Поднимаю на нее глаза, а она воспринимает это как призыв к действию. Тянется к губам, целует. Удобная она. Знает, как удовольствие доставить, да и нервы сильно не треплет. Вот только не то все это. Ее целую, в носу запах Ляльки до сих пор. Сладкий, пряный.

Анисимова ерзает на коленях. Все это время трещит, не замолкая. У них спор с Ржавым по поводу машин. Этим дай закуситься – не заткнешь. А я на Алену смотрю. Сидит недалеко от костра с подружкой своей. Себя обняла за плечи, трясется.

– Витек, – подзываю ее одногруппника. Тот подходит, покачиваясь. Удивлен, боится. Даже в пьяном взгляде страх мелькает.

– Аня, встань, – подталкиваю ее под бедра.

Анисимова поднимается, я следом, пытаясь удержаться и не рухнуть. Голова от усталости едет. Двое суток на ногах.

– Ты что делаешь? – восклицает, пока я сбрасываю все со спальника, который подогнал Ржавый. Протягиваю Витьку. Тот ошарашенно смотрит на меня.

– Чего встал, бери!

– Ты решил отдать наш спальник? А я? Я же замерзну… – возмущается Анька. Все смотрят на меня удивленно.

– Чаще двигайся. Угомонись, возьмешь у Ржавого куртку, – сажусь на траву.

Витя прижимает к груди спальник.

– Ляльке отдашь, только не говори от кого. Пусть греется.

Глава 3

Ночь была ужасной. Сначала я была вынуждена сидеть и смотреть на то, как Чиж обнимается с этой дурой, слушать их глупые смешки и разговоры. А потом я замерзла. Собираясь впопыхах, совсем забыла взять с собой спальник. Попыталась спрятаться в палатке, но там оказалось еще холоднее. У костра хотя бы можно было чувствовать какое-то тепло.

Антона не было. Эти неандертальцы выгнали его из лагеря. Не знаю, что у них за терки со Свиридовым, но Чиж перешел всякие границы.

Честно говоря, хотела встать и уйти. Но бродить в кромешной темноте в лесу – не лучшая идея. Благо Витька к полуночи припер спальник. Не знаю, где взял его, но он спас мне жизнь. Я закуталась в него с головой и уснула до самого утра.

И сейчас еще половина ребят спали после веселой ночки. Я поднялась с земли, отряхнувшись от пепла, нападавшего за ночь с костра, свернула спальник. Слава богу, в лагере парней Чижова не было. Остались одни наши. Найдя Витьку во второй палатке, шепотом позвала его. Катюха спала у парня на плече. Он осторожно переложил ее и вышел ко мне.

– Чего тебе? – буркнул, недовольно поежившись. Хотя утро было жарким.

– Спасибо за спальник. Хотела вернуть.

Он удивленно смотрит на сверток в моих руках. Задумчиво чешет затылок.

– Так это не мое.

– А чье?

– Чиж мне сказал тебе отдать. Ему и возвращай.

Пожав плечами, Витька забирается обратно в палатку, а я так и остаюсь стоять на месте. Чиж? Какого черта ему от меня надо?

Бросаю спальник на том месте, где провела ночь. Решаю умыться в озере, расположенном неподалёку, а потом идти домой. Из головы не выходят слова Вити. Зачем Чиж отдал мне свой спальник?

Сволочь. Издевается надо мной, играет. И эта его фраза вчерашняя: «так надо было». Он взорвал мой мир снова! Из-за этих слов я не спала полночи. А потом, когда увидела его с Анькой, снова поняла, какой дурой являюсь. Вообразила себе, будто имею значение для него.

В своих мыслях спускаюсь к воде, едва ли не падаю на обрыве. Мелкие камни летят из-под ног, и я с шумом приземляюсь у самой кромки воды.