Вальс с негодяем (СИ) - Блио Элен - Страница 32

Белла не решилась взять портрет в руки, она лишь наклонилась к нему ближе. Взгляд её упал на страницу тетради, лежащую на столе. Листок был исписан размашистым почерком. Ей показалось, что записан какой-то план. Она не удержалась и пробежалась глазами…

Первый акт, действие первое. Знакомство.

Это было записано самой первой строкой. Белла улыбнулась — неужели её герой пишет? И что? Пьесы? Удивительное открытие. Но, почему-то это не показалось ей чересчур странным. Это было в его стиле. В нем присутствовал некий артистизм, что ли. Стоило вспомнить его ужасное поведение, которое он явил, услышав о том, что на острове водятся змеи! Настоящий артист!

Дальше шли краткие замечания к первому действию — пробудить интерес, заинтриговать. Ей стало интересно, что же будет дальше? Действие второе призывало рассердить, даже напугать, разжечь любопытство и увлечь. Увлечь кого? Зрителя? Героя? Героиню?

Ей казалось, что она зритель, который подглядывает за закрытый занавес. Подглядывает в самую суть его души…

Он пишет! Создает нечто удивительное, увлекательное! И… это так на него похоже!

Ей хотелось прочитать дальше, но она услышала шум в его гардеробной и резко отошла от стола — не хотелось, чтобы он думал, что она шпионит…

Суит вошел в спальню стремительно. Вся его фигура выражала решимость. Волосы были влажны, мокрая рубашка облепила тело. Белла почувствовала холод, который он принес с собой, и плотнее закуталась в одеяло. Ей показалось, что он не увидел её.

— Гэбриел?

Его глаза нашли в темноте её хрупкую фигурку. Она сделала движение в его сторону, и он так же двинулся к ней, но замер на полпути…

— Подожди, я возьму полотенце…

— Почему ты мокрый?

Они говорили странным, неестественным шепотом…

— Я… Мне нужно было… немного остыть…

— Ты… плавал?

— Да, решил пройтись до нашего острова…

Он сказал «нашего острова» и волна теплой нежности хлынула в её сердце…

— Иди ко мне, я согрею тебя…

Одним шагом Суит преодолел расстояние, разделяющее их, на ходу срывая рубашку.

— Вы удивительно щедры, сударыня…

— О, да, сударь…

Руки обвили его мощный торс, он прижал её к себе.

— Ты замерзнешь, пойдем в постель.

И через мгновение они уже лежали рядом, и его рука накрывала темный холмик меж её бедер. Она помнила, что после соития на её ногах оставалась кровь, но сейчас её не было.

— Я помыл тебя, пока ты спала…

— О…

— Тебе больно?

— Нет… Боли я не чувствую…

— А что чувствуешь?

— Я… хочу… хочу, чтобы ты… еще раз… Хочу почувствовать тебя еще раз.

— Тебе будет больно. Нужно подождать.

— Не хочу ждать. Я знаю, что боли больше не будет.

— Я не смею отказывать вам, моя маленькая госпожа… Но сначала, я должен проверить, готовы ли вы продолжить мои уроки…

И он начал медленное, сладострастное и мучительное восхождение к вершинам страсти…И в этот раз все было так же невероятно, восхитительно, хотя вначале она все же испытала некий дискомфорт связанный с его проникновением, но дальше — полный экстаз! Он любил её то медленно и страстно, то быстро и горячо, заставил её пережить мучительно-сладкие мгновения освобождения, а потом, соединившись с ней так глубоко, насколько было возможно, опять излил свое семя в её сосуд любви…

После она снова погрузилась в дрему, но ненадолго.

Проснувшись, Белла увидела, что Гэбриел сидит за столом и что-то пишет. Он почувствовал, как изменилось её дыхание, и повернулся.

— Доброе утро, любовь моя!

Её сверкающая улыбка не оставляла сомнений — она действительно была влюблена.

— Доброе утро.

Его взгляд показался каким-то отрешенным, едва ли не хмурым…

— Я совсем не дала вам спать… Заняла вашу постель…

— Я пригласил вас сюда вовсе не затем, чтобы спать, не так ли?

В его тоне не было насмешки, говорил он ласково. Уже светало, и ей пора было уходить, чтобы не наделать скандала…

— Что вы пишете?

— Так… ерунда… Мне действительно не спалось и я…

— Вы пишете пьесы для театра?

— Что?

— Ночью я проснулась и не увидела вас… Подошла к столу… Я хотела рассмотреть миниатюру, ту женщину, портрет которой в рамке… на столе был листок…

— Вы читали?

Он сказал это очень спокойно, и все же ей показалось, что ему не очень понравилось, что она хозяйничала у его бюро…Белла почувствовала, что краснеет…

— О… нет, я не читала специально… Увидела первую строчку… Простите меня.

— Вам показалось, что это пьеса? Забавно…

Последнее слово она едва расслышала. Почему-то стало очень неуютно лежать обнаженной в его постели…и по спине пополз предательский холодок…

— Мне пора… скоро поднимутся слуги…

— Да, вероятно… Светает…

Почему-то захотелось плакать. Горло сжалось. Она натянула одеяло, стараясь подняться так, чтобы он не увидел её обнаженного тела. Заметив её смятение, Гэбриел встал и подошел к кровати. Молча обнял её и поднял большими пальцами рук её лицо.

— Но я еще не насытился тобой…Мне этого мало!

— Мало? Но… разве… не вся жизнь у нас впереди?

— И мне все равно будет мало…

Его поцелуй прогнал все сомнения и страхи. Он любил её. Она была уверена в этом. И он взял её еще раз, сначала почти доведя до экстаза руками и губами, потом осторожно погружаясь в её тело, и оставляя там частичку себя.

Он пообещал встретиться с её тетей после полудня. Гости маркизы отправлялись на прогулку, а тетя должна была остаться — они с Беллой собирались готовиться к отъезду.

— Ты счастлив? — Белла спросила его об этом, когда стояла на пороге его комнаты.

— Больше, чем мог себе представить.

Его глаза оставались серьезными. Ему можно было верить. Каких-то пару недель назад она не знала его, а теперь он для неё — весь мир.

Белла думала об этом, укладываясь в свою постель. Она думала, что не сможет уснуть, но только голова коснулась подушки, как она оказалась в объятиях Морфея.

Ей снился прекрасный сон. Она, Гэбриел… они стояли вместе у алтаря, они были совсем одни в маленькой уютной часовне… Потом он нес её на руках, они шли по длинному-длинному мосту…Далеко внизу сверкала серебристая гладь реки. Вдруг из реки прямо на мост выпрыгнула маленькая сверкающая рыбка, она билась хвостом, плавниками, стараясь попасть обратно в реку. Гэбриел опустил Беллу, поднял рыбку… Он улыбался, показывая ей крошечное блестящее тельце, но ей почему-то вдруг стало очень трудно дышать. Она пыталась сделать вдох и не могла. Мгновение — и сказочный сон превратился в кошмар…

Белла села на кровати, не понимая, где она и что она. Постепенно, девушка начала приходить в себя. Сон… Слава Богу, это был просто дурацкий сон!

Она сладко потянулась — тело болело в тех местах, о которых она и не знала раньше. Между ног ощущался легкий зуд. Но воспоминания о ночи все равно были волшебны.

Сегодня решится её судьба! Гэбриел поговорит с тетей… Конечно, она будет не очень рада, учитывая, что барон не такая блестящая партия, как граф…

Уильям… Белла поняла, что совсем не думает о нем. Ей стало совестно…Нет, не просто совестно… нестерпимо стыдно… Но тем не менее, она понимала, что просто не могла по-другому…

Она полюбила! Страстно! По-настоящему! Виновата ли она была в том, что произошло? О, да… конечно! И вместе с тем… нет! Кто в силах сопротивляться настоящей любви? Возможно ли это? Она спрашивала себя, когда она успела полюбить? В какой момент это случилось? У неё не было ответа. Любовь пришла и поселилась в сердце, растворилась в крови…

Интересно, а когда он полюбил её? Несомненно, в тот день, когда он построил для неё мостик — он уже любил! Или еще раньше, тогда, когда рискнул своими сапогами, чтобы доставить её на любимый островок. А может уже тогда, когда увидел, что ей грозит падение в холодный ручей? Была ли это для него любовь с первого взгляда? Могло ли это быть? Как там было записано в его пьесе? Действие первое — знакомство…

Белла откинулась на подушки, мечтательно улыбаясь.