Не верь мне (СИ) - Ковалевская Алиса - Страница 13

Я молча кивнула, а Олег направился к выходу. Быстро сделав глоток кофе, я вернула чашку на место и проследовала за ним. Хотелось сказать ему что-то хорошее… Слишком мрачным он был, и разговор у нас не клеился. Будто мы были совсем не знакомы. Будто этот месяц разделил нас. Хотя мы и были чужими друг другу людьми. Он просто не оставил меня в беде и дал работу. Просто. Хотелось верить, что просто. А я… я просто выполняю свои обязанности. Действительно просто. Чего ещё я от него хочу?

Олег надел ботинки и, заметив мои, стоящие в уголочке, осмотрел. Взял один сапог, тот, с поломанной собачкой, и повертел. Затем глянул на меня все так же молча. На лбу его вновь пролегла хмурая складка.

— Почему ты не купишь себе новую обувь? — наконец спросил он. Взял пальто и перекинул через руку.

— Скоро весна, — пожала я плечами. — Дохожу в этих.

— Ясно.

Его «ясно» отозвалось во мне раздражением. Которое я постаралась тут же похоронить внутри. Ясно ему.

— Хорошего дня, — улыбнулась через силу.

— И тебе, — бросил сухо и скрылся за дверью.

Я остановилась у окна, провожая Олега взглядом. Внутри было неспокойно. Вчера Инна сказала, что уверена — дом я как следует не осмотрела. Не осмотрела. Потому что в каждом уголке, в каждом предмете интерьера так и видела незримое присутствие жены Олега. Кто он? Вчера, сидя в машине, я думала, что он действительно выскажет мне что-то. Слишком мрачным он казался. Теперь же понимала — это относится не ко мне. Тогда что?!

— Я не верю тебе, — сдавливая края подоконника, шепнула. — Хочу верить, но не верю.

Ладонь сама собой легла на живот. Что с его женой? Она не может иметь детей? Но почему не воспользоваться услугами суррогатной матери или что-то вроде того?! Что происходит?! Чем она больна? Или, может быть, дело не только в ней…

Мне срочно нужны были ответы. Хоть какие-то. Чтобы отбросить сомнения или напротив, утвердиться в них. Только что я могла? Что-то, наверное, могла. Хоть что-то…

Когда автомобиль Олега отъехал от дома, я прошла в кабинет. Что-то изменилось. В его взгляде. И во мне самой. И если в себе разобраться я была не в состоянии, то вот об Олеге я могла узнать больше.

На столе было пусто, ни единой бумажки, ни даже стикера. Не знаю, что я хотела найти, да и до конца не была уверена, что стоит искать.

Обошла стол и выдвинула ящик. Поверх многочисленных разноцветных папок лежал сложенный вчетверо листок. Я взяла его, развернула…

Опустилась в кресло, потрясенно разглядывая карандашный рисунок. В изящных линиях я без труда узнала Олега. Он сидел на скамье и держал на руках малыша. А рядом сидела женщина. Положив голову на его плечо, она счастливо улыбалась. И если бы я не знала, что это невозможно, могла бы поклясться, что на рисунке изображена я. Я…

Алина

— Похожа, — после недолгого раздумья, выговорила Инка.

Я забрала у неё рисунок и сунула в сумку.

— Думаешь, совпадение?

— Вполне, — качнув головой, подруга огляделась по сторонам и поправила шифоновый платок, обвязанный вокруг шеи.

Мы сидели в небольшом кафе в центре. Всего несколько столиков, потрясающие пирожные и вкусный кофе. Хрустящие багеты с пармезаном, интерьер в мягких тонах и, наполненные завёрнутым в прозрачную упаковку фигурным сахаром. Никогда не заходила сюда раньше. Днём народа было совсем немного, и это радовало.

— Не знаю, что и думать. Мне это не нравится, — сказала я.

— Лин, может быть, на рисунке вовсе не ты.

Я поймала брошенный Инной взгляд в сторону входа и тоже обернулась, но ничего, что могло бы вызвать подозрение не увидела. Те же столики, те же корзиночки на них.

— Если не я, тогда кто? — спросила, хотя обе мы прекрасно понимали это. Вариант тут был лишь один: на карандашном рисунке изображена жена Олега. Жена, в чертах лица которой так явно прослеживались мои. И это мне тоже не нравилось. Всё это не нравилось мне в любом случае.

Инна снова осмотрелась, будто кого-то ждала, а после посмотрела на меня и тихо заговорила:

— Нужно выяснить, что это за жена такая и почему никто о ней ничего не знает. Почему в его доме нет её фотографий, почему даже в инете нет о ней никакой информации.

— Вообще-то, есть, — неуверенно выговорила я. Не знала, стоит ли Инне рассказывать про найденную статью.

— И? — вскинула брови в ожидании продолжения.

— Два года назад они с женой попали в аварию, — сказала на выдохе. — Олег отделался легкими ушибами, а вот жена его, Анна, находилась в тяжелом состоянии в реанимации.

— Она умерла? — недоверчиво качнула головой Инна. Видимо, в голове её не вязалось ничего, впрочем, как и у меня.

Стоило мне выйти из кабинета Громова, я прошла в свою комнату и несколько часов провела с телефоном в попытке найти фотографию Анны Громовой. И… ничего. Мне показалось это странным: в век информационных технологий, где любая личная информация становится общедоступной, Олегу удалось, казалось, невозможное. Ни страницы в соцсетях, ни фото с друзьями или в журналах, — ничего. Жены Олега будто не существовало, но я-то знала, что она есть. И продолжила искать. Пока не наткнулась на статью об аварии…

— Больше ничего не нашла, — я повела плечами. — Не знаю, — выдохнув, откинулась на спинку диванчика и потерла лицо ладонями. — Ничего не знаю, не понимаю, Инна!

— Так, может, прямо спросить у Громова, что произошло и откуда этот рисунок. К чему строить догадки?

— Да, чтобы он обвинил меня в том, что я шарю по его личным вещам или, того хуже, воровстве и выставил из дома. Куда я пойду?

— Ко мне, — улыбнулась подруга.

— Нет, — мотнула я головой. Больше Инне мешать я не буду. — Надо положить рисунок обратно, пока Олег не вернулся домой и не заметил пропажу. И попытаться выяснить ещё хоть что-то о его жене. Хоть что-то, что объясняло бы наше с ней сходство. И ребенок… На рисунке малыш еще совсем маленький… А в той статье… — я выдохнула. — В той статье говорилось, что Анна Громова в момент аварии была на девятом месяце беременности, и ребенка она потеряла.

Инна нахмурила лоб. Посмотрела на меня задумчиво, постучала пальцами по столу и выговорила:

— Странно.

— Более чем, — согласилась я. — Если его жена потеряла ребенка, откуда малыш на рисунке? И на кой Олегу понадобился мой? — все эти вопросы без ответа порядком меня изматывали.

Я посмотрела на неё исподлобья.

— А если этот рисунок нарисовал Громов, и на нем действительно ты и твоя горошина? — вдруг предположила Инна. — Если ты банально не безразлична мужику. И всё, что ты тут устроила — тайны, интриги, не более, чем фантазии?

— Тебя послушать, так по мне пол Питера сохнет, — вяло усмехнулась я. Покачала головой. — Нет.

— Я серьезно. Я видела, как он на тебя смотрел.

— Обычно он на меня смотрел, — упрямо выговорила я.

— Дура ты, — констатировала Инка, и я хотела уже высказать ей свое «спасибо за комплимент», но тут рядом с нами остановился мужчина. Я подняла взгляд и… снова уставилась на Инну.

— Прости, вам нужно поговорить. — Она даже виноватой не выглядела, стерва!

— Алина, добрый день, — сдержанно поздоровался Вадим Козельский.

Я гневно поджала губы. Нашла время, подруга!

— Подожди меня в машине, — сказал Вадим ей.

Я поймала взгляд Инны, брошенный на него, и неожиданно поняла, что он для нее действительно не один из. Так смотреть может только влюбленная по уши девушка. Или даже не влюбленная — любящая. С теплотой, открытостью, легкой гордостью и особенной мягкостью. Как будто всё смешалось в этом её взгляде, открыв с совершенно другой стороны.

— Просто выслушай его, Лин, — перед уходом сказала она. Я нехотя кивнула и перевела взгляд на уже усевшегося напротив мужчину.

— Я хочу извиниться за своего сына, — выговорил он.

— Не нужны мне извинения, мне нужно, чтобы ваша семья оставила меня в покое, — получилось грубо, но я не могла иначе. Страх, что я пережила вчера за себя, ребенка и Инну сегодня нашел выход гневом.