Плата за молчание - Продель Гюнтер - Страница 19

Сорок бесконечно долгих минут второй радист Алагна выстукивал телеграфным ключом точки и тире. В маленькой без окон рубке температура поднялась уже до семидесяти градусов. Рубка располагалась непосредственно над охваченным огнем салоном. В вентилятор вместо свежего воздуха проникали клубы вонючего дыма. Чтобы не задохнуться, Алагна повязал нос и рот мокрым полотенцем. Глаза его слезились от едкого смрада. Но он не имел права покинуть свой пост, пока не получит ответа на сигналы или пока его не сменит первый радист Джордж Роджерс.

Роджерс должен был стать на вахту в 22 часа, то есть примерно в то время, когда начался пожар. Он не явился.

Сейчас у Алагны не было времени раздумывать о том, куда девался Роджерс. Он должен был передавать сигналы Морзе и ждать.

Внезапно Роджерс оказался рядом с ним. Шатающийся, рыгающий, пьяный. Воротник его кителя был расстегнут, волосы в беспорядке падали на лицо. Поверх кителя на нем был спасательный жилет, в руке он сжимал пистолет. Еле ворочая языком, он набросился на Алагну:

- В чем дело? Придут они когда-нибудь нам на помощь, или мы должны так и подыхать здесь? А ну, пусти-ка меня!

Он попытался силой оттолкнуть Алагну от передатчика. Алагна отстранил его.

- Капитан не дал приказа. Нужно разрешение пароходства. А там не отвечают.

- Пароходство? Вы что, все с ума посходили? - Роджерс ткнул в Алагну пистолетом и переключил аппарат с «приема» на «передачу». - Живо давай SOS, не то получишь пулю в затылок…

Больше Алагна не сопротивлялся. Рука его почти автоматически выстукивала: «SOS… SOS…» Потом шло название судна, последние известные координаты и снова: «SOS… SOS… SOS… огонь на борту… срочно просим помощи…»

Только трижды смог Алагна повторить этот сигнал. Во время последнего SOS в рубке раздался взрыв: батареи радиопередатчика не выдержали жары. Серная кислота брызнула Алагне в лицо, и он упал, потеряв сознание. Роджерс вытащил его из рубки, бросил у самых дверей и убежал.

Алагна очнулся от жгучей боли в лице. С трудом поднявшись, он заковылял по проходу, но никак не мог найти трапа. Электричество на судне давно не работало. Алагна знал, что, если не найдет выхода на верхнюю палубу, он погиб. Пробираясь по темному, дымному лабиринту, он обо что-то споткнулся и упал, а когда стал на ощупь подниматься, почувствовал под руками неподвижное тело человека в мундире с галунами. Очевидно, это был кто-то из командного состава корабля.

Алагна потащил бесчувственное тело за собой и, найдя наконец трап, из последних сил поднял офицера на палубу. Здесь, в свете пламени, охватившего со всех сторон судно, он с ужасом разглядел, что пытался спасти мертвеца. Перед ним был труп доктора де Витта. На виске доктора была видна небольшая рана, а из нее струйкой текла кровь.

Тут один из матросов схватил Алагну за руку и потянул прочь от убитого.

- Скорее, сэр, сейчас отойдет последняя шлюпка!

Палуба уже опустела, а в море, на волнах, освещенные пламенем, мелькали бесчисленные темные точки, похожие издали на резиновые мячи.

Двое матросов спустили Алагну в шлюпку, в которой оставались еще свободные места. Затем шлюпка отвалила от борта полыхающего судна.

Только когда матросы отпустили тали и подхваченную могучей волной лодку сразу отбросило метров на пятьдесят от «Морро Касл», Алагна, несколько придя в себя, огляделся и увидел, что в этой последней спасательной шлюпке находятся исключительно члены команды, в том числе капитан Уормс и старший радист Роджерс.

Первая часть следствия, проводимого комиссией морского ведомства, закончилась установлением того прискорбного факта, что 134 пассажира, преимущественно женщины и дети, и шесть членов экипажа погибли: утонули, сгорели или попросту были убиты.

В течение трех дней перед комиссией предстали капитан Уормс, радисты Роджерс и Алагна, старший инженер Эббот, второй помощник капитана Паттерсон, инженер-механик и часть спасенных пассажиров. Каждый свидетель описывал катастрофу так, как она представлялась ему самому. Никто, однако, не смог или не захотел ответить на важнейшие вопросы: был ли отравлен капитан Уилмотт? У кого имелись причины убить его? Сам ли застрелился судовой врач доктор де Витт или его устранили, потому что он спрятал рюмку с отпечатками пальцев человека, который пил виски вместе с отравленным капитаном Уилмоттом? Отчего вспыхнул огонь, обнаруженный Паттерсоном в стенном шкафу салона туристского класса: было ли это следствием самовозгорания или результатом поджога, учиненного с целью скрыть следы каких-то преступлений? Позволяло ли странное поведение некоторых офицеров до и во время катастрофы предположить, что один из них убил муль-тимиллионершу, капитана и судового врача, а затем устроил пожар?

Читатель давно уже, конечно, понял, что события, развернувшиеся на борту «Морро Касл», не явились ни случайным стечением обстоятельств, ни результатом стихийного бедствия, что все это было обдуманным и коварным преступлением. Невозможно было бы, однако, с уверенностью сказать, кто именно скрывался за этим тройным убийством, хищением драгоценностей и поджогом: Уильям Уормс, старший инженер Эббот, второй помощник Паттерсон, старший радист Роджерс или тот неизвестный, который потом, после катастрофы, проник в асбестовом костюме и противогазе на остов сгоревшего судна.

Не смогла ответить на этот вопрос и заседавшая в Нью-Йорке комиссия морского ведомства. С, одной стороны, необходимых доказательств действительно не хватало, а с другой - было в высшей степени нежелательно, чтобы катастрофа, случившаяся с «Морро Касл», сделалась предметом сенсационного судебного разбирательства. Четверо членов комиссии были служащими крупных американских пароходных компаний. Двое из них являлись директорами той компании, которой принадлежал «Морро Касл». И все пароходства были, понятно, заинтересованы в том, чтобы богатые путешественники всего мира и дальше пользовались роскошными, дорогими судами для своих увеселительных поездок. Необходимо было поэтому во что бы то ни стало доказать, что комфортабельные пароходы являются самыми надежными и что укомплектованы они образцовым персоналом. Раз уж невозможно было сохранить случившееся бедствие в тайне, следовало представить его как результат злого рока, как волю провидения. Пароходные компании не без оснований опасались, что путешественники всего мира будут остерегаться пользоваться судами, которыми командуют замаскированные пираты, убийцы и поджигатели.

Вывод комиссии должен был развеять подозрение об умышленном характере катастрофы: «Следствием не обнаружено никаких доказательств того, что пожар на «Морро Касл» не являлся стихийным бедствием; тем более нет повода считать, что в случившемся в какой-то мере повинны офицеры и команда судна. Если они и не сумели противостоять катастрофе, то лишь по причине несовершенства человеческой натуры. Несчастье было ниспослано богом, а против божьей воли человек бессилен».

Итак, всю вину свалили на господа бога, людям же было дано отпущение грехов, дабы пароходные компании и впредь могли процветать, а трагедия как можно быстрее была предана забвению.

Но когда комиссия морского ведомства уже готовилась сдать дело в архив, страховое общество обратилось в прокуратуру с просьбой расследовать исчезновение драгоценностей миллионерши Кэтлин Моррисон. Следователь прокуратуры и детектив федеральной полиции тут же явились в морское ведомство, потребовали ознакомить их с материалами комиссии и в конце концов изъяли эти материалы.

В тот же день печать Америки в экстренных выпусках оповестила о сенсационном повороте дела: «ФБР и прокуратура забирают в свои руки расследование гибели «Морро Касл»! Что в действительности произошло с «Морро Касл»? Капитан Уормс на перекрестном допросе в ФБР».

Пока Уормс в федеральной полиции пересказывал во второй раз историю возникновения пожара на «Морро Касл», несколько десятков агентов ФБР мчались в Ас-бери-Парк, чтобы подвергнуть тщательному осмотру останки погибшего судна.