Николай Второй. Вторая мировая война 1931 года (СИ) - Найденов Дмитрий - Страница 9

Ещё мне нужно встретиться с руководством Российской Федерации и поясните мне, почему она так называется, а то как то странно звучит, — спросил я.

— Российскую империю разделили на крупные области и республики. В них проводятся выборы из партийных руководителей, которые представляют эти регионы в Верховном Совете, а он контролируется Центральным Комитетам Коммунистической Партии Российской Федерации (ЦК КПРФ). Руководителем является Генеральный секретарь Партии, который в данный момент является Сталин Иван Николаевич. Ходят слухи, что он является вашим приёмным сыном и мы даже пытались проверить данную информацию, но не смогли найти никаких данных по этому вопросу, — ответил штабс-капитан.

— Слухи сейчас не важны, важно наладить прямой контакт. Нужно пытаться наладить отношения и понять их потребности в военном плане, а, возможно, и гражданские мелочи. У нас какие с ними торговые отношения на данный момент?

— В данный момент, мы покупаем нефть, в небольших количествах, металлы и руду. Основной их партнёр — это Германия и Япония. Несмотря на то что отношения у них напряжённые, поставки ресурсов со стороны германского союза, производятся непрерывно и в больших количествах. Как правило, нашу делегацию к ним не пускают, а они приезжают в нашу столицу.

— В таком случае пригласите расширенный состав, мы готовы рассмотреть расширение нашего сотрудничество в несколько раз и можем рассмотреть даже бартерный обмен по выгодным условиям.

Все эти встречи необходимо провести в ближайшее время и постараться сделать это не афишируя. Какие вопросы есть? Спрашивайте, — сказал я.

— Встречи дожидается министр финансов, нужно решать с ним вопрос по выделению денег на наши проекты.

— Пригласите его чуть позже, я хочу переговорить с ним при вас и вчера я просил пригласить личного посла Папы из Ватикана. Он пришёл?

— Да, он ожидает вас и готов встретиться прямо сейчас.

— Так уже все знают, что я очнулся? Позовите его, вам тоже будет полезна наша беседа.

Через пятнадцать минут. Дежурный офицер, войдя, доложил,

— Кардинал Руй Йозеф ван, личный посланник Папы Римского Пия одиннадцатого. Находится в качестве представителя для поддержания контактов между церквами и ведения торговых отношений.

Отойдя в сторону, он пропустил ещё достаточно молодого мужчину в одежде для кардиналов.

— Ваше Величество, я рад, что вы идёте на поправку и хочу заверить, что все обязательства взятые нашей церковью на себя обязательства, мы выполняем и готовы отчитаться о них.

— Скажите, о какой сумме сейчас идёт речь с учётом возросшего процента? — спросил я кардинала.

— Мы можем это обсуждать в их присутствии? У меня на это особые инструкции.

— Говорите, не стесняясь, они будут распределять полученные суммы.

— Изначально сумма вложений была равна пяти миллиардам рублей, проценты накапливались каждый квартал, процентная ставка равнялась пяти процентам. Итого на данный момент на наших счетах находится сумма в размере тринадцати с половиной миллиардов рублей. Вывести в течение квартала, можно только треть от суммы, остальное в течение полугода. Вы хотите перевести деньги с вашего счёта? — спросил кардинал.

— Мне нужно снимать по пятьсот миллионов каждый месяц и деньги должны переводиться в столицу, в государственный банк, а по сто миллионов и по пятьдесят миллионов, нужно будет каждый месяц перечислять в указанные мной банки, только какие именно, я скажу чуть позже, — ответил я, после чего добавил, — Собственно это и был вопрос, который я хотел решить в первую очередь. Если больше срочных вопросов нет, то остальное мы можем обсудить, чуть позже, в ближайшие дни, когда у меня будет больше ясности в происходящих событиях.

— Рад, что с вами всё в порядке, обязательно доложу о вашей просьбе Папе и буду ждать следующей встречи с вами, — ответил кардинал и вышел из палаты.

— Как вы слышали, деньги в ближайшее время у вас будут, поэтому готовьте план по расширению производств и запуску новых. Антон Иванович, проследите за целевым расходованием средств и проконтролируйте все расходы.

Теперь что касается армии и флота. Нужно составить график учений в ближайшие дни. Основная задача, сдерживание противника и нанесение точечных ударов в глубоком тылу вероятного противника. План учений нужно предоставить мне в ближайшие дни и я внесу в него свои корректировки. Какие вопросы у вас есть? — спросил я.

— Можно нескромный вопрос? — спросил Деникикн.

— Конечно.

— Откуда такие средства и почему о них никто не знал?

— Всё дело в том, что оставлять деньги на банкиров или в казне государства, решение ненадёжное. Самым лучшим решением было выгодно вложить в инфраструктурные проекты, такие как Суэцкий и Панамский каналы. Две трети отчислений с них шли в банк Ватикана, который вкладывал их под десять процентов годовых. Наш процент от них составлял половину, зато мы имели гарантии, что деньги никуда не денутся. Помимо этого, были заработаны большие деньги на акциях Транссибирской магистрали, принадлежащих моей семье, которые мы выгодно продали. Половина доходов с аренды Аляски и других колоний, отчислялись туда же. Аренда земель в бассейне реки Клондайк, две трети с которой поступало в банк Ватикана. Таких проектов было много по всему миру и один из собственников в них является Ватикан, но существует секретный договор, где на самом деле всё подробно расписано и на самом деле банк Ватикана получает прибыль только с процентов, что вполне его устраивает, так как сумма там очень большая. Всё это прописано во втором моём завещание, которое должны были озвучить после моей смерти. Но так как этого не произошло, было озвучено только первая его часть. Именно поэтому личный посланник кардинала все эти годы находился в столице. Они ждали известия о моей смерти или о моём выздоровлении. Добиться этого договора, стоило мне немало трудов, но в итоге я смог убедить в этом Папу, Льва Тринадцатого. Каждый новый папа, перед принятием сана, давал клятву соблюдать этот договор. Зато теперь мы имеем огромные финансы, для противостояния любой угрозе и для строительства самой сильной армии на континенте. Теперь самое главное — это выиграть время, направив угрозу на наших соседей. Именно поэтому мы сейчас и будем вести переговоры со всеми, друзьями, врагами, нейтралами. Все они должны стать нашим щитом, который примет основной удар немецкой машины, — рассказал я свои планы, после чего внимательно посмотрел в глаза моих новых соратников.

На этой фразе я закончил наше совещание, нужно было передохнуть перед следующими встречами, которых теперь предстоит очень много.

Коммунизм есть настолько глубокая,

настолько сущностно земная религия,

что он не отдаёт себе отчёта в том, что он религия.

Жак Маритен

3 апреля 1931 года. Константинополь.

Я сидел в своём кабинете и разбирал бумаги, оставшиеся для меня от князя. Больше месяца, как я занял свой новый кабинет, но до сих пор не разобрал и половины накопленных за четверть века бумаг. А ведь здесь были собраны только самые важные и необходимые. Изучая их, я погружался в те трудные времена, которые выпали на долю моей бывшей империи. Сводки, отчёты, докладные записки, данные, полученные жизнями десятков людей. Прочитав гору отчётов, я до сих пор не мог понять, что же на самом деле там происходило и происходит сейчас.

Откинувшись в кресле, я попробовал представить, как всё это происходило, попытался окунуться в атмосферу того времени, склеив обрывки донесений, записок, выдержек из личных дневников.

«Уже третий год как мы живём в страхе, отец пропал именно тогда, пообещав вывезти нас на большую землю, как называли Константинополь. Он был унтер-офицером полиции, но когда к власти пришло Временное правительство, их всех сократили, а когда пришли коммунисты, то его позвали на работу и он тогда радостный пошёл, но вернувшись к вечеру, пьяный вдрызг, сказал, что лучше застрелится, чем пойдёт работать к коммунистам, должность на которую его пригласили, называлась младший помощник следователя ЧК. Ужасы, творящиеся там, он не стал рассказывать, но по нему было видно, что там творилось что-то невероятное. По городу ходили разные слухи и один хуже другого, так вот отец тогда сказал, что слухи слишком всё приукрашивают, а на самом деле там всё намного страшнее. Два года мы жили за счёт того, что отец подрабатывал в порту грузчиком, а ещё мы распродавали все фамильные драгоценности матери, доставшейся ей по наследству от старшей сестры, успевшей вырваться из этого хаоса и оставившей матери свою квартиру со всем имуществом. Отец тогда подсуетился и, разменяв её на маленькую комнату в коммуналке, обеспечил нас на достаточно сытую жизнь по сравнению с остальными. Матери он купил швейную машинку, и та пригласила одну швею работать у нас и обучить её. В итоге по сравнению с остальными мы жили достаточно богато, во всяком случае, что такое голод, мы практически не знали. А голод был, и он собирал свою жертву ежедневно, на протяжении длительного времени. Первые годы под руководством коммунистов жилось ещё ничего, но когда они уладили все внутренние разногласия, то взялись за остальных. Я тогда училась в восьмом классе, и я помню, как в один день всех преподавателей школы прямо во время уроков вывели из школы и, посадив в машину с открытым верхом, увезли в неизвестном направлении. Учителям даже не дали одеться или взять тёплые вещи. Их просто грузили в машину с открытым верхом и увезли. Наш сторож, имевший два георгиевских креста, попытался выяснить, что происходит и остановить этот бес предел, так его просто зарубили во дворе школы, со спины дважды рубанув по спине. Он так и остался лежать на первом снегу и никто не рискнул к нему подойти, так как пришедший в класс, новый преподаватель, говорящий по-русски с глубоким акцентом, запретил нам это. После этого учёба превратилась в сплошной фарс. Нас учили непонятно чему, но главное, это заставляли зубрить наизусть «Капитал» Кала Маркса. Тогда-то отец и попробовал вывезти нас на Большую землю и сказал приготовиться, но после этого пропал. А через пять дней пришли из ЧК и, проведя обыск, увезли всё, что было в комнате, включая мебель, а в поисках тайников они оторвали даже обои. Так наша сытая жизнь закончилась и начался голод. Умереть с голоду нам не давали пайки, но нормальной жизни после этого уже не было. Спать приходилось на досках настеленных на пол, так как денег на кровать уже не было. Потом только мать узнала, что это соседка позавидовала нашей сытой жизни, и она донесла на нас. Ещё нас спасло, что мы занимали только комнату. Если бы мы остались в квартире, то нас бы отправили в Сибирь на лесоповал или на шахты, как буржуев. Помимо учёбы, приходилось ежедневно участвовать в различных демонстрациях, стоя с плакатами на продувающем ветре, перспектив в будущем не было совершенно никаких, меня часто посещают мысли суицида, но я знаю, что следом за мной уйдёт и моя мать, она до сих пор не смирилась с мыслью, что отца больше нет. А ещё она скрывает от всех старую фотокарточку и молится на неё, когда думает, что я сплю. Однажды я тайно смогла подсмотреть, что там за газетная фотография. Каково же было моё удивление, когда на затёртой до дыр фотографии я увидела последнего императора Российской империи Николая Второго. Говорят, что он не умер, но и не жив. Но с того момента я сама стала молиться ему, чтобы он выздоровел и вернулся к нам, вернув всё, что было до этой проклятой революции.»