Тайна эльвернитов (СИ) - Лебедева Ива - Страница 55

И вот… Я лежу на кровати в обычной комнате, а рядом со мной сопит Адиль. Уютная такая, родная. И… Я даже пальцами по губам провел зачем-то, вспоминая… Ну и что нам с ней теперь со всем этим делать?! Спасатели, езумдун! Но я ж ее никому теперь не отдам, даже Саяну!

Хорошо, конечно, что он нашелся. Вообще, отлично, что мы все нашлись, и с Адиль за это время ничего не случилось, но что теперь делать-то?

Я тихо перелез через спящую девушку, поправил на ней одеяло, полюбовался еще полминуты и отправился на разведку.

Туалет! Душ! Нормальные, отдельные, с дверью!

Я надраивал себя мочалкой до остервенения, пока кожа скрипеть не начала, а потом принялся искать свою одежду. Нашел чью-то, похожую на ту, что была, но вроде бы не ту… Там завязки на штанах серые были, а тут бежевые. Но не в завязках счастье, корзалып! А в том, что я могу спокойно выскользнуть в коридор, и меня никто не остановит!

По коридору бродили люди, много людей. И в основном женщины… Одна даже дернулась в мою сторону, но идущая с ней подруга что-то ей прошептала, и они обе просто мне улыбнулись, проходя мимо. И только когда эта парочка скрылась, я понял, что не дышал, езумдун! Ровно с того момента, как встретился взглядом с этой довольно молодой и симпатичной телкой и пока не увидел ее спину на лестничной площадке… Нет, озуналып! Я потом еще до десяти про себя сосчитал, чтобы быть уверенным, что она не обернется и не вернется обратно.

Так, хороший психиатр мне после этого чудного курорта не помешает… "Заиграли котенка злые девчонки", — была у нас в семье такая присказка. Вот в тему, как никогда. Реальность и игра — несравнимы, корзалып!

Да, о семье я часто последнее время думал, особенно в последний вечер перед побегом. До этого или строил планы, как спасу себя сам, или на Адильку надеялся, а в тот вечер накатило что-то: маму с отцом вспомнил, Камиля… Раскис, короче, эшекбардык! И Бруйме на прогулке зачем-то начал про родных рассказывать, прежде чем ее камнем по голове приложил. Шахерезада-оркокиллер, езумдун!

Так, операция по спасению Саяна выполнена не полностью! Расслабляться рано, надо собраться в кучку и не отпрыгивать в сторону от всех встречающихся на пути женщин, озуналып!

Обычные телки, симпатичные иногда… Особенно вон та, голубоглазая, как Адилька…

Нет, все! То, что могу спокойно ходить по дому, я выяснил, теперь можно обратно в кровать вернуться. Спать снова что-то захотелось, тем более когда под боком красивая девушка лежать будет… Правда, не моя, корзалып! Или уже моя?

Адиль:

Еще не проснувшись, первое, что я почувствовала — теплое, дышащее и гладко-упругое рядом. И сразу расслабилась — на месте моя пропажа, никуда не делся.

Теперь можно и глаза открывать. Я вчера даже не заметила, не обратила внимания, что Шади принесли в "мою" спальню и уложили в "мою" постель. Интересно, сколько мы спали? Судя по сереющему небу за окном… а солнца вон там встают… ого! Рассвет!

Вот это мы придавили, хотя неудивительно. Я вообще плоховато спала все это время, а в последние сутки так и вовсе металась пойманным зверьком.

Аллах, как же хорошо-то. Вот лежит, сопит и НИКУДА не теряется. Живой, дурной, судя по вчерашнему разговору, то есть все в порядке. Можно встать и… потанцевать!

Да, ведь это последняя возможность что-то показать Рыжику и Рейни, попрощаться… и вообще… И Мийхайсю же я обещала, и… так, встаем! У нас море дел, которые надо закончить, потому что мы улетаем с этой планеты долбанутых мазохистов так быстро, как только сможем!

Адиль:

В спортзале меня уже поджидала парочка танцоров, и если Рэйни улыбался привычной нахальной улыбкой примадонны, то рыжий явно разрывался между радостью по поводу удачного спасения Шади и огорчением из-за того, что ни сказок, ни танцев больше не будет.

А мне было так хорошо, что я сияла тремя их солнышками, любила всех подряд, и очень крепко, а уж танцевала так, что сама собой в зеркало залюбовалась.

Но мое прекрасное настроение не отменило финальный прогон поставленного за неделю танца, и напоследок я придиралась, как старая карга к каждой малолетке. Гоняла так, что через час мы все трое были мокрые, как мыши, и уж на что парни выносливые — и то дышали загнанными лошадками, но косились на меня с уважением. Зато у нас получилось ВСЕ, чему я их учила неделю, даже то, что никак получаться не хотело, ибо все же — они мальчики, а танец этот больше рассчитан на женские формы. Но мы подумали и сумели перестроить рисунок движений под них. Мы — молодцы!

О чем я им и сообщила. И обещала непременно прислать и диски, и книги, и просто написать, как у меня дела.

А еще, спросив предварительно, можно или нет, на прощанье крепко расцеловала обоих учеников в щеки. Рэй, как обычно, свое получил с истинно королевским достоинством, а Вил полыхал так, что веснушки на красном фоне потерялись.

Все такая же ликующая и сияющая, я полетела к себе, но в дверях тренажерного зала столкнулась со своей проснувшейся пропажей. Вид у него был… странный. Злющий-презлющий.

Я настолько этого не ожидала, что застыла чуть ли не с открытым ртом.

— А я-то, дурак, решил, что это только мне такое счастье перепало, а ты тут весь дом перецеловала, пока меня искала, — прошипело это злобное нечто в пространство, развернулось и утопало по коридору. Оставив меня стоять в полном недоумении. Это что сейчас было?

Все хорошее настроение улетучилось, словно ветром сдуло. Какая муха его укусила-то? Он чего… то есть… приревновал, что ли?! К кому? К рыжему и приме?! Они же все равно, что подружки, и… Так, стоп. А с какого перепугу он ВООБЩЕ взялся ревновать?

Загрузил по-полной. Я даже в комнату к себе пришла скорее задумчивая и всерьез обалдевшая, чем злая или обиженная.

— И что это было? — спросила я вполне мирно, с искренним недоумением в голосе.

— Да так, не обращай внимания, — недовольно буркнул индюшонок надутый и спрыгнул с кровати. — Сваливать отсюда надо, пока Камиль не прилетел.

— Надо, — согласилась я. Подумала, а потом все же решила уточнить: — Шай… Шадид, это что было?

— Констатация факта! — рыкнул он. — Я — дурак. Все, закрыли тему!

— Да я вижу, что не очень умный, — может, мне тоже взять и обозлиться, тем более у меня-то как раз повод есть? — Что тебе не понравилось? Как я своих учеников на прощанье в щеку поцеловала?

Р-р-р… когда он научился так быстро двигаться? Раз, и я уже у стенки, прижата к ней спиной, а этот гамадрил мало того, что навис надо мной, еще и руками по обе стороны от меня в стену уперся, так что не рыпнешься, а потом и вовсе всем телом придавил! Шайтан! Сейчас я ка-а-ак… коленкой.

Не успела. Потому что гамадрил взял и поцеловал… Зло, сильно, и сразу как-то… Короче, коленка у меня не поднялась. Ничего не поднялось, кроме незнакомо-щекочущей волны откуда-то изнутри, горячей, как лава, и тягучей, как мед. Это было так неожиданно, что я совсем растерялась. Я умею целоваться, честное слово! И с Саяном мне нравилось… но ТАК никогда не было!

— Мне не нравится, когда… Мне не нравится, когда ты целуешь кого-то, кроме меня, ясно?! — выдохнул он, на секунду отрываясь от моих губ. Ответить я не успела, потому что поцелуй повторился. Как-то я ничего не успеваю в последние… минут пять? Десять?

Вот мне интересно, мы не задохнемся? Я, например, вообще забыла, как дышать надо. В голове не то что мыслей, рефлексов — и тех не осталось.

Именно поэтому, когда меня, наконец, отпустили, отошли на шаг и уставились пристально, единственное, на что моих сил хватило — это опереться о ту же самую стенку, чтобы не упасть.

Ну вот, стоим. Смотрим. И я не знаю, что дальше делать, не знаю!

— Я сошла с ума, — печально констатировала факт. Это нынешним утром модно, факты констатировать. — Или не я?

— Мы уже выяснили, что я, не переживай, — утешил Шади. — Надеюсь, я полностью ответил на твой вопрос: "Что это было?", или надо еще раз уточнить?