Копия (СИ) - Алиса Гордеева - Страница 31

От волнения Энн все сильнее сжимала в руках лямку  рюкзака, но еще дома она дала себе слово: и с  места не сдвинутся, пока не убедится, что Хинрику ничего не угрожает.

— Если бы вчера ты не ослушалась меня, то сегодня твой брат был бы уже дома. Но ты решила, что вправе диктовать мне условия. Знай — ты ошиблась.

— Адам, послушайте! — бесцеремонно перебив мужчину, подала голос Энн. — Вы сейчас не в своей дикой стране, где прав тот, кто рычит громче! У нас  здесь свои законы и правила и вы обязаны им следовать. А потому я вновь спрашиваю вас: где мой брат? Он несовершеннолетний гражданин Исландии, и вы не имеете права...

— Халлас!¹ – прикрикнул Адам и Энн даже не потребовалось знание языка, чтобы сообразить:  мужчина напротив был взбешен настолько, что, казалось, еще немного и из ушей его пойдет пар. — Видит Аллах, я хотел договориться с тобой по-хорошему! Но ты — несносная девчонка, не умеющая держать свой болтливый язык за зубами, неспособная слушать и делать, что тебе велят! Значит так: твой брат будет в моих руках до тех пор, пока я не получу желаемое. Это раз! Если будешь и дальше показывать свою спесь, повышать на меня голос и не научишься слушаться, наказание понесет он. Это два! И третье...

— Я никуда не полечу. Я с этого места не сдвинусь, — так и не узнав, что было в третьем пункте требований Адама, прошипела Энн. — Пока  не буду уверена, что Хинрик в безопасности я даже слушать вас не желаю. Это понятно?

Стиснув зубы и пронзив девчонку ледяным взглядом, Адам резко схватил ее за куртку в районе плеча и, не обращая внимания на  возмущение, потащил за собой в здание аэропорта. Наглое, грубое, бесцеремонное поведение мужчины и извивающаяся девчонка в его руках  явно привлекали  к себе внимание прохожих, но никто, ни один человек не осмелился вмешаться, позволяя Адаму практически силой  утянуть Энн к какой-то невзрачной  служебной двери внутри здания.  Рывком открыв ее свободной рукой, он практически закинул брыкающуюся девушку в небольшой, явно непредназначенный для посторонних кабинет. Бегло осмотревшись, Энн заметила скромный диван в углу, да  пару стульев, стоявших возле рабочего стола по центру.

— Ты, видимо, совершенно не понимаешь нормального языка! Еще раз осмелишься прервать  меня на полуслове и, поверь, тебе не понравится то, что я сделаю с тобой, джария ²!

Адам оттолкнул от себя Энн и та ловко приземлилась на диван.

— Самолет будет готов через полчаса. Надеюсь к тому времени, ты немного остудишь свой пыл! Иначе... — громко выдохнул Аль-Ваха. — Иначе я найду на твое место более сговорчивую кандидатуру. Но, поверь, это не в твоих интересах. И тем более, не в интересах твоего незадачливого воришки-брата!

***

На огромной высоте. 

Где-то между Исландией и Дезирией. 

Энн. 

— Тебе плохо? — легкое касание обожгло ладонь девушки похлеще раскаленной лавы. — Почему вся  дрожишь?

Отдернув руку, Энн еще сильнее зажмурила глаза и сжалась. Говорить с монстром в человеческом обличии ей совершенно не хотелось, да и было не до того.

— Что с тобой? — рука Адама, лишившись возможности прикасаться к ладони, поднялась чуть выше, к хрупкому плечу, покрытому лишь тонкой черной тканью.

Энн дернулась и наконец одарила мужчину ответом:

— Мне страшно.

На лице молодого человека проскользнула улыбка, хотя  его пленница и не видела ее.

— Это правильно! — жестко подтвердил Адам. — Бойся меня!

— Ну и самомнение, — распахнув светло-карие с медовой ноткой огромные глаза и устремив их прямиком на эмира, съязвила Энни. — Я летать боюсь.

Рука мужчины тут же отпряла от ее плеча, оставив на девичьей коже после себя ощущение пустоты и прохлады.

И снова уши Энн опалила череда горячих, но совершенно непонятных слов, злостно выплюнутых Адамом.

— Это меньшее, чего стоит опасаться, — спустя пару секунд добавил он. — Мой «Гольфстрим» считается самым надежным самолетом, не переживай.

Адам откинулся на спинку уютного кожаного кресла  и перевел взгляд к облакам, мягкой периной раскиданным под брюхом самолета.

Воздушные границы Исландии остались далеко позади. Уже около часа Энни сидела в шикарном салоне частного самолета, но никак не могла успокоиться. Стоило ей только представить себя на высоте в несколько десятков тысяч футов, запертой пусть и в таком красивом ,элегантном, но все же небольшом и замкнутом пространстве, как перед глазами все мгновенно превращалось в размытое пятно, а в ушах начинало гудеть похлеще двигателей самолета.

Чтобы хоть как-то отвлечься от  страхов, Энни попыталась сконцентрировать внимание на своём спутнике, сидевшем напротив  на расстоянии вытянутой руки.  Возможно, она и ошибалась, но Адам после ее признания о чем-то глубоко задумался. Молодой человек так сильно погрузился в свои мысли, что абсолютно не замечал, с каким любопытством девушка рассматривала его.

И чем дольше Энни сверлила его взглядом, тем больше ругала саму себя за то, что сразу не раскусила обман Адама. Сейчас в мужчине в длинной белой рубахе и таком же белоснежном, без единой складочки платке, закрепленном на голове с помощью темного жгута, она никак не могла узнать того португальца, что впервые встретила в доме отца. Если бы только Энни сразу догадалась, кто он и откуда...

— Если тебе станет легче — я тоже не люблю летать, — задумчиво произнес Адам, не отрываясь от окна, да и голос его был наполнен печалью.

Любого другого человека Энни  тотчас же засыпала бы вопросами, пытаясь узнать, что скрывается под такой резкой сменой настроения. Но Адама ей было не жаль. Напротив, глядя на него в упор, она вспоминала, как еще час назад тот практически силой затащил ее в самолет, предварительно заставив  переодеться  в черные лохмотья. Иначе шелковистую абайю³ цвета непроглядной ночи, скрывающей все, кроме  лица девушки, она назвать не могла. Мрачный бесформенный мешок, прячущий не только фигуру, но и личность девчонки, навевал мрачные мысли и навязывал ощущение обреченности. Единственное, что согревало душу Энни , это вскользь брошенная молодым эмиром фраза, что с Хинриком было все хорошо и тот до сих пор находился в Исландии.

— Когда я был в возрасте твоего младшего брата, мой дед и моя мать погибли в авиакатастрофе, — тихо сообщил Адам и вернул свое внимание к пленнице. —  С тех пор перелеты мне неприятны.

Сердце Энни тут же замерло, пропустив пару ударов.  Как же она не хотела жалеть Адама, сочувствовать ему, да даже просто его слушать! Но стоило воображению только представить всю ту боль и ужас, которые должно быть испытал он, потеряв близких людей, как в уголках глаз моментально заблестела влага.

— Это было давно, – заметив  реакцию Энни, добавил мужчина. — Сейчас ты можешь быть уверена, что мы долетим без проблем.

В любом случае, этот короткий диалог позволил обоим немного снизить градус напряжения между ними. Сердце Адама немного смягчилось: по крайней мере, желание рвать и метать поутихло. Энни же смогла наконец осмотреться, поражаясь блеску и роскоши  вокруг.

Здесь, среди всего этого  шика и великолепия, Адам казался на своем месте. С горделиво приподнятым носом и важной осанкой он свободно чувствовал себя в мягком светло-бежевом кресле из натуральной кожи. Его, в отличии от Энни,  не смущало, что в просторном салоне кроме них двоих больше не было ни души. Да и тот факт, что сам салон мало походил на таковой, тоже. Если бы не иллюминаторы, открывающие вид на бескрайние облака, то это место вполне можно было принять за шикарно обставленный номер гостиницы, но никак не обычный самолет.  И это все напрягало Энни, но совершенно не заботило Адама. Непривыкший к иным условиям жизни, здесь  он чувствовал себя в своей стихии.

— Зачем я вам? — вопрос непроизвольно слетел с губ: она слишком ярко ощущала контраст между тем, к чему привыкла, и тем, что окружало ее сейчас.

— Я уже говорил тебе, — сухо ответил мужчина и с прищуром взглянул на Энни, намекая, что разговор окончен. Вот только девушка все его намеки пропустила мимо.