Инкаба (СИ) - Абдеева Гульшат - Страница 26

И тогда Весна все поняла. Воротник может помочь, только если этого искренне хочет его владелец.

— Кела, ко мне! — крикнула девочка из последних сил.

Сорвала с шеи дышащей жаром собаки воротник Розы, кое-как завязала на шее и вскочила на ноги. В ботинках хлюпало, птицы кричали, свистели оглушительно и каждая была против Антона. Это придавало сил. Весна почувствовала, как по венам растекается жар магического дара. Его хватило ровно на то, чтобы выбраться из бассейна и броситься навстречу Антону. Весна с дикими криком прыгнула на старика, повалила его и вдавила ладонь в шею. Увидев нож, Антон захрипел от ужаса.

Отточеным движением Весна взмахнула инструментов и распорола первый ряд нитяных узоров. С каждым взмахом Антон слабел и дряхлел. В конце концов остался один-единственный узор, крохотная луна, которую вышивают будущим магам в день четырехлетия, когда проявляется дар колдовства.

Лицо Антона пошло цветными волнами, Весна отскочила в ужасе и отвращении, видя как старик на ходу начинает разваливаться на тысячу ниток. Много лет он продлевал свою жизнь исключительно за счет украденных душ.

За мгновение до конца Весна поймала на себе пристальный взгляд бледно-голубых глаз Антона. Он хотел что-то сказать, но рот уже не слушался его. Слабая рука вытянулась в направлении люка в стене бассейна и мгновение спустя все было кончено.

Весну начало тошнить на кафель.

Она не знала, что армия короля окружила особняк, смутно видела мечущиеся в бассейне тени. Слышала знакомые голоса, но не могла сдержать мучительных порывов рвоты.

Кто-то поднял ее под локотки и потащил наружу. Через мгновение после того как Весну ослепил солнечный свет, зазвенели первые стекла.

Сотни птиц устремились к своим хозяевам, небо потемнело, наполнилось шуршанием крыльев, свистами, курлыканьем и щебетом. Солнце лилось по крышам, флаги Зумрата трещали как фейерверки, а люди встречались со своими ниолями и падали без сил на брусчатку.

Весна держалась за чей-то локоть, блаженно улыбалась и плакала, не в силах удержать слез.

— Ой! — вздрогнула она, — когда белая кашица шлепнулась ей на правое веко. — Ну почему именно в такой момент?

— Это к удаче! — засмеялся, держащий ее Альрик, — если устоишь сама, достану платок!

========== Эпилог ==========

— Он же только что уснул! — Весна вскочила из кресла и наклонилась над люлькой.

Оттуда слышалось недовольное кряхтение, готове перейти в крик. Весна покачала головой:

— Я никогда не думала, что дети это так тяжело. Теперь мне жалко маму и папу.

Из-за белой кружевной ширмы вышла Роза с тонким золотым обручем в пышных коричневых волосах. Она была одета в широкое льняное платье с вышитыми по подолу одуванчиками.

— Новое платье? — прищурилась Весна, — придворные дамы опять кинутся повторять, ты же знаешь.

— А и пусть, — хмыкнула новоиспеченная королева-ведьма, — я и комнаты хочу переделать, сколько можно жить в мраморе и золоте, как в расписной шкатулке, бррр!

Детская была настоящим глотком воздуха в нарядных интерьерах дворца. Стены здесь оббили деревянными панелями и выкрасили их в цвет яиц дрозда. Роза расставила на полках самодельные кораблики, на окна повесила легкий тюль, а пол устелила узорчатыми терракотовыми ковриками.

Год спустя после спасения Зумрата и Тамундуса, Весна почти научилась жить как раньше. Но старые вопросы то и дело начинали терзать ее снова. Девочка подала Розе пачку свежих пеленок и вернулась в кресло-качалку. Задумчиво качнулась раз, другой.

— И все-таки, почему Антон решил помочь напоследок? Ведь он спокойно мог не показывать мне люк, где открывался проход в Вилланхир и тогда мы не смогли бы победить, ведь армия у них громаднейшая.

— Думаю, дело в воротнике. Ты распорола все швы, кроме лунного. И Антон на миг стал собой четырехлетним, пусть и в душе. А дети не умеют быть злыми, пока их не научат. При таком раскладе — я про его поступок, у него может быть новый шанс.

— Ты думаешь, он вернется? Но как? — встревожилась Весна.

— Сюда точно нет, — Роза достала из люльки длинного младенца со светлыми волосами и темными глазками.

Весна почему-то вспомнила окно в башне, куда ее запер Антон когда-то. Тряхнула головой, прогоняя мысли об этом.

— Я вообще не понимаю, как у нас все получилось, — в сотый раз за последние месяцы, начала Весна, — я была такой глупой, кошмар! То Кекону подозревала, что она Службу на нас натравливает, а не на тараканов этих черно-розовых. А если бы Антон не уничтожил свой договор и с ним заодно наш, так и ходили бы мы с Альриком и Мосси как привязанные!

Роза хихикнула, качая на руках недовольного принца.

— Ой, там твои друзья, — кивнула на окно королева-ведьма.

Весна радостно вскочила (надеясь, что не обрадовалась слишком явно), возня с детьми явно не была ее любимым занятием. А ребята обещали ей партию в крик-крак на дворцовой лужайке.

— Иди уже, — улыбнулась Роза и Весна торопливо поцеловала принца, потом королеву и выбежала за дверь.

Снаружи ее ждали Альрик, Ильфат и Василиса. Альрик объяснил:

— Остальные вот-вот придут. Может, пока разомнемся?

Весна кивнула, посмотрела на Ильфата с Василисой и с удивлением вспомнила, что когда-то называла их Окуляром и Огонек.

***

В шестиугольной каморке, на самом верху огромной башни стукнула створка окна. Внутрь ворвался ветерок, послышался цокот копыт и легкие хлопки, как будто где-то бьются на ветру тысячи флагов. Снаружи стоял глухой черный дом, к которому подъехал потертый деревенский тарантас. Дверь дома тут же распахнулась.

— Тетя! — толстый, неуклюжий малыш припустил по лестнице навстречу к пухлой, сиюящей женщине.

Она так торопилась, что у нее волосы торчали из-под шляпки по все стороны и чинные дамы столицы неодобрительно косились на нее из-за вуалеток.

— Гляди, гляди! — мальчик пританцовывал, хвастаясь новеньким воротничком с вышитой в углу луной, — это значит я смогу колдунствовать! Наконец-то ты приехала.

Юный колдун глубоко вздохнул на руках тетки, завозился, устраиваясь поудобнее. И ни разу не обернулся на глухой черный особняк, откуда уносила его тетя и где он часами играл один в черном бассейне. Скоро ему будет казаться, что пустой дом ему лишь приснился, а тощая сумасшедшая женщина, заставлявшая называть его мамой, забылась и того скорее.