Присвоение (СИ) - Кистяева Марина - Страница 30

А она?..

Она тоже.

Ещё Женя мысленно загадала, что если сейчас Барсов прямо, без утайки ответит на её вопрос, она останется. Его ответ послужит подтверждением тому, что между ними ещё не всё потеряно. А то, что было вчера… Значит, так надо было. Ей. Ему.

– Что у тебя с ногой? Ты вчера хромал.

– Нас бортанули.

Ответ последовал сразу, без единой заминки.

И смысл сказанного понятен был Жене, но она всё равно не могла не уточнить:

– Ты попал в аварию?

От одной мысли, что с Барсовым могло случиться несчастье, сердце скатывалось под ребра.

– Ну… скажем, небольшое ДТП. Бывает…

– Бывает! – Он сказал с беспечностью, а у Жени от волнения ударило в виски. Девушка подалась вперед, дотронувшись до бока Степана. – Ты так говоришь… Стой, бортанули, то есть… подрезали? Или специально спровоцировали аварию?

И сейчас ей безумно важен был ответ. Даже важнее первого.

Потому что с прозвучавшим ответом он откроет дверь в своё личное пространство.

– Второе. Владимир – телохранитель, приставленный ко мне на время Валгаровым.

Кто такой Валгаров – Женя не знала. Она услышала главное.

– Тебе угрожает опасность? – голос у девушки сел от волнения.

– Думаю, теперь уже нет, – всё тем же ровным тоном продолжил Степан, снимая пену со лба и подставляя голову под струи.

У Жени сердце продолжало бешено колотиться. Она получила ответы.

– Ты был в больнице?

– Угу.

– Нога… Вывих, ушиб?

– Ушиб. Потеряшка, надо было договариваться на один вопрос. Сколько ты мне тут уже их настрочила, пользуясь моей слабостью?

– Какой ещё слабостью?

Она догадывалась какой…

– Такой, – недовольно проворчал Степан, полностью смывая с себя пену.

Степан подал руку, и Женя её приняла. Она осторожно ступила за край душевой. Оказавшись в ванной, сразу же почувствовала себя уязвимой. Дневной свет подчеркнул наготу девушки.

Зато Степану нравилось, что он видел.

У него загорелись глаза, лицо изменилось. Появилось хищное выражение. Голодное.

Женя слегка запаниковала. Что он дальше предпримет? И что предпринимать ей? Не стоять же истуканом.

Степан сорвал с консоли большое серое пушистое полотенце и промокнул им волосы Жени, собрал воду, подсушил. Действовал мягко и решительно, кружа вокруг девушки. Та пока не двигалась. Её взгляд снова и снова останавливался на груди Степана, на тонкой дорожке волос, убегающей вниз. В паху мужчины. Она не могла его не рассматривать.

Крупный. Большой. Красивый.

Ей он нравился, хоть и становилось немного стыдно, оттого что она им откровенно любовалась. Засматривалась.

А ещё руки Степана брали на себя сильный акцент. Мужчина касался аккуратно, нежно.

И Женю всё устраивало ровно до того момента, пока Барсов ни начал опускаться на колени. Кровь мгновенно прильнула к лицу девушки. Это же… это же… где будут тогда находиться глаза и губы Степана? Правильно, напротив её лона. Женя жалобно всхлипнула, когда поняла, что к её животу Степан прикоснулся не полотенцем.

Губами.

Он поцеловал один раз, второй. Сначала верх живота. Потом начал прокладывать дорожку вниз. И всё это утром, после ссоры! После того, как он её оттолкнул. А сейчас что?..

Его губы коснулись лобка. Женю точно током прошибло, она безвольно вскинула руку, жадно хапнула воздух, но Степана не остановила. По телу завьюжило острое возбуждение. Сильное. То, которое она раньше никогда ещё не испытывала. У девушки всегда стоял блок, оглядка на обещание, табу, которое невозможно было нарушить. Она сотню раз представляла, как это будет.

И не угадала.

Женя прикрыла глаза. Пусть Степан делает, что хочет. Она готова.

Если мужчина остановится, то Женя воспримет это адекватно. И пойдет дальше.

Степан, судя по тому, с какой нетерпеливостью огладил её бедра, а потом сжал их, останавливаться не собирался.

Его губы оставляли жар на её теле. Будоражили. Прикасались к краю. Целовали бедра, живот, скользили по внутренней поверхности бедра, задевая пылающий треугольник, каждый раз вызывая у Жени новую горячую волну.

Девушка запустила пальцы в шевелюру Степана.

Мужчина рыкнул и пружинисто поднялся, подавшись вперед, притягивая к себе Женю. Его глаза потемнели, в них танцевали черти, вырвавшиеся наружу. Женя настолько привыкла, что Степан сдержанный, немного ироничный, что оказалась неготовой к вспышке страсти, которая сейчас транслировалась в каждом движении Барсова.

Женя молчала. Смотрела на него. Рвано дышала.

Ждала.

Никогда раньше она не чувствовала себя такой маленькой и беззащитной рядом с ним.

И смелой.

Степан качнул головой, потом подхватил Женю на руки. Та вскрикнула, запоздало вспомнив, что пол не без их помощи стал влажным и лучше держаться за Степана крепче. У мужчины не было сомнений.

– Нога, – пискнула девушка, запоздало вспомнив про разговор в душе.

Степан ничего не ответил. Даже не поморщился. Женя плотнее обвила его шею руками, прижавшись к влажному телу. Барсов знает, что делает.

Всегда.

Она зажмурилась не то от волнения, не то от счастья. В груди тоже распекался жар. Степан сразу направился к кровати. Женя, встав, не успела её заправить. Как оказалось, правильно и сделала. Степан аккуратно опустил её на простыню, нависнув сверху.

– Поцелуй меня, Потеряшка, – потребовал мужчина. В голосе, кроме хрипотцы, ничего.

Женя уперлась локтями в матрас и потянулась к Барсову. Сердце бешено стучало в груди, в ушах гудело.

Они оба обнажены. Оба доступны. Девушка поджала ножки, всё-таки светить сокровенным ещё рано. Да и природную стеснительность никуда не денешь. С другой стороны, Жене хотелось показать себя. Хотелось снова видеть восхищение в глазах этого взрослого мужчины. Поймать пучину страсти, что плескалась на дне его глаз.

Она дотянулась до его губ. Прижалась. Поцеловала, прихватив нижнюю, чуть прикусила. У самой кровь бурлила по венам. Соски давно ныли, превратившись в два комочка. Розовых, жаждущих. Степан приоткрыл свои губы, приглашая следовать дальше. Женя не трогала его руками. Были только губы. Его и её. Она облизала сначала нижнюю его губу, потом верхнюю. Ей понравилось, и она повторила, не замечая, как разводит в стороны ноги, как подкидывает бедра в призывном жесте.

Чтобы быть ближе, чтобы чувствовать.

Степан рыкнул и навалился сверху, вынуждая Женю опрокинуться на подушку. Дыхание девушки давно сбилось, низ потяжелел, между бедер стало влажно. И душ тут ни при чем. Степан явно никуда не спешил. Нависнув над ней, он уперся взглядом серо-голубых глаз в Женю.

– Игры кончились, Женечка. Запомни это.

Ей было всё равно, что он говорит. По крайней мере, в эти секунды.

Он рядом…

Дышит рядом. Смотрит на неё. И будь она неладна, если на дне серо-голубой бездны не видела чистейшую похоть.

Которая рикошетом задевала и её.

Гляделки продолжались недолго. Мужчина недобро мотнул головой, выкинул руку вперед, беря в захват затылок Жени. Та и пискнуть не успела, как оказалась в плену губ и всего тела Барсова. Он лег на неё, раздвинув коленом её ноги ещё шире.

Не входил… Нет… Но был очень близок.

Жар полыхнул по всему телу Жени, тугими волнами раскатываясь по венам, по коже, начиная от волос и заканчивая кончиками пальцев на ногах, которые она поджимала, не в силах справиться с эмоциями. Волнение и ожидание захлестывали её.

На этот раз инициативу полностью забрал на себя Степан.

– Расслабься, хорошо?

– Да, – выдохнула Женя, покорно заглядывая ему в лицо. – Да…

Мужчина прикоснулся к её губам, мазнул языком и устремился вниз. Женя судорожно втянула в себя воздух, выгнулась. Её голову по-прежнему фиксировала рука Степана, полностью контролируя. Женя не сопротивлялась. Пусть… Ей нравилось всё, что он делал. Как целовал, прикасался.

К шее, ключице, груди. На последних он сосредоточился дольше. Сначала прикоснулся к одному полушарию, потом ко второму. И начал заново, играя, теребя губами, прикусывая. Женя безмолвно открывала рот, хватала воздух, силясь понять, что с ней происходит. Нет, она знала, что именно. Знала за собой все грехи. Чувственность, пробудившаяся в ней, частенько доставляла дискомфорт, сегодня же она раскрылась ярким бутоном.