Танцующий лепесток хайтана (СИ) - "YeliangHua" - Страница 90

Ваньнин уставился на Мо Жаня таким тяжелым взглядом, что тот был вынужден выпустить балетмейстера из объятий.

— Хорошо-хорошо. Я понял, Ваньнин. Больше не буду, — он поднял руки в примирительном жесте, а затем быстро добавил, полностью сметая свои предыдущие запальчивые заверения в пыль. — Но я не против, если будешь ты…

Все это время Чу смотрел в глаза Мо Жаня, и от него не мог укрыться опасный, острый блеск, от которого его повело словно от самого крепкого вина. Утро этого дня он провел как на иголках, подсознательно опасаясь, что все произошедшее между ним и Мо Жанем было ошибкой. Притом, для них обоих.

Он избегал Мо Жаня как умел — старался даже не поворачивать голову в его сторону на репетиции.

Затем же происходящее и вовсе вышло из-под контроля — и на какое-то время Чу даже смог забыть об ужасной неловкости, потому что все, что его беспокоило, сводилось к базовой человеческой потребности ощутить себя в безопасности. После всего, что случилось, он словно перестал осознавать, почему ему было так важно удерживать дистанцию.

Продолжая пристально смотреть Вэйюю в глаза, он медленно провел ладонью по лицу парня, касаясь высоких скул и резкой линии подбородка — поражаясь, какой горячей была его кожа, и как расширились его зрачки, как если бы Мо Жань испытал шок от его внезапного прикосновения.

Кадык Мо Жаня дернулся, а сам он резко вдохнул, замирая чтобы позволить Ваньнину спокойно изучать себя.

Чу тоже на мгновение застыл, как если бы пытался решиться — но в следующий миг его пальцы словно сами собой двинулись уже к губам Вэйюя. Ему хотелось попробовать прикоснуться к ним — воспоминание о том, как Мо Жань целовал его пальцы, и насколько это было горячо, заставило его почувствовать новую пробирающую до основания волну возбуждения, но он даже не подумал остановиться. Слишком часто в последние несколько дней он смотрел на эти губы и представлял, что Мо Жань мог ими делать с ним… и, собственно, делал. Видимо, ему все-таки следовало быть осторожнее с желаниями, потому что юноша определенно понял ход его мыслей и в следующую секунду взял кончики его пальцев в рот. Картина эта была настолько бесстыдной, что Ваньнин едва удержался чтобы не отскочить в сторону. В конце концов, он ведь сам все это затеял — так почему же теперь собрался отступать? Это был всего лишь… поцелуй?

Он продолжал словно загипнотизированный смотреть, как Мо Жань движется губами по его руке, ощущая нестерпимый жар — от которого, казалось, даже температура окружающего воздуха поднялась на добрый десяток градусов по Цельсию. Чу было невыносимо душно, горло пересохло.

Вэйюй продолжал удерживать его взгляд, опаляя его кожу тяжелым дыханием. Он не предпринимал попыток обнять Чу или притянуть мужчину к себе — но при этом определенно давал понять, что не против того, чтобы Ваньнин продолжал начатое. Сквозь смуглую кожу проступал лихорадочный румянец, а сам он выглядел так, будто бросал всем своим видом некий вызов. Капелька испарины медленно скользнула по его виску, и Ваньнин жадным взглядом проследил ее движение вниз, к подбородку и шее — куда-то к вороту футболки. Балетмейстер тут же невольно моргнул, пытаясь прогнать из своей головы видения, как мог бы точно так же скользнуть по коже Вэйюя влажным поцелуем. Нет! Он не собирался вести себя настолько бесстыдно. Одной близости Мо Жаня хватало для того, чтобы его голова немного кружилась, а определенная часть тела болезненно восставала, неуместно требуя внимания.

Вэйюй неожиданно перестал посасывать его пальцы и выпустил их изо рта. Капелька слюны продолжала стекать из уголка его темных от прилившей крови губ. Он резко сглотнул, а затем вопросительно приподнял брови, выдыхая:

— Не мог удержаться. Прости?

— …... — Ваньнин неловко поерзал, надеясь, что смена положения поможет его телу хоть немного расслабиться, но тихий голос Мо Жаня, прозвучавший в полной тишине, нарушаемой лишь его собственным сбивчивым дыханием, подействовал на него совершенно противоположным образом, потому что больное воображение продолжало искать подтекст в кажущейся на первый взгляд обыденной фразе.

Мо Жань с любопытством проследил за его перемещениями на диване, а затем внезапно его ладони легли Чу на колени, останавливая какие-либо движения. Он оперся на руки, а пальцы мягко пробежались по острым коленным чашечкам. Даже сквозь джинсу жар его ладоней прошибал Ваньнина неконтролируемой дрожью.

— Не двигайся, — Мо Жань склонился к нему так низко, что Чу мог ощущать, как вибрирует его голос где-то в районе виска. В это же мгновение длинные сильные пальцы прошлись вверх по его бедрам — и снова вниз, к коленям, мягко поглаживая напрягшиеся до предела мышцы, как если бы он хотел чтобы Чу максимально расслабился. Вот только даже если бы Ваньнин напился до полуотключки, едва ли он мог бы чувствовать себя комфортно в таких обстоятельствах. Словно завороженный он следил за тем, как руки Мо Жаня движутся по его телу.

В следующую секунду его взгляд переметнулся на лицо Вэйюя, который все это время продолжал пристально наблюдать за ним. Небрежные вьющиеся пряди падали юноше на брови, оттеняя внезапно ставшие более резкими черты — и Чу протянул ладонь чтобы откинуть в сторону мешающиеся волосы, но, лишь притронувшись к ним понял, что хочет зарыться в них пальцами.

Вэйюй прикрыл глаза, словно довольный пес, а затем подался затылком ближе к ладони Ваньнина, безмолвно упрашивая мужчину не останавливаться.

В то же время его собственные руки стали более настойчивыми, теперь уже сжимая бедра Чу с такой силой, что тот едва сумел сдержать потрясенный вздох. Однако, сколько бы мужчина ни кусал губы, пытаясь сохранить видимость спокойствия, лихорадочный румянец и колотящийся пульс, отдающийся в бедренной артерии прямо под ладонью Мо Жаня, выдавали его с поличным.

Вэйюй резко дернул его за талию, заставляя проехаться по дивану спиной. Одежда Чу снова сбилась куда-то вверх, обнажая очертания скульптурно-точеных мышц груди и пресса. Это тело хотелось не то отыметь, не то заласкать до состояния, когда каждый миллиметр станет полыхать от желания. Возможно, и то и другое — вместе. Мо Жань едва сдерживался чтобы не раздвинуть эти длинные худые ноги, потому что все еще помнил, как они ощущались на нем когда Ваньнин обвил его — пусть и лишь для того чтобы сохранять равновесие. Долбаные джинсы все еще мешались на его пути — впрочем, он ненавидел сейчас почти каждый предмет одежды, отделяющий его от Ваньнина. Чу, похоже, и сам испытывал дискомфорт ниже пояса из-за плотной ткани, которая обтягивала его слишком тесно. И, все же, он продолжал игнорировать собственные сигналы тела, а его пальцы нежно ласкали волосы Вэйюя, посылая по спине юноши целые снопы искр. Прикосновения были бережными, на грани целомудрия — и почти не задевали открытые участки кожи, но было в самом затуманенном взгляде Чу нечто такое, что заставляло Мо Жаня сходить с ума еще сильнее. Он задыхался от мысли, что этот обыкновенно бесстрастный человек сейчас буквально лежит под ним и давится собственным дыханием, покрываясь краской от кончиков ушей до пят.

— Ваньнин? — позвал он, наклоняясь к Чу еще ниже, намеренно задевая губами чувствительную мочку уха. Широко распахнувшиеся глаза цвета ночи впились в него с немым вопросом. Тонкие губы поджались так сильно, что, казалось, еще мгновение — и Чу их съест.

— Я так хочу тебя, Ваньнин, — прошептал Мо Жань. — А ты?..

Его рука отправилась к поясу джинсов мужчины, легко очерчивая судорожно поджимающийся на каждом вдохе пресс. Твердый… его Ваньнин был твердым не только ниже пояса, но и в других местах. Вэйюй невольно облизнул губы потому что все, о чем он мог думать — насколько чувствительны грудь и живот Чу, и можно ли заставить его потерять контроль от одних лишь прикосновений?.. Он думал, что это вполне возможно, если учесть, в каком состоянии балетмейстер пребывал в данный момент — а ведь они оба еще были полностью одеты.

Ваньнин продолжал смотреть на него практически не моргая. Спустя несколько мучительно долгих секунд он медленно кивнул, и его лицо приобрело оттенок спелых персиков, а заостренные черты как будто смягчились от растерянности.