Танцующий лепесток хайтана (СИ) - "YeliangHua" - Страница 141

Не теперь.

— Такой покорный… посмотри на меня… — Мо Жань судорожно выдохнул, когда Ваньнин мягко прикусил подушечку его пальца.

Чу разомкнул губы. Слова Вэйюя звучали пошло, и против воли смущали. Он чувствовал, что подбородок его стал влажным от слюны. Наверняка сейчас он выглядит ужасно.

Ваньнин сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться — и, когда уверился, что слёз больше нет, впился взглядом в лицо Мо Жаня.

Он сделает всё, о чём Вэйюй его попросит.

Станцевать? Отлично.

Раздвинуть ноги?.. За весь год он потерял счёт, сколько раз они занимались сексом.

Что ещё Мо Жань мог от него хотеть? Он больше ничем не располагал, кроме, пожалуй, своей весьма унылой жизни — за которую не стал бы даже держаться.

Мо Жань… неужели ему всё это не осточертело? Чего же он ещё хотел?..

— Почему ты так смотришь на меня? — вдруг спросил Вэйюй, и в голосе его сквозило раздражение. — Я не твоя любимая разбитая чашка, чтобы меня жалеть!..

Он сцепил челюсти, вглядываясь в и без того бледное лицо изящного мужчины перед собой, будто пытаясь найти в его глазах некий ответ, который бы его устроил. Вероятно, он хотел бы увидеть там страх, или что-то ещё… но Чу Ваньнин в этот момент был непоколебим.

Страха он не испытывал — ему, по сути, нечего было бояться. Всё самое худшее уже случилось.

Пальцы Вэйюя снова впились в волосы Чу и потянули его голову вперёд. Он даже не вздрогнул. Тонкие губы на секунду разомкнулись на беззвучном выдохе… и всё.

— Смотришь на меня так, словно я лишь игрушка — которую ты оставил, когда она тебе надоела, на потеху публике, — вдруг мрачно процедил Мо Жань.

Чу Ваньнин вздрогнул, словно от пощёчины.

— Ты никогда не был для меня и… — он попытался сказать что-то ещё, но Мо Жань закрыл его рот, заставив замолчать.

— Шшш, я не обязан это выслушивать. Я так старался стать тем, кем ты мог бы гордиться, кого ты мог бы полюбить, достойным… но тебе было плевать, ты всё равно ушёл. Я уже понял, что, что бы я не делал, этого будет всегда мало...

На долю секунды в его взгляде мелькнула обжигающая боль, от которой у Чу перехватило горло — но затем это полубезумное загнанное выражение отчаяния сменилось холодом.

Ваньнин зажмурился, ожидая чего угодно, но не.... мягких, кротких поцелуев на своём лице, похожих на прикосновения крыльев мотыльков.

Он растерялся, потому что всё происходящее никак не вписывалось в его понимание мотивов Вэйюя.

— Ты будешь танцевать для меня, Ваньнин… будешь спать со мной… Это ведь почти не отличается от того, что было между нами весь этот год, как ты считаешь?.. — тихо обрушились следом жёсткие слова.

Ваньнин распахнул глаза, пристально вглядываясь в склонённое к нему лицо. Мо Жань целовал его так, словно опасался, что мужчина в его руках может рассыпаться в пыль от любого неосторожного движения — а затем позволил себе сказать подобное?..

Балетмейстер, казалось, забыл, как дышать.

Нет, в сказанном не было ничего, что его бы удивило, но… скорее, ему стало неуютно от того, каким Вэйюй говорил с ним тоном.

Он был нежен, и в то же время в нём всё чаще теперь ощущалось что-то, от чего у Чу волосы начинали вставать дыбом.

— Что это значит? — заставил он себя задать вопрос.

— А как ты считаешь, Ваньнин?.. — Мо Жань сощурился. — В этом отеле только мы с тобой. Я снял всё здание, так что здесь нет ни постояльцев, ни персонала… ты ведь так опасался, что кто-нибудь увидит нас вместе, но… можешь не переживать теперь на этот счёт. Мы здесь надолго.

Чу Ваньнин ощутил, как по спине прошёлся неприятный холодок.

— Что… значит “надолго”? — внезапно севшим голосом спросил он.

То, что Вэйюй снял весь отель, было и без того эксцентричным поступком — но куда сильнее настораживала вторая часть фразы.

Мо Жань пожал плечами, оставляя вопрос без ответа. Пробежался пальцами по золотому обручу-ошейнику на шее мужчины, и расплылся в улыбке.

— Мо Жань… — Чу попытался остановить его, но на этот раз парень снова потянул его за волосы — куда резче.

— Шшшш, будь послушным котиком, а не то этот достопочтенный разозлится.

Ваньнин метнул в парня полный негодования взгляд. Его безмерно злили всевозможные уменьшительно-ласкательные прозвища, и ещё сильнее раздражала новая манера Мо Жаня называть себя достопочтенным — так, словно он был высокопоставленной особой.

В глазах Чу он был глупцом.

— Если ты хочешь секса, так и скажи, — выпалил зло Ваньнин. — Вовсе не обязательно устраивать столько шума вокруг. Я не против.

— Вот как?.. — Мо Жань вскинул бровь. — Уважаемый балетместер скрывался так долго, а теперь вот так просто сдаётся мне на милость?..

— Мо Жань… — Чу открыл, было, рот, но Вэйюй дёрнул за цепочку, и неожиданно золотой обруч на его шее стал туже.

— Молчать.

Чу растерянно сглотнул. Он не ожидал такого поворота — и понятия не имел, что то, что он принял за украшения для костюма, могло впиваться в кожу и причинять дискомфорт.

— Мне нравится видеть на твоём лице недоумение. Впервые, кажется, ты не знаешь, что сказать, Ваньнин, — усмехнулся Мо Жань, — но на твоём месте я был бы осторожнее со словами. Говоришь, ты не против?.. Отлично. На колени.

Он прищурился, видя, что Чу колеблется — однако Ваньнин решил, что не доставит ему удовольствия своим сопротивлением.

Он сказал именно то, что имел в виду.

Мо Жань хочет от него этого? Ну, что же… он медленно опустился на колени перед Вэйюем, глядя прямо перед собой. Белое ханьфу расплескалось по полу гладким шёлком. Цепочки мелодично зазвенели от резкого движения.

Ваньнин не позволит себе отступить так просто. Выдохнув, он собрался с силами и поднял на Мо Жаня изучающий острый взгляд — и вдруг понял, что на лице парня написано плохо скрываемое изумление. Казалось, он был удивлён поведением Чу не меньше, чем того удивило желание юноши. В то же время Ваньнин видел разгорающееся пламя в его глазах, и ему стало любопытно, как далеко тот зайдёт. Кроме того, он не мог отрицать, что его самого странно возбуждало происходящее. Мысль о том, что Мо Жань хочет его таким образом… заводила.

Пауза затянулась по мере того, как они оба изучали друг друга.

— Мо Жань… — Чу вздохнул, решив, что Вэйюй передумал, а сам он совершенно точно понятия не имел, что делать дальше. Пол под коленями оказался твёрже, чем он считал, и неприятно жёг холодом.

— Шшш, — Вэйюй наклонился к Ваньнину, поглаживая его голову. — Мне так нравится, когда ты послушный. Я не знал, что ты можешь таким быть…

Его кончики пальцев прошлись по длинным прядям, задевая ухо, а затем осторожно погладили едва заметную родинку. Ваньнину пришлось сжать губы чтобы сдержать вздох — прикосновение обжигало, это место было особенно чувствительным, однако он не собирался идти на поводу у своих желаний.

Куда важнее было то, чего хотел Мо Жань.

“Тебя не волнует, чего хотел бы я...” — сказал Вэйюй. Чу Ваньнин собирался доказать ему, что всё было как раз наоборот.

Были ли действия Мо Жаня продиктованы желанием отыграться, или попыткой заполучить желаемое? Что будет, если Чу Ваньнин добровольно даст ему всё, чего он попросит?..

— Какой хороший… — Вэйюй, казалось, сконцентрировался на лице Чу, его прикосновения теперь были мягкими, бережными. Он поглаживал подбородок мужчины, глаза его сверкали, а сам он дышал слишком часто, словно лишь смотреть на Ваньнина в таком виде ему доставляло невыразимое наслаждение. — Знаешь ли ты, как сейчас выглядишь? Лицо твоё белее снега, но уши и шея, кажется, горят. Готов поспорить, ты возбуждён… это так, Ваньнин?

Балетмейстер поджал губы.

Он не хотел акцентировать внимание на себе — для него было важно, нравится ли всё происходящее Вэйюю, а не ему самому. Однако отрицать слова парня он бы не смог даже при всём желании — его естество наливалось кровью, и он знал, что только благодаря свободным слоям тонкого шёлка его состояние всё ещё не очевидно.