Танцующий лепесток хайтана (СИ) - "YeliangHua" - Страница 120

Свет тревожно замерцал — а в следующее мгновение в его ладони уже была черная лента, подобная той, которую использовал Тасянь-Цзюнь для управления пешками вэйци. Второй же край ленты был накрепко привязан к запястью мертвого императора.

Легко, почти не прилагая усилия, изящный юноша потянул свой край ленты на себя — и император, широко распахнув глаза, будто марионетка подался к нему. В следующую секунду он склонился перед Хуа Байнанем.

Очертания багрового цветка-пентаграммы снова замерцали на снегу, и занавес словно плаха рухнул на сцену, отсекая происходящее от зрителя.

9.

Сцена вновь неумолимо сменилась.

Теперь здесь высилась подвешенная на металлических тросах выкрашенная лаком в красный пустая дверная рама. В такт музыке она медленно раскачивалась в нескольких метрах над сценой, предельно освещаемая жестким светом софитов — а в нижней ее части полоскались в воздухе подобно десятку странных воздушных змеев уже хорошо знакомые зрителю черные ленты.

В это мгновение сцену заполонили все прибывающие танцовщики в темных одеждах императорского дворца. Двигались они слаженно, словно единое целое — то переплетаясь руками в замысловатых поддержках, то выполняя композиции, напоминающие древние ритуальные танцы народов Индии.

Хореография их движений была одновременно и классической — и все же находилась на грани экстатики. Язык их тел был прост и груб, но вместе с тем непостижимым образом завораживал. Десятки пар рук и ног — исполняли сложный танцевальный ритмичный рисунок, вторя глубоким хрипам контрабаса, словно порождая существо с единым сердцебиением и дыханием — на дюжину сердец и легких.

Танцовщики то превращались в живой хаотический клубок телодвижений, то выстраивались в ровные диагонали, в центре которых неизменно находилась та самая дверь, до безжизненно свисающих лент которой невозможно было дотянуться никому из них, даже встав друг другу на плечи.

Внезапно в очередном цикле медленных вращений вокруг своей оси дверная рама оказалась не пустой — в ней подобно затаившемуся хищнику теперь сидел сам император, и длинные полы его шелкового расписанного золотом одеяния скользили в воздухе словно хвост, по мере того как конструкция гигантским маятником раскачивалась над сценой.

В одно мгновение император выполнил ловкий аттитюд, балансируя на полупальцах и удерживаясь лишь одной рукой за длинный трос — а затем, развернувшись вокруг своей оси, спустил ленты, закрепленные на двери, ниже — и танцовщики словно свора псов, принялись хватать их, пытаясь тянуть на себя.

Кто-то толкал соседа, и тот падал. Кто-то цеплялся друг в друга, повисая мертвым грузом. Это все еще был танец — однако в нем было столько жестокости, что смотреть на это было отвратительно, но не смотреть — невозможно.

Танцовщики карабкались друг по другу наверх, повисая на лентах словно марионетки, перехватывая друг друга за лодыжки и запястья. В какой-то момент все они оказались в воздухе, превращаясь в некое подобие шаткой живой лестницы из человеческих рук, ног, коленей и голов. Невозможно было различить, кто где находится — а во внезапно налившемся алым сценическом свете вся эта одушевленная конструкция напоминала массовую могилу.

10.

Вдруг луч прожектора скользнул в сторону — и все взгляды теперь застыли на Хуа Байнане, который, выполнив безупречный тур на два оборота, легко запрокинул корпус в ранверсэ и в несколько невесомых прыжков оказался у подножия лестницы из человеческих тел.

Чуть запрокивнув голову, он встретился ликующим взглядом с Тасянь-Цзюнем. Вот только тот неожиданно резко развернулся в релеве и, выполнив легкий перекрестный прыжок в воздухе, обратился... спиной к своему хозяину.

Луч света метнулся от него дальше, в сторону непроглядных клубов тумана, выхватывая в колышущемся мареве едва различимый силуэт мужчины. Неизвестно, сколько времени тот уже неподвижно стоял у самого края сцены, скрывая лицо за завесой из черных широких рукавов простого одеяния — однако теперь все внимание было на нем. Почему-то даже в самой его позе угадывалось нечто смутно знакомое — словно случайно услышанный напев, засевший в голове и преследующий затем днем и ночью.

Кем был этот человек, облаченный в простое черное ханьфу?

Император бессмертных неожиданно потрясенно застыл когда мужчина в отдалении плавным движением опустил руки, позволяя свету коснуться своего лица лишь на мгновение — чтобы представить миру нефритово-белую маску призрака.

В следующий миг он поднялся на полупальцы и стремительно закружился в невесомом ускоряющемся фуэте, с каждым оборотом устремляясь вслед за нарастающим темпом музыки. В белоснежной пелене тумана его темный силуэт казался нематериальным, в движениях чувствовалось что-то неправильное, потусторонне-холодное.

И, все же, от призрачной грации его движений перехватывало дыхание.

Примерно в этот же момент Хуа Байнань потянул за ленты, связывающие лестницу, ожидая помощи императора — однако тот был полностью поглощен танцем призрака, и на лице его внезапно отразилась неясная борьба, ладонь его прижалась ко лбу — а затем скользнула к груди, накрывая сердце.

Внезапно он резко качнулся на тросах, и лестница начала распадаться по мере того как танцовщики ослабляли хватку и соскальзывали вниз.

Хуа Байнань яростно бросился к трепещущим в воздухе лентам в отчаянной попытке схватиться за них и удержаться в последний момент, однако больше не отягощенная весом дюжины тел дверная рама стремительно набирала высоту над сценой, находясь вне пределов досягаемости.

Император бессмертных неожиданно покачнулся, как если бы готовился к прыжку. На лице его отразилась пугающая решимость.

В следующую секунду он одним безумным, страшным движением скользнул вниз, проворачиваясь в воздухе в нескольких сальто — прежде чем раскинув руки упасть в заполнившие к тому моменту сцену густые клубы тумана.

Мгла на мгновение плавно всколыхнулась прежде чем неровный свет софитов снова выхватил два силуэта.

Один продолжал неподвижно лежать, словно поверженный воин.

Второй — с бесконечной нежностью склонялся над ним, простирая руки.

В какой-то момент молниеносная вспышка света все-таки пронзила мглу, выхватывая призрак учителя, который тихо скорбил в безмолвной тоске над своим погибшим учеником.

Однако в последнюю секунду пальцы императора дрогнули — и руки мужчин снова переплелись. Точно так же, как в первую их встречу.

В воздухе снова закружили алые словно кровь лепестки.

Комментарий к Bonus 2 Это была единоразовая попытка написать что-то подобное, и один из немногих случаев, когда я не хочу видеть здесь критику.

Эпилог будет отдельно, чуть позже. Спасибо за понимание.

P.S. А еще кто не в курсе — сегодня же 3 годовщина нами всеми люимой 2Ha. Так что всем истинным фанам мои поздравления _

====== Экстра. Ночь Семерок ======

Комментарий к Экстра. Ночь Семерок Предупреждение: это экстра-flashback. Она описывает события примерно за месяц до того, как Чу Ваньнин прогнал Мо Жаня и Ши Мэя.

Это была не первая поездка их группы на конкурс в соседний город. Мо Жань, которому тогда лишь недавно исполнилось шестнадцать, любил оказаться вдали от неусыпного контроля дяди Сюэ — ведь это бы значило, что некому будет следить, в котором часу и в каком состоянии он возвращается домой. Еще за месяц он развернул целую подготовительную кампанию: прекратил тратить карманные деньги, попутно устроившись на подработку почтальоном, чтобы скопить еще немного.

Они с Ши Мэем, его новым товарищем, неделями просматривали в интернете локальные бары и клубы, потому что им предстояло выбрать маршрут, позволяющий обойти все самые злачные места за одну ночь. Уже наутро после конкурса следовало возвращаться, и оба были готовы кутить всю ночь напролет, собираясь выспаться по пути домой.

Однако в какой-то момент их тщательно проработанный план оказался под угрозой срыва.

Угрозу эту звали учитель Чу.