Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор - 2 (СИ) - Марей Соня - Страница 62

— Я что же, в домашних тапочках ходить должен? — ехидно поинтересовался он.

— Как вариант, — ответила ему спокойно, совладав с эмоциями. — Можете купить розовые с весёлыми помпончиками. Запомните, здесь не должно быть грязи.

— А то злые болезнетворные частицы накинутся на бедных пациентов?

Зря он это сказал, потому что следующие пятнадцать минут я читала ему лекцию о гигиене, а тот внимал, то и дело поглядывая в потолок и едва ли не ковыряя в носу от скуки.

— Да понял я, понял. Буду переобуваться лишь ради того, чтобы больше не слушать ваших нотаций.

— Отлично. Теперь пойдёмте, я покажу фронт работ.

Ойзенбергу определённо нравилось то, что он видел, хотя из вредности лекарь это и отрицал. Операционные здесь были большие, с удобными столами для больных, бестеневыми магсветильниками и стойками для лекарств и инструментов. В предоперационной стоял шкаф, ширма для переодевания и раковина для мытья рук.

— Кстати, не желаете извиниться?

— За что?! — искренне возмутился лекарь.

Я развернулась к нему всем корпусом и упёрла руки в бока.

— За то, что подстраивали гадости: велели подбросить мне во двор мёртвого цыплёнка, наняли Роба Кривоноса, чтобы он меня припугнул и ограбил.

Ойзенберг закатил глаза.

— Сколько можно, а? Ну ладно, я это был, я. Теперь вы довольны? Только не ждите, что я буду каяться.

— Ладно. Не будем об этом. Нам ещё вместе работать. Важнее всего здоровая атмосфера в коллективе.

Мы покинули операционную и пошли дальше по коридору.

— А это комната лекарей, — я открыла дверь и кивнула в сторону двух длинных столов, дивана и книжных полок. — Осваивайтесь, можете пока просмотреть мои записи. Я законспектировала некоторые медицинские техники, которые здесь не используют. Возможно, они окажутся полезны.

Потом, когда я снова заглянула в комнату, Ойзенберг сидел за столом, листая мои записи. Он поднял взгляд и произнёс:

— Да вы издеваетесь?

— О чём речь, дорогой нейт Ойзенберг? — я улыбнулась и подошла ближе.

Он снова уткнулся носом в конспект. Я знала, что лекарь иногда занимается лечением хирургических и травматологических больных, вот записями по теме он и заинтересовался.

— Тут написано, что в черепную коробку можно запихнуть кусок мышцы бедра, чтобы остановить кровотечение!

— А что вас смутило? — спросила я с самым невинным видом.

— Да это же бред! За такое вас засмеяли бы все лекарские гильдии!

— Ну, когда нет иного выхода, лучше попытаться спасти пациента любым способом, чем просто смотреть, как он умирает. Ведь сильного мага может и не оказаться рядом, придётся спасаться подручными средствами.

На самом деле я описала приём из учебника начала девятнадцатого века, о нём нам рассказывал профессор-хирург. При ранении мозговой артерии и обширном кровоизлиянии в мозговые синусы один врач, не имея иного выхода, срезал у пациента фрагмент четырёхглавой мышцы бедра, размягчил его молотком и уложил в полость. Это оказалось действенным методом — фибрин, выделившийся при размягчении мышцы, остановил кровотечение и спас больного.

— А можно и моток кетгута засунуть, — добавила спокойно.

Ойзенберг схватился за голову.

— Куда? Прямо туда?! За что мне это, о боги?

— Вы мне ещё спасибо скажете, — я назидательно подняла вверх указательный палец. — Если бы вы продолжили лечить так, как раньше, то очень скоро лишились бы всех пациентов.

— А вам откуда это знать?

— В последнее время слишком много на вас жалоб поступало.

— А вы о себе слишком хорошо думаете.

Ойзенберг пробубнил ещё что-то неразборчивое и снова уткнулся в записи. Я открыла шкаф и указала на нижнюю полку. Не смогла удержаться от подкола:

— А здесь можете хранить свои тапочки с розовыми помпонами.

— Да идите вы уже… работайте, — огрызнулся лекарь.

Впрочем, беззлобно.

Стоял вечер, когда я вышла из госпиталя с гудящей головой и выжатая как лимон. Организационная работа отнимала не меньше сил, чем сама медицина.

— Как идут дела? — на выходе меня встречал Норвин. — Много осталось? Уже известна официальная дата открытия?

Я спустилась со ступеней, и муж взял меня за руку.

— Дела никогда не заканчиваются, ты же знаешь, — улыбнулась устало. — А открытие должно быть на этой неделе, я ещё посоветуюсь с Клавиусом и градоправителем.

— Эллена? А давай сходим на выкупленный участок, — предложил Норвин, и я с радостью согласилась. Приятно было мечтать о том, как когда-нибудь у нас будет новый большой дом.

— Через неделю прибудет знакомый маг-архитектор из столицы, — сообщил муж, когда мы дошагали до места. Норвин выглядел увлечённым и напоминал мальчишку, ему не терпелось скорее переехать из нашего старого домика.

— Что бы ты хотел видеть тут? — я прильнула к плечу, обтянутому мундиром. После последних событий из столицы пришёл приказ уволить старого командующего штабом и назначить на его место моего мужа.

Тот подумал и выпалил:

— Забор! И обязательно высокий. В два человеческих роста.

— Зачем тебе высокий?

— А вдруг мне захочется походить по саду в кальсонах, а там твои пациенты или пациентки будут подсматривать? — спросил он, усмехнувшись.

— Ого! Кто похитил моего серьёзного мужа и подбросил этого шутника? Это такая неожиданность! А может, построим баню? Ты же любишь с огоньком.

Лицо мужа скривилось.

— Баня — это развлечение простолюдинов.

Я закатила глаза. Иногда в Норвине просыпался сноб, но ничего, будем изгонять его берёзовым веником.

— Ты просто никогда не был в настоящей русской баньке, у нас этим даже цари баловались.

Видя, как происходит разрыв шаблона, я решила не продолжать. Хватит с мужа потрясений, надо приучать постепенно и безболезненно, ибо даже лекарство в высоких дозах опасно!

Открытие приходилось всё откладывать, и это нервировало. Всплывали то одни дела, то другие. Ещё я умудрялась ездить с Деллой на роды по Левиллю и в окрестные деревушки. А вскоре настало время моей Грэте стать бабушкой: Анка родила здорового и крепкого мальчугана. Счастью этой семьи не было предела, на радостях Грэта устроила праздник и пригласила нас с Норвином в качестве почётных гостей.

— Нейра Эллен, к вам пришли, — меня остановил запыхавшийся нейт Клавиус, когда я указывала доставщику бумаги, куда сложить ношу.

— Кто?

— Женщина представилась как Сайли Молл.

Я наморщила лоб. Знакомое имя. Точно! Это же та повитуха, которая писала мне письмо.

— Отлично, ведите!

Вскоре я встретилась с невысокой пышной женщиной лет сорока-сорока пяти. Настоящей красавицей с огромными серыми глазами и толстой русой косой, обёрнутой вокруг головы. От неё исходил аромат домашних пирожков, а сама Сайли производила впечатление весёлой общительной хохотушки.

— Ух, здравствуйте! Два дня к вам добиралась в почтовой карете, — рассказывая о себе, она не переставала улыбаться.

В ходе беседы я поняла, что Сайли имеет большой опыт и неплохо разбирается в своём деле, с ней будет легко. Потом провела экскурсию по госпиталю, показала общежитие и детское отделение.

— Хорошо-то как, — Сайли потёрла ладони. — Может, мне и не захочется домой уезжать после учёбы, останусь тут у вас работать. Всё равно муж помер, а сыновья уже взрослые.

— Было бы замечательно, Сайли. Когда полностью соберётся первая группа, начнутся занятия, а потом сразу практика. Надо столько всего успеть!

Довольная повитуха отправилась осваивать комнату и распаковывать вещи, а я решила заглянуть в стерилизационную и навестить бывшего пациента.

— Тай, ты здесь?

Мой подопечный загремел инструментами, а после раздался вздох облегчения:

— Уфф, всё-таки не уронил.

Прихрамывая, он вынырнул из-за печи с полным подносом инструментов. Какой хозяйственный парень! Он быстро освоился и навёл порядок в своих новых владениях, подружился даже с нянечками и прачками. А как иначе в таком цветнике?