Призраки солнечного ветра (СИ) - Александрова Дилара - Страница 20

«Красные» стояли на верхних ярусах и смотрели сверху, не скрывая своего любопытства. Ожидая фееричного зрелища и того момента, когда можно будет подойти ближе. Ожидая настоящего дела. Всем уже порядком поднадоели бесконечные тренировки без возможности проявить свои навыки. Особенно жаждала этого молодежь, попутно выясняя между собой, кто же из них все-таки сильнее. «Красных» не допустили слишком близко, ибо сила Проявителя могла подействовать и на обычных людей. Вызвать тошноту, потерю координации и сознания. Случалось, что в своей наивысшей точке концентрации волна могла сжечь и человека. Правда, происходило это крайне редко и только в том случае, когда Проявителю в пылу схватки приходилось выбирать между убийством скопища монстров и жизнью стоящего на пути «счастливчика». К счастью, люди, имеющие сопротивляемость, противостояли такому воздействию. Именно по этой причине «синие» и «зеленые» на момент первичной проявляющей вспышки располагались ближе всех к храмовнику.

Рядом с Эсхекиалем стояла Медея. Таковое принципиальное решение не встретило у капитана сопротивления, а девушка не смела ослушаться приемного отца.

На весь корабль прозвучало сообщение: «Внимание! Включен подпространственный телепорт. Экипажу приготовиться к прыжку».

Храмовник уже стоял на коленях, держа на уровне глаз оформленную в виде креста гарду меча. Голубоватые нити стекали с рукояти на лезвие и прятались под длинными ладонями. Губы Эсхекиаля двигались, отпуская на волю слова, произнесенные за жизнь уже несчетное количество раз. Тело Проявителя понемногу стало испускать слабый рассеивающийся свет. Постепенно он, раздуваясь и мерцая, усиливался. Взгляд храмовника потерял свои зрачки. Изменившись, глаза запылали холодным белым Пламенем. Оно танцевало и извивалось, выходя за границы глазниц.

Время остановилось. Медея успела только сделать вдох, отчетливо слыша, как воздух вошел в легкие. На мгновение гравитация исчезла. Тело стало невесомым. Пространство схлопнулось.

[1] Напрасно стараешься, тебе с ним никогда не сравниться (фр.)

[2] Было приказано смотреть и учиться, как можно ослушаться? (фр.)

[3] Ты меня выгоняешь? (фр.)

Не пойман — не вор.

Народная поговорка.

— И давно это у вас? — сидя в удобном кресле, участливо спросила женщина средних лет.

— Галлюцинации или сны?

— И то, и другое.

— Около полугода. Сначала вроде бы ничего, терпимо. С кем не бывает… — пожилой мужчина, расположившись на кушетке, виновато улыбнулся. — Меня, вообще, всегда кошмары мучили…

— Когда начались ухудшения?

— Больше месяца назад. Все так реалистично… Как будто я нахожусь на каком-то военном корабле. Везде кровь. Много крови и крики… — повествование запнулось и заглохло.

— Если вам трудно об этом говорить, можете отвлечься и рассказать о чем-нибудь другом. Например, что с вами случилось на прошлой неделе?

Пожилой человек только набрал воздуха в легкие, чтобы начать говорить, но тут же осекся. Казалось, ему стало почему-то стыдно.

— Не бойтесь, господин Риффед Хендолл. Все, что вы скажете, останется в этих стенах. Это профессиональная тайна, — почти не соврала полноватая дама.

— Ну… — неуверенно начал Риффед. — Это случилось уже почти ночью. Я, как обычно, выпил перед сном апельсинового сока и уже ложился спать. Вдруг мне показалось, что в комнате кто-то есть. То есть никого не было, но я точно это чувствовал, клянусь вам!

Господин Хендолл, лежа на кушетке, смотрел прямо в потолок и нервно мял пальцами белый льняной платок. Невысокий сухонький мужичок уже разменял шестой десяток и обзавелся солидной проплешиной.

— Продолжайте. Я вас внимательно слушаю, — пришла своевременная поддержка, рассчитанная на выуживание более полной информации.

— Как сказать… Я не могу точно это описать. Сначала появился такой страх, не знаю откуда. В комнате — пусто. Вдруг сердце так забилось… Я даже почувствовал, как волосы на теле встали дыбом. А потом… Потом я посмотрел на себя в зеркало… и… Оно искажалось, как… ну… Помните раньше, когда еще отражающие элементы барахлили, лицо корчилось так смешно… И тут так же… Только это было не смешно, было очень страшно. Очнулся утром уже на улице. Порезы по всему телу, больно, холодно… И ничего не помню из того, что случилось. Абсолютно ничего, — Риффед оторвал правую руку от платочка и закрыл ею глаза, словно желая спрятаться от этого мира. — Будто кусок из жизни вырвали.

Собеседница задумалась, что-то записала в электронном блокноте и посмотрела на пациента. Казалось, доктор в чем-то сомневалась.

— Знаете, это довольно серьезно. Провалы в памяти и такого рода сомнамбулизм могут быть опасны для вашего здоровья. Это уже выходит за рамки простого психоанализа, — женщину беспокоил рассказ, но она не подала виду, ограничившись профессиональными рамками поведения.

— И что же делать? — даже немного приподнявшись с кушетки, встревожился господин Хендолл.

— Хм… Давайте сделаем так. Я свяжусь с психиатрической клиникой Арганды, и мы решим, что делать дальше.

— Психиатрической больницей? Я не хочу в больницу! Что скажут люди?

— Не беспокойтесь, пожалуйста, — с покровительственными нотками в голосе ответила доктор. — Там лучшие врачи на побережье. Вместе мы обязательно найдем оптимальный курс лечения.

— Я не уверен…

— Поймите. Сейчас вам нужна помощь. Если предотвратить приступы опасного сомнамбулизма сейчас, то в будущем они никогда не повторятся.

— Правда? Вы так думаете?

— Уверена.

— Хорошо… Я согласен. Но при условии, что никто не узнает.

— Никто не узнает, — утвердительно кивнула женщина, с одобрением прикрыв глаза.

Мужичонка встал с кушетки и принялся усиленно пожимать руку своему психологу. Женщина не сопротивлялась, позволив благодарному пациенту выплеснуть положительные эмоции.

Закрыв дверь за спиной шестого за этот день посетителя, Иса Цвейтль устало провела рукой по лицу, растягивая на нем кожу цвета черного бархата.

— Ааа… — заунывно протянула она, подняв голову вверх. Размяла шею, хрустнув пару раз позвонками. Улеглась на кушетку прямо на место больного.

Сегодня ночью сон совсем не шел. Впрочем, как и вчера. В последний год накопилось неестественно много работы. У всех больных, в основном, вырисовывались одни те же проблемы: беспричинная бессонница, кошмары и опасный сомнамбулизм.

Бывали и более тяжелые случаи. Вспышки агрессии, приводящие к травмам и причинению вреда другим, хронические кошмары, служившие причиной глубоких нарушений психики, галлюцинации, в ходе которых человек совершенно не понимал, где находится и что делает… В ходе последних люди могли скрываться от воображаемых преследователей. Встречалось также, что они заново проживали давно минувшие дни. Некоторые оказывались настолько уверены в текущей дате, что могли прийти на свое привычное место работы, с которого уволились с десяток лет назад. Подобное в психиатрической практике случалось нередко, но чтобы в таком количестве — никогда. И тенденция только набирала обороты. Клиники потихоньку переполнялись.

Саму же Ису радовало то, что ее бессонница имеет более прозаическую причину — банальную перегрузку. Захотелось вдруг хорошенько вздремнуть. Удобная кушетка притягивала к себе магнитом, и расслабляющий сон мгновенно окутал уставшую женщину. Провалившись в теплую дрему, она все же отдаленно слышала свой заливистый храп.

Неизвестно, сколько прошло времени. По ощущениям, сон так и не успел прийти к своему логическому завершению, когда входящий звонок секретаря выдернул женщину из сладостного забытья.

— Госпожа Цвейтль, я вам не помешала? — улыбнулась на том конце связи девушка с каштановыми волосами.

— А, что? — Иса начала ошарашенно оглядываться вокруг, пока не заметила перед собой голограмму.

— Звонил ваш муж. Сказал, что сам заберет детей из детсада, если вы снова задержитесь. Просил передать, что любит вас, — все с той же учтивой улыбкой проверещал искусственный интеллект третьего поколения.