Командировка в ад (СИ) - Казаков Дмитрий Львович - Страница 39

Штаны с мягким шорохом легли на пол рядом с майкой, а меня аккуратно уложили на спину. Три рта заскользили по моему телу, три шаловливых языка принялись щекотать кожу, и я задергался пойманной на крючок рыбой.

Честно говоря, в групповухе и оргиях никогда не участвовал, и не знал, как себя вести. Зато веша, судя по всему, знали, и были слаженной, умелой командой, они вертели меня и крутили, буквально выглаживали руками, языками, грудями, округлыми ягодицами и шелковистыми животами, аккуратно покусывали и мягко царапали, лизали и посасывали.

И я, только что смертельно усталый, окаменевший, мертвый, оживал под их ласками.

Голова моя пошла кругом, и когда я очутился в одной из них, я даже не сообразил, в ком именно. Мне закрыли ладошками глаза, и я провалился в нечто напоминающее то ли эротический сон, то ли мусульманский рай, в котором всякому праведнику положен набор девственниц.

Разве что эти трое девственницами определенно не были…

Внутри тела переливался жидкий огонь, кровь тяжело бухала в ушах, я корчился и хрипел. Кто-то постанывал у меня над ухом, кто-то жарко целовал и разминал дельтовидные мышцы, и кто-то принимал меня в себя, и они менялись постоянно, менялись и менялись, сладостная неутомимая карусель. И они ухитрялись не задевать синяки и ссадины, оставшиеся от избиения, обходить те места, которые до сих пор болели, и это было здорово.

Как под нами не развалилась кровать — я не знаю, но видимо я хорошо ее отремонтировал. Почему никто не зашел в комнату, где мы кувыркались — ну вот у ответа на этот вопрос даже было имя.

— Вот, хорошо… — сказала Кара, когда я изверг из себя все, что мог, и обмяк, мокрый и дрожащий, обессиленный. — А теперь спи, десятник, отдыхай… ты нам еще пригодишься… Отдыхай…

— Отдыхай, — добавила Зара и поцеловала меня в живот.

— Отдыхай, — пискнула Нара мне в ухо.

Я хотел сбросить с глаз чужую ладошку, увидеть их лица, сказать что-то, но внезапно понял, что не в силах. Трое зеленоволосых девиц-веша вымотали меня до такой степени, что я уснул мгновенно, словно упал в черный колодец.

И вынырнул из него словно через секунду, и обнаружил, что снаружи орет побудка, а я свеж и бодр, точно приехал с курорта, и меня даже не расстреляли за то, что меня не было на вечернем построении. Но подняв голову, увидел у себя под боком некий предмет, что-то скрученное из медной проволоки, и тут же истома от вчерашнего секса мгновенно растаяла, в сердце завозилась тревога.

Трехпалая птичья лапа с когтями, сделанная неискусно, но узнаваемо, знак того, что Орден Трех сил присматривает за мной даже тут.

Но кто… кто это подбросил? Одна из веша? Кто-то из конвойных? Кто-то еще?

Тихий смешок раздался, как показалось, прямо у меня за спиной, и я резко повернулся. И оказался лицом к лицу с Равудой, за которым маячили две фигуры — тощая Молчуна и громоздкая Абанго.

— Прииивет, — сказал кайтерит, глаза которого блестели в полумраке двумя рубинами. — Рад меня видеть? А ну кыш отсюда!

Сегодня нас разбили на тройки и отправили раскапывать сеть заброшенных туннелей, начинавшуюся от главного коллектора. Со мной в команде оказались Везиг и Етайхо, и последняя фраза относилась к ним: понятно, эти двое Равуде не интересны, а лишние свидетели не нужны.

Я поудобнее перехватил лопату и пригнулся: просто так я не дамся.

Везиг втянул голову в плечи и торопливо шмыгнул прочь, Етайхо с сомнением оглянулась, но последовала за ним.

— Твоих криков тут никто не услышит, о да, да, — Равуда улыбался, лицо его дергалось. — Камер тут тоже нет… Поэтому я отдам тебя Молчуну для утех, и он траахнет тебя во все отверстия… а чтобы ему было приятно и безопасно, мы выбьем тебе зубы… о да, да…

Игва-альбинос смотрел на меня с вожделением, морщил кривой нос.

— Думаешь, эта штука тебе помооожет? — кайтерит поднял свою лопату, и на мощной руке его напряглись мускулы, толстые, как сытый удав. — На Арене Жертвенных я бился и с разным оружием… Мне ли не знать?.. Но сначала… Абанго, вперед! Покажи ему!

Бюдрака хрюкнул и ринулся на меня.

Я ударил его сбоку, целясь плоскостью лопаты по голове — не убить, оглушить. Раздался металлический звон, Абанго остановился и закачался, глаза его выпучились, но он не упал.

— На кой хрен ты ему прислуживаешь? — прорычал я. — Хорошо быть шестеркой?

К моему удивлению, бюдрака ответил:

— Он самый сильный. Он побил меня. А чего это… — и рванулся на меня снова.

На этот раз я ткнул его черенком лопаты в живот, и Абанго согнулся, хватая воздух ртом. Но из-за его спины выскочил Молчун, огрел меня собственной лопатой по боку, и угодил по не зажившему ребру, в котором наверняка осталась трещина после дня всеобщей радости.

От боли я задохнулся, отмахнулся вслепую.

Тяжелое и твердое обрушилось на плечо, кости там хрустнули, и я упал на одно колено.

— Вот так лучше… — сказал Равуда мне прямо в ухо, и лопату выдернули из моих ослабевших рук, я только царапнул когтем по черенку.

Эх, что за ерунда — сдохну тут, в подземелье, и Сашку не спасу… права была Юля…

— Ну что, Молчун, отдери его в задницу… вот этой лопатой… — предложил кайтерит, игва захихикал, и Абанго поддержал совиным уханьем. — Сам снимешь штаны? Или помочь?

Я попытался встать, но тяжелая, словно каменная ладонь надавила на макушку, помешала. Я попытался ее стряхнуть, но промахнулся, только цапнул воздух неловкой рукой, и уши мне вновь оцарапал смех на три голоса.

— Буууйный, — сказал Равуда, и тяжелый удар обрушился мне на ухо: не убойный, а просто так, для развлечения — я знал, как этот ублюдок бьет в полную силу, и сейчас он просто шутил и развлекался.

Я собрался с силами и плюнул ему на ботинок, за что тут же получил по другому уху всерьез. Меня отшвырнуло к стенке тоннеля, и я уцепился за нее, попытался вздернуть себя на ноги, только чтобы не стоять перед этими тварями на коленях, чтобы умереть мужчиной.

Подняться мне удалось, но в голове от усилия зашумело и еще я услышал голоса, и решил, что после всех этих ударов по башке начались галлюцинации.

— Очень интересное, господин командир, — говорила Етайхо за поворотом тоннеля. — Откапывать не рискнули, пошли за вами…

— Ну посмотрим, — и с этой фразой из-за угла выступил мелкий бриан с автоматом. — Что это тут еще? Драка?! Эй!

Во взгляде, который Равуда метнул на гирванку, было столько ненависти, что ее хватило бы на испепеление целой планеты.

— Никак нет, — ответил он. — Всего лишь… друужеская беседа.

— Вы трое — к стене! Быстро! — бриан вскинул оружие. — А ты, — он посмотрел на меня. — Тебя били?

— Никак нет, — повторил я, глядя, как троица моих недругов выполняет команду. — Разговаривали…

Наши дела с Равудой бриан не касаются, а стучать на своих, даже на таких… западло. Сам разберусь с этой тварью.

— Пошли вон. Это же не ваш участок? — конвоир смотрел на кайтерита и его клевретов подозрительно. — Так, и что ты хотела мне показать? Что вы тут такого нашли в этом дерьме?

Очищая тоннель, мы постоянно натыкались на всякое старье, порой весьма любопытное, а поскольку не знали, что это и что с ним делать, просто складывали в кучу у стенки.

— А вот, смотрите, — Етайхо подняла металлический шар на треноге. — Это же бомба! Наверняка! У нас их всегда так рисуют! Заберите ее от нас, а то она несомненно взорвется!

Она вновь играла дуру, но теперь я не сомневался, что играла — мигом догадалась, как выручить меня и не подставиться, не сообщила о драке, а позвала конвойного вестью о том, что найдено нечто любопытное.

— Глупая женщина! Это игрушка! — рявкнул бриан, еще немного поворочал, и утопал следом за Равудой и его приятелями.

Мы остались вдвоем… интересно, где прячется Везиг и когда вернется?

— Спасибо, — сказал я. — Дело такое… Только не говори «ничего не знаю».

Етайхо улыбнулась, совсем не так, как раньше, а хитро, с вызовом, с ехидством.