Времена грёз (СИ) - Альсури Мелисса - Страница 147

— Благодарю.

Стараясь не замечать заинтересованных взглядов окружающих, я прошла вглубь бара, надеясь, что бармен не солгал, и действительно, в тени подальше от ламп, я заметила рослого мужчину отдаленно схожего с Ульваром. Он сидел на стуле, положив голову на руки и лишь время от времени поднимая ее для очередного глотка пива из деревянной кружки. При последней нашей встрече в поместье волк выглядел куда опрятнее, под глазами не виднелись темные круги, а запах зверя был почти незаметным, в отличии от удушающей вони сейчас.

Послать его умыться перед разговором, что ли?

Попробуй еще уговори.

Боги, как же сложно, если все получится, я буду умолять Клеона закрыть это место к чертям собачьим и отдать под что-то более приличное для центра города.

Не желая испытывать свое терпение на прочность, я подошла к окнам и, убрав щиты с каждого из них, открыла, желая проветрить помещение.

— Э-эй, холодно же…

— Мне дует, я могу простыть.

Парочка забулдыг, сидевших рядом, протестующе поднялась с мест, насколько позволяла координация.

— Ну так идите и проспитесь в свинарнике, там у вас будет и соответствующая компания, и тепло.

Глянув на них так же грозно, как и на бармена, я дождалась, пока мужчины перейдут в соседний зал, и направилась к оборотню.

— Здравствуйте, Ульвар, надеюсь, вы меня помните, меня зовут Серафина и мне нужно с вами поговорить.

Оценив состояние стула напротив постояльца, я с некоторой брезгливостью присела на него, вновь пожалев, что не надела привычный черный костюм. Ульвар же, подняв на меня воспаленные глаза, поморщился и сделал еще один большой глоток пива.

— Ка-ак же, Каинова дочь, демоница в человеческом обличии, или как там сказал этот… мерзкая темная дрянь…

— Отложим комплименты, я здесь для дела. Хочу попросить вас и ваших людей об охране моей академии. Потребуется человек пять-шесть, не меньше.

— Ну так идите и ищите «людей», при чем тут я?

— Простите, оборотней, пять-шесть оборотней, чтобы защищать учеников.

— Да? Надо же.

— Жилье, достойную оплату и еду мы предоставим, за хорошую работу, конечно.

— И какая же работа?

— Охранять территорию академии.

Ульвар неожиданно выпрямился и, нахмурившись, стукнул кружкой об стол, расплескав часть напитка и неприятно оскалившись.

— Как сторожевые псы?!

— Это вы сказали, а не я.

— Софистка.

— Пьяница.

— Ну так я этого и не отрицаю! Какой вам толк нанимать нас, пьянчуг и изгнанцев из Тирио для «хорошей работы»?

— Когда я видела вас лично, тогда в поместье, то мне показалось, что вы достойный представитель своей расы и можете брать ответственность за свои поступки.

— И всё?

— И всё.

Оборотень вновь поник, сгорбившись и уставившись в кружку. На его щетине мелькнула серая шерсть.

— Тогда я не знал, что Гиба уже нет. Пацан еще молодой был, глупый, нельзя же так…

Едва сдержавшись от вздоха и парочки крепких слов, я вновь сжала в руках трость, мысленно прощаясь с возможностью найти охрану за излишнюю откровенность.

— Он убил несколько человек, ранил и вступил со мной в поединок. Вы правда считаете, что это можно оправдать молодостью и глупостью?

— Нет, конечно, но у нас к этому проще относятся, можно было извиниться, загладить вину…

— Значит тем более, нет ничего страшного в том, что Гибрис получил по заслугам. Считайте, он таким образом загладил вину.

Ульвар одарил меня новым раздраженным взглядом. Разговор откровенно зашел в тупик, хоть и последнее слово осталось за мной.

Поняв, что договориться с оборотнем не получится, я решила не давать виток новым бессмысленным упрекам и собралась уже встать, как к столу подошел бармен с двумя новыми кружками.

— Простите, я не заказывала…

— Я заказывал, ставь.

Передо мной возникла кружка, доверху наполненная темно-красным вином с медовым запахом, и, несмотря на качество этого бара, выглядело оно довольно неплохо.

— Я не собиралась с вами пить.

— А придется, если вы хотите обговорить условия труда, сейчас я с трезвыми не готов общаться.

— Хорошо, но точно не всю кружку.

— Вечер долгий, погодите, вам еще вторую принесут.

— Но еще утро!

— Значит, времени у нас еще больше, а пока мои товарищи подтянутся, я могу вас развлечь.

Поморщившись от открывающейся перспективы просидеть в баре целый день, я подняла ободок к губам и попробовала вино. На удивление, оно оказалось вкусным, не дорогие вина моей родины, но тоже очень неплохой вариант, особенно с ломтиком орехового сыра. Не слишком сладкое, с оттенками меда и яблок, и настолько легкое, что алкоголь почти не чувствовался.

— И как же вы собираетесь меня развлечь?

— Ну-у… Оборотни не только неплохие воины, но и поэты, мы любим слагать песни в честь наших подвигов и передавать славу конунгов и ярлов для множества будущих поколений.

— Например?

— Рун резных на роге

рокот слышат боги,

стражу рун закрашу,

кровью скальда ровно.

Пить из зуба зубра

рок предрек мне брагу,

дар приняв от Барда,

рад и яду буду.

— А скальд это?

— Поэт.

— Ясно.

Побарабанив пальцами по столешнице, явно вспоминая очередной стих, Ульвар вновь отпил пива и, вытерев остатки пены с губ рукавом, продолжил уже громче.

— Трудно сыскать

во всем народе

мужа, кому бы

можно верить,

ибо продаст

предатель подлый

братию персть

за перстень малый.

Невольно улыбнувшись, я подняла свою кружку и чокнулась с оборотнем в негласной солидарности. Тем временем, к нам подтянулась еще пара мужчин, придвинув еще один стол к нашему и сев рядом.

— Нам тут сказали, что у Ульвара неприятности, а он тут стихи читает да пиво пьет.

Глянув на новеньких, я попыталась угадать, что за звери скрываются в их втором обличии. Первый, сидевший подальше от меня, поджарый невысокий, с маленькими глазами и короткой щетиной темных волос показался похожим на кабана. Второй, высокий крупный, спокойный, словно скала, с длинной бородой, заплетенной в косы, напоминал мне медведя из ведьминого леса, случайно зашедшего в бар.

Сделав новый глоток вина, я постаралась на всякий случай продумать пути отступления, чувствуя, как нервы постепенно вытягиваются в напряженные струны. Сам Ульвар с прибытием приятелей почувствовал себя заметно уверенней, с некоторым вызовом глянув на меня.

— Это значит твои друзья не работу обсудить пришли, а от меня спасти? Трусишка-волк?

— Ты за языком-то следи, мои люди всегда готовы мне помочь.

— Ах ну надо же, помощь значит, только помнится, мне не приходилось применять силу в тот вечер, чего же ты испугался?

— Недооценивать Блэквудов, все равно что добровольно положить голову на плаху.

— Какого высокого вы о нас мнения.

— Не обессудьте, но при всем моем уважении к вам, я все еще не уверен, что вам стоит доверять, вы едва ли понимаете, как нам тяжело живется в чужом краю.

— Что ж, а если я буду говорить на вашем языке?

— И о чем же?

— Что ни вечер, то мне, молодцу,

Ненавистен княжий терем,

И кручина, злее половца,

Грязный пол шагами мерит.

Завихрился над осинами

Жгучий дым истлевшим стягом,

Я тоску свою звериную

Заливаю пенной брагой.

Выпей — может, выйдет толк,

Обретешь свое добро,

Был волчонок — станет волк,

Ветер, кровь и серебро.

Кружка Ульвара снова ударилась о стол, чуть ли не заставив меня подпрыгнуть на месте. Оборотень довольно рассмеялся и ткнул соседа локтем в бок.

— Ай, ты посмотри, какова чертовка! Выдала же! Бьёрн, ну-ка запиши, это надо запомнить.

«Медведь» заинтересованно повернулся ко мне, чуть склонившись.

— А кто такие половцы?

— Народ такой, враждебный, если коротко.

Понятливо кивнув, Бьёрн достал из внутреннего кармана куртки потрепанную книжицу в кожаной обложке и по памяти начал переписывать мой стих.