Ребенок от убийцы брата (СИ) - Лошкарёва Виктория Витальевна - Страница 45

Это был какой-то совсем другой уровень доходов… До меня, это сразу не дошло, а сейчас… сейчас я просто скисла.

Опять же, на город опустились сумерки — и я, прикидывая в уме, как быстро после такого насыщенного дня вырубится Ромка, уже представляла себе всякие ужасы.

Вообще, как это происходит? Он должен мне сказать, что пора «спать», или я должна каким-то образом догадаться сама? Должна ли я сходить в душ до этого… либо только, когда он объявит, что пора в спальню?

Да блин, это нечестно! Даже у книжных героинь всегда имелась какая-нибудь маменька или тётушка, которая должна была просветить невинную девицу насчёт первой брачной ночи. А у нас что?

Я со смехом подумала, стоит ли набрать Евгении Сергеевне (которая уже отправилась домой) или поискать в Яндексе.

Ну не сидеть же мне просто так на диване — и надеяться, что всё обойдется. Хотя… я вот подумала о том, что ещё можно «отпроситься на неделю» — соврать, что сейчас не то время…Но тут же откинула эту позорную мысль. Валеев честно выполнял свою часть договора, значит, мне надо было тоже выполнить свою.

Где-то часов до девяти я продержалась… а потом всё равно пришлось подниматься на второй этаж — Ромка уже вовсю клевал носом. Рафаэль, который сам отнёс Ромку в его комнату, сам уложил его в кровать, повернулся ко мне, спросив, буду ли я сердиться, если он сейчас отъедет по делам.

— Ты не обидишься? — спросил Валеев, что-то внимательно рассматривая на моём лице. — Мне надо пообщаться с боссом наедине. Это лучше сделать безотлагательно.

Обижусь??? Да я готова была в присядку танцевать от радости…. Но я, конечно, сделала строгое выражение лица и медленно покачала головой.

— Нет-нет, не обижусь, — я на всякий случай покачала головой: вот как сильно я не обижусь. — Работа — это святое.

— Тогда ложись тоже, не жди меня. Я буду поздно.

Ой, радость-то какая!!!

Рафаэль

Эта глупышка даже не понимала, что всё написано у неё на лице. Каждая эмоция, каждая мысль.

Моя глупая девочка.

Нет, ну правда… какая из неё кошечка— зайчишка она. Зайчишка, зайчик серенький…

Напевая эту детскую песенку, я спустился по лестнице, тихо посмеиваясь про себя. Пусть сегодня зайчишка спит спокойно… а я пока пообщаюсь с Соболем.

Босс ожидаемо нашёлся у себя дома — в гостиной, окруженный пустыми бутылками. Совсем один, что меня сильно удручало. Соболь даже девок перестал к себе таскать — либо работал как проклятый, либо дрался, либо бухал. И ничего больше.

Заметив меня, стоящего в дверях, Соболев махнул рукой, предлагая присоединиться.

Я прошёл в комнату и сел в соседнее кресло. Мне тут же налили стакан с виски. Мы не разговаривали, до тех пор, пока не прикончили всю бутылку и не начали новую.

— Привез? — спросил, наконец, Соболь.

Я кивнул.

— И как?

— Осваиваются.

Соболев залпом опустошил свой стакан.

И мы опять замолчали — до новой бутылки. Когда он поинтересовался у меня о работе, я всё-таки озвучил то, что мне совсем недавно пришло в голову. Это могло помочь нам выиграть огромную территорию. Возможно, сейчас было не лучшее время для подобных разговоров, но шефу определённо понадобится какое-то время, чтобы всё обмозговать и дать добро… А я уже во вторник возвращаюсь в Москву. Так что времени у нас было в обрез.

— Дим, я тут хотел спросить по поводу Семёнова. Нам бы туда заслать кого-нибудь.

— Кого предлагаешь? — через несколько долгих минут спросил Соболь.

— Пашку.

Соболев, как будто резко проснувшись, вскинул на меня удивленный взгляд.

— Тихого? Раф, они не настолько идиоты, чтобы повестись на такое. Он же преданный пес.

— Согласен, — кивнул я. — Однако я думаю, многие в курсе того, что Тихий периодически приглядывал за Яной. Мы можем пустить слух, что это по его недогляду Яне удалось сбежать.

— Он же возле Яны ошивался, чтобы только пробить, ходят ли за ней кто-то из якутских.

— Так об этом только наши знают. Если скормить Семёнову сказку, что Тихий проворонил Янку — представляешь, какие перед нами перспективы откроются?

Соболь, сделав большой глоток прямо из бутылки, коротко кивнул.

— Идея хорошая. Надо обмозговать.

Покосившись на бутылку в его руке — на саму руку, которая держала бутылку, автоматически отметил, что он по-прежнему носит обручальное кольцо.

Ерунда, на которую я раньше не обращал внимания: мало ли, зачем Соболь до сих пор таскает обручалку. Может, чтобы просто не выставлять семейный разлад перед прессой. Но сейчас — сейчас я понял, что дело совсем не в прикормленных конкурентами журналистах.

— Дим… — я знал, что ступаю на тонкий лёд, но, тем не менее, всё же решился произнести давно мучавший меня вопрос. — Может быть, пора начать искать Яну?

Соболь сначала прикончил полбутылки и лишь после этого отрицательно покачал головой.

— Нет.

— Ты уверен?

— Она сделала свой выбор, Раф.

Как будто это всё объясняло. Бабы часто ведут себя нерационально… Взять хотя бы мою бывшую, которая, как выяснилось, не только упекла меня на десять лет за решётку, но и родила от меня ребенка… которого тут же сбагрила сестре своего полюбовника. Но вот что у неё в мозгу было, а?

Яна — тоже. Неплохая девка, но сложная… неуживчивая что ли. Могла бы вить из Соболя верёвки, если бы только этого захотела…Да, если честно сказать, она и вила их, только, кажется, сама об этом не подозревала. Ей бы чуть попроще относится к тому, чем занималась её сестрица, и всё было бы по-другому.

Я вдруг подумал о том, что я бы ни за что не отпустил свою женщину. Плохой я или хороший, сволочь или нет — но Ксанка теперь прикована ко мне до конца жизни. Пускай лучше смирится и получает от этой жизни удовольствие, потому что другой я ей всё равно не дам.

Фиг ли!

Моя девочка. Скромная, робкая, стеснительная. Боевая, внимательная, смелая.

Вся моя. Целиком.

Мысли об Оксанке мешали мне нормально думать… Соболь же был сильно под шафе, поэтому мы просто договорились обсудить всё в офисе в понедельник.

— Увидимся завтра, — попрощался я, вставая с кресла. Завтра, в субботу, я наметил небольшие посиделки в честь своего изменившегося семейного положения.

Соболь махнул рукой, нащупывая новую бутылку виски. А я, закрыв за собой дверь, отправился домой.

Время было позднее. Несмотря на что, что с Соболем мы почти ничего не обсудили, попойка заняла часа три, не меньше. Оксанка уже наверняка легла и возможно даже спит.

Мне не хотелось, чтобы она спала. Да, я не собирался её трогать… только поиграть немного: распалённое желанием тело подсказывало мне такие игры, от которых я уже и дышать нормально не мог.

Чтобы не испугать её раньше времени, я принял душ на первом этаже, поднявшись в спальню лишь в одном полотенце, обёрнутым вокруг пояса.

К сожалению, моя красавица уже спала — и улыбалась во сне.

Сбросив полотенце, я надел боксеры и лег на своё законное место — обняв свою законную жену.

Ну, хоть что-то.

Оксана

Когда я проснулась, вся комната была залита солнечным светом. Зимой такого раннего утра не бывает! Значит, я проспала. А ведь я установила будильник на сотовом на шесть тридцать утра. Несмотря на то, что Рафаэль убедил Ромку спать отдельно, мой сынишка никогда прежде не ночевал один, без меня — поэтому я хотела проснуться пораньше и на всякий случай подстраховать его первое пробуждение в чужой комнате.

Я вскочила с постели, крутя головой — сотовый как будто под землю провалился. Машинально отметила, что постельное бельё на другой стороне кровати оказалось смято — то есть Валеев всё-таки ночевал рядом со мной. Видимо не только Ромка, но и я сама так вымоталась, что не почувствовала прихода Валеева. А Ромка…

В этот момент откуда-то издалека послышался звук. Я бросилась к двери. Звук шёл снизу — громкий мальчишечий смех. Я побежала к лестнице… чтобы найти на первом этаже Ромку и Рафаэля, играющих с двумя воздушными шариками. Они поочередно подбрасывали оба шарика, не давая им коснуться пола. И Ромка…. Ромка был счастлив.