Ребенок от убийцы брата (СИ) - Лошкарёва Виктория Витальевна - Страница 15

Интересно, какие они на запах?

Покосившись на дверной проем, я осторожно навис над сироткой и быстро понюхал её волосы.

Не знаю как, но от девицы пахло свежестью. Не должно было: она же целый день в офисе сидела, потом ещё к адвокату бегала, и тем не менее: приятный запах шампуня, мыла… и никаких тяжелых духов, которые обычно дико меня раздражали.

Положив куртку на пол, я принялся снимать с сиротки обувь — чтобы можно было нормально, «целиком» положить её на софу.

Когда я взялся за её сапоги, меня перекосило.

Резко и сильно — чего со мной не случалось уже много лет.

Просто в этой жизни существовало совсем мало вещей, которые могли заставить меня почувствовать себя тварью.

Я не относился с безупречным пиететом к женщинам — насмотрелся за годы работы на всяких. Покупал с помощью денег одних, привлекал с помощью связей других. Забавлялся с ними в волю, не чувствуя за собой никаких обязательств. Гнал к врачу, когда редкие подруги пытались поднять денег с помощью фальшивой беременности — и контролировал этот процесс от начала до конца.

Да что там, я даже не постеснялся залезть в медкарту единственной хорошей девочки, что случайно оказалась в моём мире. Испытывал ли я неловкость или сожаление — не особо, я всего лишь добывал информацию для своего начальника и лучшего друга.

Что касается мужских разборок, то тут для меня вообще не было никаких границ, лишь слабые стороны моего противника: одного проще уничтожить финансово, другого (кого нельзя сломать потерей денег) всегда можно поломать в прямом смысле этого слова. Жизнь — джунгли, а мы в ней — хищники.

Да, мне было жаль, что брат сиротки умер, но я не испытывал большого раскаяния в случившемся: эта была случайность, которую «запустил» сам парень и неверная бывшая.

Я уже давно был толстокожим циником, которого мало что могло тронуть в этой треклятой жизни.

Но сейчас, стащив с ножки моей усталой девочки сапог, я почувствовал себя настоящей сволочью.

Потому что мать моего ребенка носила сапоги с потрескавшейся подошвой. Вроде бы зимние сапоги!

Я представил, что она в них целый день бегала… и весь ужин с нами просидела — с промокшими ногами в этой дурацкой дешевой обувке! Я тут же припомнил выговор матери, когда она впервые позвонила мне — до меня только сейчас дошло, что мать имела в виду.

Да я обычно на случайных девок в день больше тратил, чем Оксана зарабатывает за месяц!

А она ведь эту зарплату не только себя, но ещё и пацана моего тянет.

Сняв второй сапог, я решил заодно и снять с неё промокшие носки, один из которых был аккуратно заштопан.

Заштопан!!! Кто в наше время штопает носки, кроме старушек в деревне, которым просто нечем заняться?

Мне очень хотелось открыть её шкаф и проверить остальные вещи. Просто, чтобы убедить себя, что это всего лишь совпадение… может, ей эти носки чем-то дороги, а сапоги прохудились только сегодня.

Нет, я, конечно, верил в сказки, но не до такой степени.

«Значит, Мексика пока отменяется», — мысленно сделал я себе зарубку. — «Поедим на шопинг в Эмираты».

Взяв оба сапога и куртку, я вышел в коридор, чтобы самому снять ботинки, а заодно проверить Ромку, который к моему появлению уже оказался на кухне с планшетом в руках.

Я жестами ему показал, что его мама ещё спит.

Рома кивнул — явно сообразив, что я имел в виду.

А вот дальше вышла засада.

Попросив у него на минутку планшет, я нашёл приложение, где можно было печатать слова, и написал ему:

«Пока твоя мама спит, можешь поучить меня жестовому языку?»

Прочитав моё сообщение, Ромка тут же кивнул.

Оксана

Ни за какие коврижки я не отправилась бы с этим гадом в ресторан. Но Валеев меня перехитрил.

Он ведь сказал: поехали домой, ребенок голодный — ну, я наивно подумала, что мы и едем к нам домой.

Не то, чтобы мне хотелось принимать его у себя дома… но выбора всё равно не было, а выяснять отношения на своей территории казалось проще и безопасней.

Но Валеев, вместо того, что заказать пиццу на дом, потащил нас ужинать в ресторан. Не в типичную пиццерию, где все люди, как правило, заказывали еду с доставкой на дом, а во вполне приличное заведение с льняными скатертями и отутюженными салфетками.

Я сто лет не была в подобных местах… да что врать-то, студенты, живущие в Москве на одну стипендию, особенно не шикуют, так что… не приходилось мне ещё посещать подобные заведения.

Правда, я усиленно делала вид, что большой разницы между рестораном, куда нас привез Валеев, и обыкновенным фудкортом из ТЦ — особой разницы нету, и вообще, заставляла себя вести как можно спокойней и расслабленней.

Потому что с нами был Ромка.

В голове крутился совет адвоката о том, что лучше договориться с Валеевым по-хорошему. А как «по-хорошему», когда они хотят отобрать у меня ребенка?

А пицца оказалась очень вкусная. Такая… видимо, приближенная к итальянскому оригиналу, а не к её американскому варианту, захватившему весь мир. Честно признаюсь, что я не хотела прикасаться к чему-либо, оплаченному Валеевым, но в этом случае и Ромка мог отказаться от еды — а это вряд ли бы нам помогло решить всё «по хорошему».

Поэтому я ела и пила.

Жаль, правда, что Валеев заказал чай, а не кофе… я чувствовала, как меня начинает понемногу размаривать от еды, и кофе бы мне точно не помешал.

Но сама попросить я постеснялась, да и к тому же было ещё неизвестно, сколько в таком месте может стоить чашка кофе. Проще было дотерпеть до дома.

В ресторане было спокойно. Играла тихая легкая музыка — никакой кричащей попсы, никаких популярных ритмов. Место, видимо, было популярным, потому что большинство столиков были заняты — но самих столиков было немного… да и люди, за соседними столиками просто ужинали. То есть никаких выкриков «с Днем Рождения», никаких «Давайте, выпьем за сегодняшний день»… Всё чинно и благородно.

«А я такое место даже на Ромкин День Рождения не потяну», — с грустью подумала я и только ради мести сунула ещё один кусок обалденной пиццы в рот. «Как говорится, что не съем, так понадкусаю».

…А потом я открыла глаза и поняла, что лежу дома, на своём диване.

Сначала я даже не поняла: где я, что со мной. Затем радостно заключила, что наш совместный ужин с Валеевым мне только приснился — и ничего этого не было на самом деле.

А уже после, когда сон окончательно с меня слетел, я вскочила и, чувствуя, что меня трясёт от страха, бросилась проверять квартиру.

Он специально всё это подстроил. Усыпил меня, чтобы похитить моего мальчика!

Рыдая, я проверила ванную — просто потому что дверь в ванную оказалась открыта, затем бросилась на кухню… и, увидев Ромку, недоуменно наблюдающего со мной, от облегчения разрыдалась ещё сильнее.

Валеев тоже был здесь. Он сидел рядом с Ромкой и зачем-то пялился в его планшет.

А я позорно опустилась на пол: так испугалась, что съехала по стене вниз, ноги просто не удержали.

— Мама? — обеспокоенно спросил Ромка. — Мама, что случилось?

— Кошмар приснился, — попыталась я улыбнуться сквозь слезы. — Просто кошмар.

Валеев сузил глаза.

Оксана

Оказывается, что пока я спала, эти двое вполне мило проводили время друг с другом. Валеев смог так заинтересовать моего сына, что тот просто остался с ним на кухне… даже не переодевшись после школы.

Язык они, видите ли, учили!

Валеев наблюдал за мной с суженными глазами — всё равно что хищник Каа, в момент, когда он выбирал, кто из несчастных мартышек должен стать его обедом.

Только вот я отказывалась быть перемолотой этим хищником.

На минуту удалившись в ванную (это не было позорным бегством, а просто тактическим отступлением), я умыла лицо, привела в порядок растрепанные волосы, и после этого вернулась на кухню, где Валеев послушно повторял за Ромкой слова на жестовом языке.