Кровь, золото и помидоры (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 12

Особое недоверие к нашим рассказам возникло, когда мы говорили о сроках, которые понадобились, чтобы захватить огромную часть территорий. По сути шести королевств, если говорить их на европейский манер. Поверить в это многие категорически отказывались, но я не сильно и старался их убедить, как впрочем и не говорил о способах, которые позволили нам это совершить. Так что большинство послов решили, что я сильно привираю, и только брови отца с каждым сказанным словом всё больше хмурились, особенно сильно это произошло, когда сеньор Бароцци в восторженных словах рассказал, что последним элегантным штрихом этой компании было то, что сеньор Витале взял в заложники местных князей и заставил их оплатить всю проведённую нами военную операцию.

Глаза послов, стали походить на блюдца, и тут же посыпались вопросы о размере выплаченного мне выкупа за все захваченные земли. Прозвучавшая сумма в пятьсот тысяч серебряных марок ужаснула их, заставив поглядывать в мою сторону с вожделением в глазах. Послышались предложения рассмотреть возможность женитьбы на девушках знатных родов их государств, на что пришлось их расстроить, напомнив, что я уже помолвлен с дочерью-бастардом короля Франции. Хоть и став по факту незаконно рождённой, Мария не переставала быть дочерью короля, зачатой совестно с герцогиней, так что все их предложения просто меркли перед её родословной, что было мне на руку. Поняв это, послы переключились на отца, предлагая обсудить совместные проекты, куда Венеция смогла бы вложить деньги, это позволило ему немного ослабить контроль, чем я тут же воспользовался и слинял из зала, наконец выбравшись на улицу. Сеньор Бароцци был менее расторопным и его перехватили какие-то дворяне и он с тоской посмотрел на то, как я убегаю прочь.

Дома меня ждал приём более скромный, все знали мою нелюбовь к торжествам, но вся родня, собралась за столом, не дожидаясь главу дома, поскольку он передал графине точно не ждать его сегодня. Даже те, кто попал к нам из других домов, слушали мой рассказ открыв рты. Мама очень попросила меня об этом, так что пришлось и здесь потратить время на совместный ужин и затянувшийся до ночи пересказ с кратким описанием происходивших событий. Когда наконец я закончил, отовсюду раздалось рукоплескание и восторженные перешёптывания, и тут мой взгляд остановился на герцогине, которая выглядела мягко говоря неважно. Показав на неё глазами маме, в ответ та лишь тяжело вздохнула и развела руками.

Пришлось мне кланяясь, направиться к ней, и подхватив под локоть, увести Агнесс в свою комнату. Оказавшись там, она бросилась ко мне на грудь и разрыдалась.

— Так, Агнесс, — я гладил её по голове, — вы тоже получили письмо?

Она лишь кивнула, не перестав рыдать.

— Ещё не всё кончено, я этим займусь, — заверил её я, — вы ведь понимаете, что Филипп обманул не только вас, но и меня?

Снова кивок.

— Поэтому просто наберитесь сил, и ещё немного подождите, у меня есть план, как их рассорить.

Она отняла красное, заплаканное лицо от моей груди и с надеждой посмотрела в глаза.

— Правда? Но надеюсь он не пострадает?

— Физически конечно нет, — твёрдо заверил я её, на что женщина упала на пол, встав передо мной на колени, и схватившись за руку, стала её целовать.

— Так ваше сиятельство, прекратите! — я сам опустился на пол, чтобы она не унижалась, — это и мой просчёт тоже, что не предусмотрел влияния этой ведьмы на короля. Не плачьте, мы вместе пройдём через это испытание. Я отправлю Людовика в Париж, вы же с Марией продолжите гостить здесь у меня, я не хочу, чтобы она вас могла достать во Франции, если вы захотите вернуться к родным. Вам ведь здесь нравится? Никто не высказывает неуважения?

Она с испугом закачала головой.

— Господи, нет конечно! Ваша матушка просто образец гостеприимства!

— Вот и отлично, тогда перестаньте плакать, это плохо отразится на малышке, она же чувствует ваше состояние. Если хотите, я поговорю с епископом, чтобы пришёл вас поддержать.

— Нет спасибо, — она покачала головой, — ваши слова Витале уже облегчение для моей терзающейся души. Филипп написал лишь, что решил воссоединиться со своей настоящей супругой и просит не показываться ему больше на глаза.

— Давайте с вами поспорим, — я взял её руки в свои, — что он лично приедет за вами, когда эта ситуация разрешится?

— Вы так уверены? — герцогиня подняла на меня красные от слёз глаза.

— Дорогая, не вздумайте с ним ни о чём спорить! — в дверь вошла мама, которая услышала только слово «спор».

— Графиня? — Агнесс перевела на неё удивлённый взгляд, — почему?

Мама опустилась к нам и положила свои руки на наши.

— Он всегда выигрывает, поэтому с ним спорить не стоит.

— Тогда я согласна! — вскрикнула от радости Агнесс. — Да, Витале! Давайте поспорим с вами, что Филипп приедет за мной лично!

Недоумевающая графиня разбила наш спор, и Агнесс, поблагодарив меня, с сияющими глазами от радости, побежала к дочери и пасынку.

— Что ты наобещал бедняжке? — тихо спросила меня Контесса.

— Приструнить одну змею и надавать другому кобелю по яйцам, чтобы думал головой, а не тем, что ниже пояса, — я задумчиво посмотрел вслед ушедшей.

— Витале! — она дала лёгкий подзатыльник, — ну что за выражения при маме!

— Простите графиня, — хмыкнул я, — но мне простительно, я почти год провёл в обществе солдат.

Она покачала головой.

— Если бы ты знал, что происходило здесь всё это время. Люди ждали каждый твой караван, чтобы узнать новости. Ты взбаламутил такое болото, что не приведи господь. Европа стоит на ушах из-за твоих выходок. Отец не успевает принимать послов отовсюду с просьбами прояснить, чем это ты занимаешься вдали от дома. Святейший отец тебе ещё ничего не писал?

— Писал, как же, — я пожал плечами, — благодарил за выполненные поручения и пополнение подчинённых Риму епархий Польши, правда недоумевал, что я так долго там делаю, но это уже так, без огонька, упомянуто было вскользь.

— Думаю, ему ещё не дали весь расклад происходящего, — нахмурилась она, — так что держись.

— А чего там с послами? — полюбопытствовал я.

— Спросишь лучше сам у Энрико, мне он скользь упоминал пару раз, что от тебя одна головная боль, — улыбнулась она, взлохматив мне волосы, — уж очень ты кипучую деятельность там развернул.

— Да, скукота, — отмахнулся я, — завтра пойду на верфи, посмотрю как там мой кораблик поживает.

— Кстати, стены собора возводятся с такой потрясающей скоростью, — она подтянулась и поцеловала меня в две щеки, — что моё сердце не нарадуется этому, хотя завистники кругом говорят, что они обрушатся, если так быстро их строить.

— Кто конкретно? Надо с ними обязательно об этом поспорить, — хмыкнул я, вызвав у неё смех.

Я поднялся на ноги, и поднял маму.

— Ого! Какой ты стал сильный! — изумилась она, оперившись на мою руку, — так быстро оправился от травм, а ведь недавно казалось, что даже не сможешь больше ходить.

— Всё благодаря молитвам матушка! — заверил её я, заставив перекреститься и вознести молитву господу.

«Ну и каждодневным выматывающим тренировкам конечно, — дополнил я про себя».

— Ладно, заболтала я тебя, — она пошла к двери, — завтра с утра тебя наверняка будет не застать, поэтому ложись спать раньше.

— Хорошо, — я поцеловал её в щёку на прощание, пожелав спокойной ночи.

— Сеньор Витале! — следом за уходом мамы в комнату ворвался метеор, опустившийся на колени передо мной, прикоснувшись щекой к руке.

— Роксана, — улыбнулся я служанке, — помой меня, приготовь чистое и я лягу сегодня пораньше.

— Я так рада вас видеть! — она подняла на меня сияющий взгляд, — каждый вечер молила бога, чтобы с вами ничего плохого не случилось.

— Наверно это и сработало, — хмыкнул я.

Когда принесли большое деревянное корыто, и девушка стала обмывать меня, тря жёсткой мочалкой, сделанной из плетёной пеньки, я стал замечать, что она старательно отводит взгляд, от моего паха, хотя раньше это никогда её не смущало.