Реквием души (ЛП) - Найт Н. - Страница 4

«Выбрал».

Боже, в «Обществе» вообще понимали, что мы больше не жили по законам темных веков?

Абель снова посмотрел на часы.

– Нам нужно уходить.

– Я хочу забрать несколько вещей.

Он стиснул зубы, но потом кивнул.

– Пять минут. Я буду ждать внизу.

Я тоже кивнула.

– И не пытайся бежать, Айви. Я пошлю по твоему следу солдат.

– А куда мне бежать, Абель?

Он изучал меня, неприязненно сузив глаза, а потом вышел за дверь.

– Кто? – окликнула я его, когда брат уже переступил порог, а мое любопытство взяло верх.

Абель остановился и повернулся ко мне.

– Кто это? – повторила я.

Брат ухмыльнулся, словно одержал какую-то странную победу в секретной викторине.

– А теперь тебе интересно, да?

– Просто скажи.

Его ухмылка исчезла. Как и все эмоции, кроме чистой ненависти.

– На самом деле, это очень кстати.

Я непонимающе уставилась на него.

– Что ты имеешь в виду?

– Сама поймешь.

– Кто, Абель?

– Сантьяго де ла Роса.

Сантьяго

Я опустился на мраморную скамью в семейной часовне де ла Роса и посмотрел на мерцавшие на алтаре свечи. Здесь все отсталость неизменным, как и запроектировал отец. Белые мраморные колонны, витиеватые золотые украшения. Все тонкости декаданса. Это святилище – очередная причуда, примыкавшая к родовому поместью. Де ла Роса жили и процветали здесь на протяжении десятилетий. Я всегда знал, что когда-нибудь унаследую этот дом. Просто не ожидал, что все произойдет так скоро. Теперь я стал избранным потомком, обреченным бродить по большим залам, где под каждой поверхностью скрывались воспоминания.

Мой отец водил меня в эту часовню мальчиком, когда нужно было выучить урок. Лоренцо де ла Роса нельзя было назвать мягким человеком. Он был прямым наследником отца-основателя «Imperium Valens Invictum» [1]. Суверенным сыном. Наше общество – устоявшаяся организация, уходящая корнями в могущественные династии, разбросанные по всему миру. Некоторые называли нас ночными ворами. Криминальным синдикатом. Мафией. Истина же была много сложнее, чем любой из этих терминов.

Наши предки еще давным-давно поняли, что в тайнах скрывалась сила. Переданное нам наследие было куда более мощным, чем у преступников, ведущих уличные разборки. У нас были деньги. Власть. И мы славились гораздо более изощренными подходами, чем любой среднестатистический итальянский босс мафии.

В «IVI» к каждому члену относились с глубочайшим уважением. Подобная сила порождала ожидания. Лучшее образование. Профессионализм. И прежде всего осторожность. Днем мы ничем не отличались от любых воспитанных людей. Но простые люди никогда знали и не узнают, как работала наша организация.

Отец с младенчества готовил меня к тому, чтобы взвалить на свои плечи великую ответственность. Он был уважаемым представителем высшего эшелона нашего «Общества» и твердо решил воспитать детей по своему образу и подобию, чего бы ему это ни стоило.

Ценой стали множество уроков, усвоенных за эти годы. Мы часами стояли на коленях на твердом мраморном полу. Кожаный ремень рассекал кожу. Деревянные палки причиняли боль. Бесконечные молитвы и удушающая вина раскаяния за то, что нам никогда не стать... достойными – вот что я помнил из детства.

Де ла Роса не могли себе позволить быть мягкими. Я все еще слышал слова отца, эхом отражавшиеся от стен, когда смотрел на его фотографию и портрет брата, Леандро, висевшие по разные стороны от алтаря. Я не сомневался, что они оба сказали бы мне сейчас, что следующие шаги неизбежны и необходимы. Единственный способ отомстить за их смерть – наказать виновных безо всякой пощады. Их кровь была на руках Эля Морено, а ублюдок будто специально захворал, прежде чем я смог выжать из его тела душу, до последней капли.

Я опустил голову, когда меня охватила волна ярости, перед глазами все потемнело. Я ждал четыре года. Четыре года бесчисленных операций и физиотерапий. Моими единственными спутниками во тьме, где я искал ответы, были лишь бесконечная тоска и горе.

И Эль не в силах отнять у меня месть. Его болезнь не сможет облегчить страдания. Пока он будет лежать на больничной койке, медленно увядая и съеживаясь, я собирался уничтожить все, что Морено когда-либо любил. И если он снова очнется, жизнь покажется ему страшнее смерти.

Судьба все решила за меня. Время – роскошь, которой у меня больше не осталось, потому я должен действовать быстро. Эта уверенность вибрировала в самих костях, сотрясая ржавую клетку вокруг сердца. Каждый оставшийся Морено заплатит кровью и страданиями, такими сильными, что познают горе гораздо более глубокое, чем я когда-либо мог.

Боковая дверь часовни с грохотом распахнулась, и я задрожал. Почему, черт возьми, так трудно было выполнить просьбу о тишине в моем собственном доме?

Не замечая моего присутствия, в зал влетела новая горничная и включила свет. От яркого освещения защипало глаза, и я с недоверием принялся смотреть, как она стала вытирать пыль со скамей и что-то напевать во время работы. Девушка еще не заметила меня, поскольку надела наушники, притупив свои чувства, и сейчас подобно мыши шла в ловушку.

Я медленно поднялся, выпрямился во весь свой рост и повернул голову, чтобы пристально посмотреть на горничную. Краем глаза она уловила движение и уставилась на меня. За долю секунды спокойное выражение ее лица сменилось ужасом, когда она разглядела меня при ярком свете. Тряпка, которой девушка тут все вытирала, упала на пол, а потом горничная поднесла дрожащую руку ко рту. Но не раньше, чем из ее горла вырвался испуганный крик.

Я напрягся, пронзая ее безжалостным взглядом. Мне уже следовало привыкнуть к всеобщему отвращению. И все же каждый редкий случай, когда кто-либо видел меня при хорошем освещении, я будто заново переживал то, кем стал. Чудовищем, притаившемся в тени. Усеянный шрамами единственный оставшийся мужчина семьи де ла Роса, будто выползший из пепла нашей погибели. Вот кем я стал. И поэтому виновные заплатят собственной кровью.

– Что я говорил тебе про свет? – взревел я.

Горничная съежилась, а потом разразилась слезами, замотала головой и убежала так быстро, словно я мог поглотить ее душу. Каким-то образом на ходу она успела выключить свет и захлопнула за собой дверь. Будто это меня остановит, если решу броситься в погоню. Однако моя душа требовала совсем иную жертву. К тому же, я сомневался, что после произошедшего еще когда-либо увижу эту горничную.