Реквием души (ЛП) - Найт Н. - Страница 12

– Что? Ты не можешь так поступить.

– Я могу делать все, что захочу. Сейчас я пойду и поприветствую этих джентльменов. У тебя будет минута, чтобы принять решение. Если решишь подчиниться на благо нашей семьи, то увидимся внутри. В противном случае, оставайся здесь, и как только я закончу со всеми своими делами, то вернусь и отвезу тебя домой, где ты будешь заперта до самой брачной церемонии.

– Я хочу увидеть папу. Ты же обещал.

– Я ничего тебе не обещал. Лишь сказал, что, похоже, ты начинаешь вести себя разумно. Теперь я в этом не уверен. Если бы Эванжелина не была так молода...

– Эванжелина?

– Из вас двоих она более желанна, но ей всего тринадцать. Однако если ты меня вынудишь, я поступлю так, как должно.

С Эванжелиной? Он заставит ее подчиниться чему-то подобному?

Я покачала головой. Нет, он не мог этого сделать.

– Тебе не позволят. «Общество» такого не допустит, – что бы я о них не думала, но они не дикари. Я это знала.

– Я глава семьи.

– Ты должен действовать по законам «Общества». А они никогда такого не допустят. Эванжелине ведь всего тринадцать, – сказала я, расправив плечи.

Абель прищурился, и я поняла, что он знал это так же точно, как и я. Это принесло некоторое облегчение.

– Но тебе – нет, – прошипел он полным злобы голосом. – Эта процедура необходима для защиты нашей семьи и удовлетворения твоего будущего мужа. Если бы захотел, то затащил тебя внутрь силой, даже если бы ты кричала и брыкалась. Однако я оставляю это на твое усмотрение. Позволю сделать все с некоторым достоинством.

Достоинством? В предстоявшей процедуре не было ни капли достоинства.

Абель раскрыл дверцу машины.

– Решай, согласна ли ты подчиниться, – с этими словами он вышел.

Я осталась в машине, наблюдая, как Абель шел к парадному входу, чтобы пожать руки двум пожилым мужчинам. У одного из них я заметила тяжелое кольцо на пальце. В остальном они были практически неотличимы друг от друга.

Они хотели, чтобы я прошла тест на девственность? До меня доходили слухи о подобной практике, но я не придавала им значения. Это архаично. Неужели они и простыни потом проверят?

Однако если я во что-то и верила, так это в то, что Абель исполнит свою угрозу и запрет меня дома, не позволив увидеть отца. И ему будет плевать, даже если папы не станет. Кроме того, он мог как-то наказать Эванжелину, лишь чтобы заставить меня страдать. И это единственное, что имело значение. Единственное, что стоило знать.

У меня не было выбора. Никогда не было. Я должна вынести это, как и последующую свадьбу.

Айви

Мужчины прекратили разговор, как только я оказалась в пределах слышимости. Сперва на меня посмотрели двое незнакомцев. Мой брат стоял ко мне спиной, но стал медленно оборачиваться. На его лице расплылась победоносная улыбка.

– Айви.

Я с тревогой перевела взгляд с Абеля на остальных. В их глазах светилось нечто, похожее на похоть. А ведь по виду они годились мне в дедушки. Они будут стоять в стороне и не давать мне сбежать? Или их пригласили в качестве свидетелей?

– Джентльмены, это моя сестра Айви.

Я удивилась, когда он признал наше родство. Мы брат и сестра лишь наполовину, а не полноценные. И обычно Абель это подчеркивал, находя в этом утешение, даже гордость.

Мужчины кивнули. Один из них окинул меня таким взглядом, отчего я пожалела, что не позавтракала, а то сейчас могла бы расстаться с едой и испортить его туфли за тысячу долларов.

– Мы отстаем от графика, – произнес тот, что без кольца.

Брат кивнул, даже не подумав представить мне мужчин – впрочем, не то что бы мне это было интересно – а дальше мы вошли внутрь: двое незнакомцев впереди, Абель позади, а я посередине. Словно заключенная на казнь.

Я едва замечала окружающую обстановку, пока меня вели через огромную гостиную. На диване сидела пожилая женщина и читала журнал. Она удостоила меня лишь мимолетным взглядом. Напротив нее сидела молодая девушка, показавшаяся мне смутно знакомой, однако половина ее лица была скрыта журналом, и мне было видно только глаза. Она провожала меня взглядом, пока мы шли по комнате и в дверях не появилась экономка с серебряным подносом, на котором несла кофе.

Знали ли они, что должно было вскоре произойти?

– Невежливо так пялиться, – тихо проговорила пожилая женщина молодой.

Ее лицо моментально скрылось за журналом, и я подумала, что, вероятно, она была дочерью этой женщины.

Из гостиной меня вывели в коридор, по обе стороны которого тянулись двери. Когда мы подошли к последней, ее распахнул мужчина без кольца, и мне в нос ударил запах антисептика. По всей видимости, это кабинет. Он настоящий врач? Или какой-нибудь урод, нанятый «Обществом» специально для проведения таких «тестов»?

Мужчина, тем временем, жестом пригласил нас войти.

Когда я помедлила, Абель положил руку мне на спину и подтолкнул внутрь.

Вскоре дверь позади нас закрылась, и я отметила, что на ней не было замка. Может, я все же смогла бы сбежать. Но не приведут ли тогда сюда Эванжелину? Эта мысль была отвратительна, но, оглядев мужчин, я заметила, что толстяк с кольцом сел на диван напротив смотрового стола и выглядел донельзя нетерпеливым. Я была почти уверена, что у его ничуть не смущала эта затея.

Комната оказалась средних размеров и более освещенной, чем жилое пространство, казавшееся куда уютнее. Здесь освещение носило только практическое значение. У дальней стены стоял письменный стол. Рядом с другой была зона отдыха с диваном, а смотровой стол прямо напротив. В углу расположилась ширма.

– Айви, – окликнул меня мужчина без кольца, указав на единственный деревянный стул, стоявший у стола, – садись.

Я выполнила просьбу, и Абель встал позади меня, положив руки мне на плечи, словно хотел удержать, если подумаю о побеге.

– Я доктор Чамберс.

Чамберс?

Неужели это отец Марии Чамберс? Я вспомнила когда-то мучившую меня девушку. И поняла, почему молодая женщина в гостиной показалась мне знакомой. Всему виной блеск в ничем не примечательных глазах. Блеск, говоривший о живущем внутри нее зле.

И она смотрела на меня, поскольку прекрасно знала о происходящем. Знала, что со мной сейчас сотворят.

Я сглотнула, ощутив прилив жара. Хорошо, что я сидела, иначе наверняка упала бы.